юционный крестьянин полагал, что та земля принадлежит ему, которую он пашет, и мечтал о черном переделе, то есть об отъеме земли у собственников.
Впрочем, в жизни нашего поселка немало и перемен – а уж к лучшему или нет– решайте сами. В этом году, например, «Жигули» окончательно исчезли из жизни всех наших соседей, и я остолбенел, когда на прогулке увидел «Порше Кайен». Машина стоила втрое дороже, чем видневшийся за ней старенький домик с сортиром в огороде. Однако за пришествием в наше садоводство «Порше» и «Мерседесов» я вижу не только новорусское желание пустить пыль в глаза, не только реализацию советской мечты о хорошей машине и не только доказательство взяткоемкости нашей экономики – один из «Мерседесов» у нас принадлежит милиционеру. Но вижу и еще один эффект, впервые отмеченный в Японии эпохи экономического бума. Там бум привел к тому, что цены на недвижимость выросли бешено, а на автомобили нет. И когда люди понимали, что им не светит даже дешевая квартира, то покупали вместо жилья дорогущую машину. Вот и у нас. Тот же «Кайен» покупается в кредит миллиона за три. А прикупить к шести соткам еще шесть, снести избушку-развалюшку, построить бревенчатый дом с тремя спальнями, устроить в доме городские удобства – это, извините, уже миллиона четыре, а то и пять. И кредита на строительство никто не даст.
Ну, а если про приятные перемены – то и наш, и соседние поселки обрели топонимику. У нас теперь на домах таблички с названием улиц. И я при желании могу писать письма по адресу, отличному от «На дачу теще», и даже электронные: мобильный интернет на даче тоже работает. Появление табличек, дорожных и просто цивилизационных знаков – результат деятельности местного самоуправления. Оно еще хиленькое, слабенькое, на собраниях люди то молчат, то кричат, – однако, например, вывоз мусора, казавшийся раньше невозможным, теперь организован. А вслед за мусорными баками появится со временем, глядишь, и канализация. Ведь на последнем поселковом собрании уже обсуждали газификацию.
Надеюсь, моя теща до того времени доживет.
2 августа 2011
Поэт и гражданеО том, что спрос на политическую сатиру в современной России достиг уровня 90-х годов, а уж 90-х годов ХХ или XIX века – решайте сами
http://www.podst.ru/posts/6063/
На днях в компании знакомых я встретил актера Михаила Ефремова. С ним я тоже знаком, и мы на «ты», и у меня есть его телефон, и я очень-очень-очень ценю его актерский талант. Но я со многими талантами знаком, и много кому могу позвонить, однако ж Ефремов был чуть не единственным, кому я в этом году звонил в совершенном восторге от его работы.
Речь не о ролях Ефремова в кино.
Я о проекте «Гражданин поэт», то есть о стихотворных сатирах Дмитрия Быкова, которые разыгрывает под видеокамерой Михаил Ефремов. Объекты этих сатир – Онищенко, Зеленин, Медведев, Путин, а порой и все граждане России чохом, и Быков с Ефремовым делают «Гражданина поэта» так смешно, что порой от объектов сатиры, включая Путина с Медведевым, мало что остается.
«Гражданин поэт» выходил на спутниковом телеканале «Дождь», его с эфира сняли, сейчас проект существует на сайте F5, и его смотрят в упоении решительно все, кого я знаю.
Но оказалось, что я кое-чего не знаю. Ефремов рассказал мне, что сатиры, делавшиеся за мизерные гонорары, на одном энтузиазме, вдруг стали приносить доход. Потому что на выступлениях Быкова и Ефремова в московских театрах пошел аншлаг за аншлагом. Понимаете разницу, да? Одно дело – бесплатно скачать ролик. Другое дело – покупать билет и смотреть даже не моноспектакль, а выступление поэта и актера на злободневную тему. Но люди платят за билет, потому что в отсутствие в стране нормальных выборов это единственный способ выразить свое отношение к тем, кто у власти. Точно так же люди голосовали рублем за Алексея Навального, интернет-проект которого, называющийся «Роспил» и сидящий занозой в заду тех, кто сидит на разворованном бюджете, мгновенно собрал миллионы пожертвованных рублей.
Интересно, сколько бы рублей – честных, без принуждения – собрали бы сегодня деятели из «Единой России», задумай они провести творческий вечер в театре?
И вот это добровольное голосование рублем за политический памфлет, эта тоска по сатире, тоска по свободе, это отчаяние от бессменных бесстыдных бесстыжих правителей – это то, что начинает в столицах объединять людей больше, чем доход, позволяющий взять иномарку в кредит.
И похоже, не только в столицах. Ефремов признался, что они с Быковым собираются с «Гражданином поэтом» в большое турне по России. Так что ждите. А не хватит терпения – поищите «Гражданина поэта» в интернете.
9 августа 2011
Литература, политика и жар желанияО разнице между Быковым и Буниным, а также о том, почему в современной России есть литераторы, но нет литературы
http://www.podst.ru/posts/6072/
Я после перестройки довольно долго в нашей стране жил как все.
То есть все больше зарабатывал и все больше потреблял.
А потом то ли объелся, то ли поумнел, то ли повзрослел, то ли постарел – в общем, шопинг и производные утратили свой ореол.
И я нырнул вновь туда, где дельфином молодым некогда резвился – в книги. И, как одержимый, бросился читать и Стогова, и Садулаева, и Идова, и Зайончковского, и Глуховского, и Бояшова, и Крусанова, и Сенчина, не говоря уж про Быкова с Пелевиным. Я, кстати, назвал ровно десять фамилий – начислите себе по полбалла за каждого прочтенного автора, и получите оценку за знание современного русского литературного процесса. Это я вам говорю как отличник.
И я, в общем, быстро понял, что современная русская литература, за редким исключением вроде Улицкой – это, конечно, не литература, а публицистика во всех ипостасях, включая злобнейшую политическую сатиру. Просто у Пелевина это затейливая публицистика, и у Быкова, и у Сорокина, – а вот у других, к сожалению, нет.
Мне казалось, что наша литература переквалифицировалась в публицистику оттого, что главный публицистический канал – телевидение – сегодня для публицистики наглухо перекрыт, заменен пропагандой. А второго публицистического канала – прессы – граждане избегают сами, потому что для чтения газет и журналов надо напрягаться, а телевидение, как и шопинг, напряга не требует.
Но тут понял: дело не только в этом. Я просто перечитал, попали в руки, бунинские «Темные аллеи». Понимаете, Бунин – он ведь тоже по своей организации публицист, полемист. Почитайте его дневники или «Окаянные дни» – убедитесь сами. Но уже на закате жизни, в эмиграции, он написал эти «Темные аллеи», сборник рассказов, в каждом из которых лишь мужчина и женщина, у которых счастье могло быть, да не вышло, несмотря, да, и на любовь, и на жарко тлеющую в глубине темных аллей похоть. И ты ныряешь в эти сумрачные, извилистые, скрытые от взглядов бунинские аллеи – и вспоминаешь, как блуждал в своих собственных.
И вот это и есть литература. И сказать мне, кроме этого, больше нечего, кроме той очевидной вещи, что улягутся политические страсти, распадется, быть может, даже государство Российская Федерация, забудутся Сергей Минаев и Оксана Робски, а жар желанья будет так же тлеть в глубине темных литературных аллей – и будет тлеть всегда.
19 августа 2011
Государственно-частные партнёрыО том, каких милостей от власти следует ждать и почему эти милости увеличат наши расходы
http://www.podst.ru/posts/6088/
У меня случились неприятность вместе с бедой: стырили кошелек. Если кому интересно, в районной поликлинике. Там я стоял минут двадцать у окошечка регистратуры в позе страуса – у того, кто надругался над моей сумкой, времени было достаточно. Лихой щипач верно сообразил, что в бесплатные поликлиники люди всегда ходят с наличными, ибо там половина услуг давно за деньги – вот я жертвою и пал. В борьбе роковой с очередной реформой здравоохранения.
Неприятность состояла в том, что в кошельке были кредитные карты и наличные деньги. А горе – в том, что еще и водительские права. И значит, за восстановлением прав мне следовало отправляться в ГИБДД, то есть туда, где кто не был – тот будет, кто был – не забудет. У Данте в «Божественной комедии» это все описано, начиная с того момента, когда герой спускается в ад.
Однако не спешите сочувствовать. Дело происходило в Петербурге, а там имеется организация, которая называется «Единый центр документов». Там можно оформить все – от загранпаспорта до, вот, водительского удостоверения. У этого центра есть дивный сайт с флэш-анимацией схемы проезда. Там на телефоне вежливые девушки. Там запись на удобное время. Работа 12 часов в день без выходных и перерывов. И, главное, в этом центре ровно за полчаса мне сделали временное водительское удостоверение, сказав, что постоянное, по закону, будет сделано еще через месяц, но с такой же скоростью и без малейших проблем.
Я был в шоке. А был бы еще и в восторге, когда бы не одна деталь.
Мое водительское удостоверение дает мне возможность управлять моим стареньким автомобилем – цена ему сейчас максимум сто пятьдесят тысяч рублей. А только одна из банковских карт дает мне доступ к кредиту в два раза большему. Однако все кредитные карты я заблокировал по телефону и заказал по телефону же перевыпустить, причем всюду это мне обошлось бесплатно, кроме Сбербанка, где обещали содрать 50 рублей. Перевыпуск утерянного документа при наличии баз данных – вообще процедура мгновенная и практически незатратная.
А в Едином центре документов такая же точно операция с точно таким же кусочком пластика, только имеющим отношение к государству, обошлась мне, включая пошлины, в 3900 рублей.
Почувствуйте разницу.
И я эти деньги отдал, потому что иначе вариант был – идти в гаишный ад, торчать день в очередях, мучиться, видеть ненавидящие тебя морды полицаев… увольте.
И вот этот выбор между бесплатным адом и втридорога продаваемым раем – это и есть выбор в сегодняшней России, где уничтожены либо превращены в фарс прочие выборы. Может быть, даже вследствие того, что другие выборы уничтожены.