Я абсолютно уверен, что финал эйзенштейновского фильма «Александр Невский» всем известен – тот, где разбив немецких псов-рыцарей, князь на пиру говорит «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет» – но вот что у фильма должен был быть другой финал, вы знаете?
Впрочем, оставлю на время русскую историю. Недавно у меня случился разговор по совершенно другой, казалось бы, теме. Для канала «Совершенно секретно» я записал программу с крупнейшим специалистом по Северной Корее Александром Жебиным. И он меня удивил вовсе не тем, что, например, иностранцам в Пхеньяне запрещено пользоваться сотовыми телефонами – я это и раньше слышал. Но тем, что, оказывается, простым корейцам до сих пор неизвестно, что Хусейн казнен, Каддафи убит, а Чаушеску расстрелян. Корейцам корейское телевидение рассказало, что все эти диктаторы и вожди «скоропостижно скончались». «Понимаете, – объяснил Жебин, – северокорейская идеология не может допустить, чтобы вождь был свергнут, отдан под суд или умер насильственной смертью. Вождь должен быть богом, даже чужой вождь».
А вот теперь – о замышлявшемся финале «Александра Невского». Итак, князь на пиру голосом актера Черкасова произносит: «От меча и погибнет!», а далее к нему пробирается гонец и что-то шепчет. Александр бросает пир и выезжает из-за новгородской стены в поле. Там, насколько хватает глаз, горят костры – это подошла Орда. Подъехав к юрте хана, гордый князь слезает с коня, встает на колени и ползет, согласно обычаю, между двух огней ко входу…
Знаете, кто вычеркнул эту концовку – не особо против истории идущую, кстати?
Товарищ Сталин.
Почему вычеркнул?
Ответ на этот вопрос уже дал господин Жебин.
И до меня дошло, почему, если в нашумевшем когда-то конкурсе «Имя России» лидировал Сталин, а победил Невский, это означает, что Сталин все равно победил.
24 января 2012
Любовь к пространствам и страх революцииО страхе россиян перед распадом страны и перед революцией, которая к такому распаду может и впрямь привести
http://www.podst.ru/posts/6689/
Среди главных страшилок, бытующих в современном русском сознании, две главных таковы: нельзя допустить развала страны и нельзя допустить революции.
Это весьма иррациональные страхи. Начнешь расспрашивать, а чем так пугает революция – получишь в ответ: это жертвы, насилие, кровь. Вам что, снова хочется большевиков, ЧК и октября? Позвольте-позвольте, если вам со школы вдалбливали про октябрьскую революцию, это не значит, что тогда революция действительно имела место. Вот в феврале 1917-го – тогда да, именно революция, коренное социальное переустройство при участии, что называется, широких масс. И жертвы у февральской революции, верно, были, они покоятся на Марсовом поле в Петербурге. А в октябре – это не революция, а устроенный кучкой большевиков переворот, арест правительства, разгон Учредительного собрания, террор, концлагеря, заложники, расстрелы… Вот большевистский переворот был действительно кровав – в отличие от буржуазной революции. И революция 1991-го в России не была кровавой. И европейские революции тех же лет – за исключением румынской и югославской – не были кровавы. И дальше, если лезть в историю: революция 17 века в Нидерландах была довольно мирной. Хотя в Великой Французской – да, лилась не просто кровь, но кровища. В общем, с революциями имеются варианты, это при контрреволюциях вариантов нет, там насилие и трупы всегда.
Примерно то же с целостностью территорий. Чехословакия на наших глазах распалась на Чехию и Словакию – что, кому-то стало хуже жить? Советский Союз развалился – да, кому-то стало жить и хуже, но что-то никто не рвется обратно.
Отчего же тогда эти два жупела так яростно внедряются в наше мышление?
Оттого, что гигантская территория вкупе с централизацией действительно являются залогом счастья тех, кто сидит в Кремле. Гигантская территория является залогом того, что где-то да обнаружится то, что потребно развитым странам мира. Не пшеница и лес, так пенька и апатиты; не уран и молибден, так нефть и газ. Главное, чтобы это принадлежало Москве, а не тому региону, где это добро добывают. Представляете, что станет с Кремлем, если Сургут и Нижневартовск станут сами торговать нефтью?! Что будет делать Москва?
Собственно, все прочее – риторика, призванная сохранить этот порядок вещей. И про особый путь страны, как деликатно именуются русский грабеж и рабство, и про кошмар смуты, и про великие потрясения и великую Россию.
Стоит за этим одно: централизация, царь, который отберет все, что другой произведет или на чем другой сидит, а если у кого чего-то не будет, то этот царь, будучи в хорошем настроении, ему даст.
Кроме свободы, конечно. Потому что свободу ни один царь не может дать.
31 января 2012
Чувство достоинства как материальная ценностьО последней книге Бориса Акунина, о несъеденном галстуке девелопера Полонского, о Курском вокзале, Савойе и универсальном эквиваленте
http://www.podst.ru/posts/6703/
Со мной приключились две истории: хорошая и плохая, с плохой и начну.
На вокзале во французском Шамбери не работал лифт. Шамбери – это городок в Савойе, шестьдесят тысяч жителей, у меня там была пересадка, и, чтобы перейти с пути на путь, нужно было подняться-спуститься в тоннель. А лифт не работал. Профилактический ремонт. А у меня была тяжеленная сумка. По лестнице дотащил, но приятного мало.
А хорошая история, если считать историей приобретение хороших книг, а я таковым это считаю – это покупка последней книги Акунина «Любовь к истории». Такой сборник эссе из акунинского живого журнала, посвященных истории. И там я вычитал то, что, в принципе, и без ЖЖ можно найти между строк в романах про Фандорина. Потому что эти романы не только исторические детективы, но и этические моралите.
Цитирую Акунина: «Я сортирую вехи отечественной истории по главному параметру: способствовало то или иное историческое событие прогрессу ЧСД (чувства собственного достоинства) в соотечественниках либо же понизило эту характеристику, которая, я уверен, определяет качество всякого народа». Конец цитаты.
И я стукнул себя по лбу: о господи, а я-то все искал всеобщий эквивалент! Ну, в деньгах в качестве такого эквивалента я разочарован давно. Воровство экономически выгодно, но это не основание идти в воры. И прибыльный, но халтурный бизнес не сильно отличается от воровства. Действия людей вообще неверно оценивать в деньгах. А вот если оценивать бизнесменов, политиков, да кого угодно, хоть школьных учителей, поваров и журналистов с точки зрения прогресса ЧСД, тут сразу все ясно. Потому что плохая школа и плохая еда достоинство унижают, а хорошие – возвышают, и так во всем.
На вокзале в городке Шамбери мое чувство достоинства было унижено, но ремонт – все же состояние временное. А вот на Курском вокзале в Москве из тоннеля на платформы ни эскалаторов, ни лифтов нет вообще. Там унижение человеческого достоинства считается нормой. Хотя на этом вокзале прошла недавно гигантская реконструкция, по поводу освоения средств на которую до сих пор собачатся РЖД и несколько бизнесменов. Одного из них зовут Сергей Полонский – тот самый, который не так давно посылал в задницу всех, у кого нет миллиарда, и тот самый, кто обещал съесть галстук, если цены на недвижимость упадут, но не съел, хотя цены упали.
Думаю, с точки зрения денег как всеобщего эквивалента Сергей Полонский оценивает себя более чем высоко.
Но также думаю, что люди, тащащие на Курском вокзале чемоданы на платформы по лестницам за отсутствием лифтов, могут придерживаться иных оценок.
14 февраля 2012
В метро и за рулемО том, почему приезжие ведут себя как дикари в московском метро, а москвичи ведут себя как дикари за рулем – и о разнице между дикостью и цивилизацией
http://www.podst.ru/posts/6756/
В московском метро провинциалов вычислить проще простого. Они лезут в вагон, не дожидаясь, когда оттуда все выйдут. Дело не только в том, что в представлении многих приезжих Москва – это такой город, надо хватать свое, работая локтями. Главным образом, дело в отсутствии у провинциалов навыка этической логики, доказывающей, что поступать этично – в нашем случае давая людям выйти из вагона – на самом деле практично. Потому что, если не будешь выпускать, то, скорее всего, и сам не попадешь в вагон, и создашь на перроне толпу, уменьшив шансы сесть и в следующий поезд.
Москвичи, не в первом поколении пользующиеся метро, ведут себя абсолютно как греки, неважно даже античные или современные. Потому что отпечаток, который Древняя Греция наложила на современную Европу, состоит в рациональном обосновании взаимосвязи выгоды, этики и эстетики. Чтобы войти самому, нужно дать выйти другому. Это разумно, красиво и справедливо. На этом стволе античного рационализма и привились затем этические принципы христианства.
Однако в тех сферах, где у москвичей небольшой опыт, они ведут себя как совершенные дикари, не знакомые с логикой. Например, москвичи в большинстве своем являются автолюбителями лишь в первом поколении. Поэтому, прекрасно зная, что в метро в интересах собственной выгоды следует других пропускать, на автодорогах они ведут себя иррационально, стремясь проехать перекресток любой ценой, даже на желтый, даже если в ста метрах впереди горит другой красный светофор, даже если впереди затор, и твоя машина создаст пробку на перекрестке. Вероятно, только дети или внуки сегодняшних автомобилистов усвоят, что в городе быстрее передвигается не тот, кто давит на газ с перекрестка, а кто выбирает темп, позволяющий миновать светофоры без остановки. Желательно, экономя при этом бензин и минимально загрязняя городской воздух выхлопом.
Нужно дождаться смены поколений, накапливания рационального начала в крови.
Пропуская выходящих из поезда, им улыбаться, читать в вагоне ридер и радоваться, что продал машину, которая при таком количестве машин и таком состоянии дорог мне в Москве скоро будет точно уж ни к чему.