Я невольно начинаю смеяться.
– Истон, это уже слишком!
– Да, – мрачно кивает он. – Поэтому я избегаю серьезных отношений. Ни одна девушка не выдержит меня таким, какой я есть.
Услышав это заявление, я закатываю глаза.
– Если тебе легче этим утешаться, так и быть.
– О, да, намного легче, не переживай. – Истон наклоняется ближе, и запах алкоголя едва не сбивает меня с ног.
– Господи, да от тебя разит, как от пивоварни. – Я отталкиваю его от себя, чтобы было чем дышать.
Он посылает мне недобрую улыбку.
– А я алкоголик, ты разве не знала? У меня проблемы с зависимостью. Я унаследовал их от своей мамочки, точно так же как ты унаследовала блудливость от своей.
Если бы не боль в его глазах, то я сказала бы ему, что лучше быть шлюхой, чем утонуть в бутылке, но увиденное так знакомо мне, что вместо того, чтобы съязвить, я притягиваю его голову к своему плечу.
– Ох, Истон, я тоже скучаю по своей маме, – шепчу я в его мокрые от пота волосы.
Он вздрагивает и еще сильнее прижимает меня к себе. Его лицо утыкается в мою шею, и губы прижимаются к пульсирующей вене. В этом нет ничего эротичного. Истон как будто… ищет утешения у того, кто не станет его осуждать.
Глянув ему за плечо, я встречаюсь с парой пылающих глаз.
Рид.
Как же я устала от всего этого. Может, Истон и хочет использовать меня, но я тоже не прочь использовать его.
Мы оба хотим найти… утешение, любовь, способ нанести миру ответный удар. Я тяну голову Истона вверх.
– Что такое? – бормочет он.
– Поцелуй меня, по-настоящему, – прошу я.
Его глаза темнеют, и Истон проводит кончиком языка по нижней губе. Это чертовски сексуально.
Я мельком смотрю на Рида, который продолжает испепелять нас взглядом.
– Поцелуй меня, – повторяю я.
Истон опускает голову и шепчет:
– Мне все равно, что ты представляешь на моем месте Рида. Я тоже представляю на твоем месте другую.
Его слова теряют всякий смысл, как только наши рты соединяются. У него теплые губы. А его тело, сильное и крепкое, так похожее на тело его брата, прижимается ко мне. Я отпускаю себя. Мы целуемся, и целуемся, и раскачиваемся под музыку, пока кто-то не разнимает нас и не выпихивает с танцпола.
Вышибала с недовольным видом скрещивает руки на груди.
– Никакого секса на танцполе. Вам пора.
Истон закидывает голову назад и истерически хохочет. Вышибала не сдается и показывает нам на выход. Я оглядываюсь, но Рида уже и след простыл.
– Где Рид? – задаю я дурацкий и несвоевременный вопрос.
– Наверное, трахается с Эбби на парковке.
К счастью, Истон начинает шлепать по карманам и не видит, как сильно ранили меня его слова. Он находит то, что искал, и протягивает мне связку ключей.
– Я слишком пьян, чтобы садиться за руль, сестренка.
Я разыскиваю Валери. Она заверяет меня, что сама доберется до дома, и снова поднимается в клетку. Подчинившись обстоятельствам, я увожу Истона из клуба. Видимо, алкоголь начал действовать в полную силу, потому что он наваливается на меня всем своим весом.
– Где ты оставил машину?
Он показывает налево.
– Там. Нет, погоди. – Истон поворачивается направо. – Там.
Я нахожу взглядом его машину, и мы ковыляем к ней. Через три места от нее стоит внедорожник Рида. Он… двигается.
Истон тоже замечает «Ровер» и, ударив по крышке капота, громко хохочет.
– Машина начала качаться, не смей стучаться!
Представляя себе, что могло происходить внутри внедорожника, я всю дорогу сижу как иголках. Хорошо что Истон уснул через пять минут после того, как мы тронулись, и мне не нужно болтать с ним.
Подъехав к особняку, я помогаю ему вылезти из машины и подняться по лестнице. Он поворачивает в мою спальню и падает ничком на кровать. После нескольких неудачных попыток сдвинуть его с места я сдаюсь и иду в ванную, а когда возвращаюсь, Истон уже вовсю храпит и пускает слюни на мое одеяло.
Я раздумываю, не пойти ли мне в его комнату и лечь спать в его кровать, но потом решаю, что накрою его чем-нибудь, а сама устроюсь под простынями. Отыскав плед, набрасываю его на Истона. Широко зевнув, я стаскиваю с себя полоску ткани, которую Вэл назвала платьем, и бросаю ее на пол. Оставшись в одном нижнем белье, я залезаю под простыни и тут же засыпаю.
Проснувшись, я вижу перед собой злое лицо Рида. Истона на кровати уже нет.
– Я говорил тебе держаться подальше от моего брата? – рычит Рид.
– Я не особо умею слушать. – Начиная садиться, я тут же прижимаю к груди простыню. Забыла, что сняла платье и сейчас на мне только трусики.
– Секс – это всего лишь секс, – мрачно изрекает Рид. – Если мне придется трахнуть тебя, чтобы ты не разрушила мою семью, я это сделаю.
И вот он уже выходит из комнаты, а моя дверь закрывается с громким щелчком замка. Потрясенная случившимся, я так и остаюсь сидеть в кровати.
Что, черт подери, он имел в виду?
Глава 18
После такого безумного пробуждения мне уже точно не уснуть. Я не бегу за Ридом, умоляя его объясниться, потому что знаю – он этого не сделает. Но часы показывают – я смотрю на будильник – семь утра, а у меня сна ни в одном глазу. Потрясающе.
В выходные я обычно не работаю, и поэтому всю неделю с ужасом ждала, когда они наступят. Зная Каллума, он наверняка придумает какое-нибудь занятие, чтобы улучшить наши взаимоотношения, и заставит своих сыновей поехать с нами. Лучше убейте меня прямо сейчас.
Я вылезаю из кровати, быстро принимаю душ и надеваю ярко-желтый сарафан, который купила во время шопинга с Брук. Через шторы в комнату струится солнечный свет, обещая великолепный день, и когда я открываю окно, в комнату врывается теплый ветерок. Удивительно, скоро наступит октябрь. Погода не может быть такой хорошей.
Интересно, а Гидеон сегодня появится? На прошлой неделе он приехал в пятницу, так что надежды, что он объявится в конце недели, почти нет, хотя мне бы этого очень хотелось. Может, ему удалось бы отвлечь своего отца и братьев и они забыли бы о моем существовании.
Я выхожу из спальни как раз в тот момент, когда распахивается дверь комнаты Сойера. Оттуда на цыпочках выходит миниатюрная рыженькая девушка – та самая, с которой он целовался на вечеринке у Джордан. Сойер появляется вслед за ней и, положив руки ей на талию, целует ее.
Она тихонько хихикает.
– Мне пора. Нужно вернуться домой до того, как родители поймут, что вчера вечером я так и не пришла домой.
Он что-то шепчет ей на ухо, и она снова смеется.
– Люблю тебя.
– Тоже люблю тебя, – отвечает Сойер. Парню еще только шестнадцать, но у него уже такой же глубокий и хриплый голос, как и у его старших братьев.
– Позвони мне, ладно?
– Конечно. – Ухмыляясь, Сойер поднимает руку, чтобы поправить ей рыжую прядь и…
Вот тебе раз. Это не Сойер.
У меня отвисает челюсть. Ожог, который он получил на этой неделе, когда испортил ужин, пропал. Но вчера отметина точно была на месте, я помню.
А это значит, что парень, который стоит сейчас рядом с девушкой Сойера, – это не Сойер. А Себастиан. Интересно, а сама девушка в курсе?
Она заливисто смеется, когда он целует ее в шею.
– Хватит, мне пора!
Может быть, знает.
Оторвавшись друг от друга, они замечают меня. На лице девушки отражается секундная неуверенность, она бормочет мне «привет» и бегом спускается по лестнице.
Сойер – вернее, Себастиан – бросает на меня сердитый взгляд и исчезает в своей комнате – вернее, в комнате своего брата.
Да и ладно. Меня это никак не касается.
Войдя в кухню, я вижу второго близнеца, который сидит за столом и уминает хлопья с молоком. Мой взгляд тут же устремляется к его левой руке. Ну да, ожог на месте. Но чтобы проверить свою теорию, я говорю:
– Доброе утро, Себастиан.
– Сойер, – нехотя поправляет меня он и запихивает в рот очередную ложку.
Мне едва удается сдержать свое изумление. Ничего себе! Мальчишки меняются местами в постели девушки Сойера? Смело. И как-то нездорово.
Я наливаю себе молока в миску с хлопьями и облокачиваюсь на столешницу, чтобы поесть за ней. Через несколько минут в кухне появляется Себастиан. Проходя мимо нас, он шепотом благодарит своего брата.
Я ничего не могу с собой поделать и начинаю хихикать.
Близнецы оборачиваются и сердито смотрят на меня.
– Что? – спрашивает Сойер.
– А твоя девушка знает, что переспала с твоим братом? – спрашиваю я его.
Его лицо каменеет, но парень ничего не отрицает, вместо этого решив применить угрозу.
– Скажешь только слово и…
Я снова начинаю смеяться.
– Расслабьтесь, малыши Ройалы. Играйте в свои извращенские игры сколько хотите. Я никому не расскажу.
В кухню входит Каллум, одетый в белую рубашку-поло и брюки-хаки. Его темные волосы зачесаны назад, и похоже, он еще не успел добраться до бара.
– Хорошо, что вы уже встали, – говорит он близнецам. – Где остальные? Я просил их быть внизу в семь пятнадцать. – Мужчина поворачивается ко мне. – Очень красивое платье, но лучше переоденься во что-нибудь более подходящее для прогулки под парусами.
Я непонимающе смотрю на него.
– Прогулка под парусами?
– Разве я не говорил тебе вчера вечером? Сегодня утром мы отправимся в море.
Что? Нет, он ничего не говорил мне, а если бы я знала, то улизнула бы из дома сразу же вслед за девушкой Сойера и спряталась бы в багажнике ее машины.
– Тебе понравится «Мария», – радостно заверяет меня Каллум. – Сегодня не слишком ветрено, так что парусами мы, скорее всего, не воспользуемся, но, думаю, все равно будет весело.
Я на одной лодке с Ройалами? В открытых водах? Не думаю, что Каллум понимает, что может означать фраза «будет весело».
Тут в кухню вваливается Истон в мятых шортах с накладными карманами и майке-алкоголичке, бейсбольная кепка надвинута по самые глаза. Не сомневаюсь, что у него похмелье после вчерашнего. Перед глазами вдруг встает картинка: лодка, покачивающаяся на волнах, и Истон, перевесившись через перелила, блюет за борт все утро.