– Но если окно открыто, то это не взлом. Только проникновение. Мы же только что в «СанТраст» проникли, все ведь нормально было, согласен?
Я рассмеялся:
– Ты как будто в хулигана меня стараешься превратить.
– Таков замысел. Так, что понадобится? Бери «Вит», краску, вазелин.
– Хорошо.
– Так, Кью, ты главное – не психани там. Хорошо, что Чак спит, как медведь зимой. Мы с ним как-то вместе на английский ходили, и он не проснулся, даже когда миссис Джонстон огрела его книжкой «Джейн Эйр». Значит так: мы подбираемся к окну, открываем его, разуваемся, тихонько влезаем, я делаю свое черное дело, потом мы с тобой разлетаемся в разные стороны и мажем вазелином все дверные ручки, так что даже если кто проснется, из дома им выбраться будет крайне проблематично. Благодаря этому нас не смогут поймать. А потом мы еще немного поиздеваемся над Чаком, слегка покрасим его дом, после чего сматываемся. И все молча.
Я снова положил руку на пульс, но на этот раз я улыбался.
Когда мы шли к дому, Марго взяла меня за руку, переплела свои пальцы с моими и сжала. Я тоже сжал ее руку и посмотрел на нее. Она торжественно кивнула, я кивнул в ответ, и она отпустила мою руку. Мы быстро подобрались к окну. Я осторожно попытался поднять деревянную раму. Она тихонечко скрипнула, но окно открылось легко. Я посмотрел в комнату. Там было темно, но тело на постели я разглядел.
Для Марго окно оказалось чуть высоковато, поэтому я сцепил руки, она встала на них – в носках, – и я помог ей залезть. Она проникла в дом совершенно бесшумно, любой ниндзя обзавидовался бы. Я подпрыгнул, зацепился за край окна так, что над подоконником оказались голова и плечи, а потом, совершая какие-то нелепые телодвижения, попытался гусеницей вползти в дом. Все было бы хорошо, но я, пока лез, так расплющил яйца о подоконник, что невольно застонал, короче, слажал по-крупному.
У кровати зажглась лампа. В постели оказался какой-то старикан – однозначно не Чак Парсон. Он в ужасе – и совершенно молча – смотрел на нас.
– Э, – сказала Марго.
Я подумал, что могу спрыгнуть и побежать к машине, но ради нее остался: верхняя часть моего тела застыла в комнате, параллельно полу.
– Э, кажется, дом все же не тот. – Она повернулась и бросила в мою сторону выразительный взгляд.
Только тут я понял, что из-за меня она не может вылезти. Так что я оттолкнулся, спрыгнул, схватил обувь и бросился бежать.
Мы поехали в противоположную часть Колледж-парка, чтобы пересмотреть стратегию.
– Думаю, тут мы оба виноваты, – сказала Марго.
– Гм, ты не на тот дом показала, – ответил я.
– Да, но ты шум поднял.
С минуту мы молчали, нарезая круги, а потом я, наконец, сказал:
– Может, в Интернете его адрес удастся найти? У Радара есть пароль от школьной сети.
– Гениально, – одобрила Марго.
Я позвонил Радару, но у него сразу же включился автоответчик. Я подумал, не позвонить ли на домашний, но наши родители дружили, так что эта идея не годилась. Потом я додумался позвонить Бену. Это не Радар, конечно, но Бен знает все его пароли. Я набрал. Тоже включился автоответчик, но после нескольких гудков. Так что я набрал еще раз. Снова автоответчик. Я набрал еще раз. Автоответчик.
Марго сказала:
– Он явно не собирается отвечать.
А я, пробуя снова, возразил:
– Нет, он ответит.
И после еще трех-четырех попыток Бен снял трубку:
– Ради твоего же блага, я надеюсь, ты хочешь мне сообщить, что у тебя дома одиннадцать голых заек, жаждущих Особых Ощущений, которые им может дать только Большой Папочка Бен.
– Мне нужно, чтобы ты зашел в школьную сеть под паролем Радара и нашел один адрес. Чака Парсона.
– Нет.
– Прошу тебя.
– Нет.
– Бен, сделай это, и ты не пожалеешь. Честно.
– Ладно, ладно, я нашел. Я искал, пока говорил тебе «нет». Я не могу, но помогу. Амхерст, четыреста двадцать два. Слушай, а на фига тебе адрес Чака Парсона в начале пятого утра?
– Поспи-ка, Бенище.
– Я буду думать, что все это мне приснилось, – ответил он и повесил трубку.
Амхерст была всего лишь в паре улиц от нас. Мы остановились перед домом четыреста восемнадцать, собрали все необходимое и побежали через газон Чака, на траве уже лежала роса и холодила нам ноги.
Окно Чака, к счастью, оказалось ниже, чем у того Внезапного Старика. Я тихонько влез, а потом помог забраться Марго. Чак Парсон спал, лежа на спине. Марго на цыпочках подошла к нему, я стоял за ней, мое сердце неистово колотилось в груди. Если он проснется, то убьет нас обоих. Она достала «Вит», выдавила на руку каплю чего-то вроде крема для бритья и осторожно размазала по правой брови Чака. У него ни один мускул не дрогнул.
Потом она открыла банку с вазелином – крышка, казалось, оглушающе громко чавкнула, но Чак опять никак не отреагировал. Марго зачерпнула побольше вазелина и положила мне на ладонь, после чего мы разбежались в разные стороны. Я пошел сначала к входной двери и вымазал ручку, потом – к спальне, дверь в которую была открыта. Я нанес вазелин на внутреннюю ручку и тихонько закрыл дверь – она едва скрипнула.
Наконец, я вернулся в комнату Чака – Марго уже ждала меня там, мы закрыли его дверь и просто адски навазелинили ручку. Остатки мы размазали по окну, в надежде, что так его будет сложнее открыть после того, как мы выберемся и закроем его снаружи.
Марго посмотрела на часы и показала мне два пальца. Мы стали ждать. Все эти две минуты мы смотрели друг на друга, и я наслаждался синевой ее глаз. В темноте и тишине мне было спокойно, к тому же я не мог сказать ничего такого, что могло бы все испортить, а Марго смотрела на меня так, будто во мне тоже было что-то стоящее.
Она кивнула, и я подошел к Чаку. Обернув руку собственной майкой, как она мне велела, я, стараясь действовать как можно аккуратнее, наклонился и, прижав палец к его лбу, быстро вытер крем. А вместе с ним убрал и каждый волосок с правой брови Чака Парсона. И в тот момент, когда я стоял над ним, с его правой бровью на майке, он внезапно открыл глаза. Марго с быстротой молнии схватила одеяло и набросила на Чака, а когда я поднял взгляд, маленькая ниндзя уже вылезла из окна. Я поспешил за ней – под вопли Чака: «МАМ! ПАП! НАС ГРАБЯТ!»
Мне так хотелось ответить: «Мы ничего не украли, разве что твою правую бровь», но все же я держал рот на замке, выбираясь из окна ногами вперед. И чуть не упал на Марго, рисующую свой инициал на виниловой панели Чакова дома. Потом мы похватали свою обувь и бросились бежать к минивену. Оглянувшись, я увидел, что в доме загорелся свет, но никто еще не вышел: явное доказательство эффективности хорошего слоя вазелина на дверной ручке. Когда мистер (или миссис, я не разглядел) Парсон раздвинул шторы в гостиной и выглянул в окно, мы уже ехали задом в сторону Принстон-стрит и трассы.
– Да! – заорал я. – Бог мой, это было гениально!
– Ты это видел? Его рожу без брови? Как будто он во всем сомневается. Типа такой: «Неужели? Говоришь, у меня всего одна бровь? Очень вероятно». И так круто, что этому уроду теперь придется выбирать: либо сбрить левую, либо нарисовать правую? Супер. А как он мамочку звал, плакса паршивая.
– Погоди, а ты-то за что его ненавидишь?
– Я не говорила, что ненавижу его. Я просто сказала, что он плакса паршивая.
– Но ты же с ним вроде всегда дружила, – удивился я.
По крайней мере, я думал, что они дружили.
– О да, у меня всегда была куча типа друзей, – ответила Марго. Она наклонилась и положила голову на мое костлявое плечо, и ее волосы рассыпались по моей шее. – Я устала, – сказала она.
– Кофеин, – ответил я.
Она слазила назад и взяла две банки «Маунтин дью» – я осушил свою в два глотка.
– Значит, теперь в «Морской Мир», – сообщила Марго. – Пункт Одиннадцатый.
– Что? Типа освободить Вилли?
– Нет. Просто едем в «Морской Мир». Это единственный парк развлечений, куда я еще не вламывалась.
– Да в «Морской Мир» мы и не вломимся, – сказал я, подъезжая к пустой стоянке возле мебельного магазина и останавливаясь.
– Время поджимает, – произнесла Марго и протянула руку к замку зажигания.
Я ее оттолкнул.
– Да в «Морской Мир» мы и не вломимся, – повторил я.
– Опять ты со своими взломами.
Марго смолкла, открывая еще одну «Маунтин дью». Свет, отражаясь от банки, падал ей на лицо. На губах мелькнула улыбка, и она сказала:
– Не будем мы ничего взламывать. Не рассматривай это как взлом «Морского Мира». Считай, что мы просто посетим его посреди ночи и забесплатно.
– Так, во-первых, нас поймают, – сказал я.
Я, так и не заведя мотор, принялся излагать причины, по которым собирался выйти из игры, гадая, видит ли Марго в темноте мое лицо.
– Поймают, конечно же. И что с того?
– Это противозаконно.
– Кью, ну, по большому-то счету, какие из-за этого у тебя могут быть неприятности? Господи, после всего, что я для тебя сегодня сделала, ты не можешь мне одним-единственным добрым делом отплатить? Не можешь закрыть рот, успокоиться и перестать трястись из-за каждого малюсенького приключения? – И тихонько добавила: – Блин, будь же мужиком наконец.
И тут я вышел из себя. Я вынырнул из-под ремня и оперся о приборную панель – чтобы смотреть ей в лицо.
– Всего, что ТЫ для МЕНЯ сделала? – Я буквально орал. Хотела уверенности? Вот тебе и уверенность. – Это ты звонила отцу МОЕЙ подружки, которая трахается с МОИМ парнем, чтобы никто не догадался, что это я? Ты мою задницу по городу всю ночь катала, и не потому что «ах как я тебя ценю», а потому что мне просто нужен был шофер, а ты как раз живешь по соседству? Этим ты ради моего удовольствия всю ночь занималась?
Марго не смотрела на меня. Она смотрела вперед, на стену мебельного магазина.
– Думаешь, ты действительно был мне нужен? Не понимаешь, что я могла дать Мирне бенадрил и выкрасть сейф из-под кровати, пока она будет дрыхнуть без задних ног? Или прокрасться в твою спальню и взять ключ? Придурок, я могла бы все сделать без тебя. Но я тебя