– Слава богу! – восклицает он. – Ты цела?
– Да.
– Фельдман с тобой?
– Да.
– И ты действительно укатила с ним из больницы с загипсованной рукой, как говорят мои ребята?
– Какие ребята? Из ФБР? Ты за мной шпионил?
– А ты думала, я просто уеду? Правда, они тебя потеряли и словили за это выговор. Какой-то грузовик перегородил им дорогу. Этот звонок я отслеживаю, ясно? Но трубку пока не клади, я не закончил. Машина, которую ты просила меня пробить, принадлежит некоему Марко Бароне из Вудлендс. Давным-давно он проходил свидетелем по делу об исчезновении девушки в Галвестоне, Виолетты Сантана. Это имя тебе знакомо?
– Да. Марко с приятелем ждут, когда вы их заберете.
Мертвая тишина.
– Окей. Если тебе больше нечего добавить, я продолжу. Не думай, что это хоть сколько-то тебя оправдывает, но твои действия помогли поднять дело Викки Хиггинс в Калверте. Женщина, подтвердившая алиби ее мужа и ставшая впоследствии его второй женой, вчера пришла в полицейский участок. Она созналась, что соврала насчет алиби. В действительности она понятия не имеет, где в тот день находился ее муж. Признаться в этом ее заставила встреча с неким серийным убийцей и его сумасшедшей дочкой. Теперь каждую ночь она видит один и тот же кошмар: кто-то душит ее белой фатой. Пояснения, думаю, излишни. – Я молчу, и Энди продолжает: – Итак, Фельдман скорее всего не имеет отношения к смерти Викки Хиггинс и Виолетты Сантана, верно?
– Похоже на то.
– Ты нашла какую-то связь между Фельдманом и жертвами этих преступлений, верно? Может, расскажешь хотя бы про Виолетту?
Итак, две из трех красных точек на карте исчезли. Мой долг исполнен. Я пытаюсь вспомнить, что успела рассказать Энди в прошлом году, попивая «Лемон дроп». И угадать, что он раскопал самостоятельно.
Знаю, когда он заканчивает вопрос словом «верно» – это не ласковый разговор с бывшей подружкой. Это допрос. Я ему полезна. Поэтому он до сих пор меня не остановил. И все же я должна с ним поговорить.
– Ты по-прежнему думаешь, что Карл Фельдман убил твою сестру? – спрашивает он.
Ага. Наконец-то подошел к главному. И самому неприятному.
За окнами ползет лес. Карл сидит почти неподвижно, словно в трансе. Мы отъехали всего на пару миль от той полянки, на которой бросили головорезов.
– Я отследил звонок, – сообщает Энди.
Вешаю трубку. Затем скидываю аудиозапись признания Фреда и Марко на номер Энди. Пару секунд думаю, стоит ли отправлять их фотографию. Потом все-таки жму «отправить».
– Что ты там делаешь с телефоном? – подозрительно спрашивает Карл.
– Выключаю.
И это чистая правда.
Дворники на лобовом стекле начинают поскрипывать. Дождь стихает. Небо впереди светлое. Как только мы оказываемся на шоссе, Карл съезжает на обочину и за руль сажусь я. Взгляд у него какой-то стеклянный. Лучше я буду рулить одной рукой, чем бояться, что он уснет или забудет, чем занят.
Если ехать со скоростью сорок пять миль в час – с помятым задним крылом и дружелюбно помигивающими задними фарами, – если шарахаться от всех фур, проносящихся мимо со скоростью ветра, думаю, все у нас будет хорошо. Карл пока не сказал, куда ехать, так что я просто качу вперед, стараясь не выезжать на встречку.
Любые пораженческие мысли я обычно отгоняю «Московскими правилами» Джона Ле Карре, которые твержу про себя, словно мантру. Тренер орал их мне в ухо всякий раз, когда я валялась полумертвой крысой у его ног.
Слушай интуицию.
Никогда ничего не предполагай.
Любой человек может находиться под контролем врага.
Не оглядывайся назад; рядом всегда кто-то есть.
– Уолту захотелось капустки и фасоли, – заявляет Карл.
Излишняя самонадеянность противника – твое преимущество.
– Хорошо. Куда поедем? Я не очень-то ориентируюсь в этих краях.
– Нам нравится «Пикетт-Хаус» у следующего съезда на Вудвилл. Мы там иногда ужинали с тетей и дядей. Картофельное пюре, жареная курица, печенье. Простая, настоящая еда.
Меняй образ действий, маскируйся. Плыви по течению, будь неприметен, сливайся с толпой.
Только вот я уже плохо понимаю, под кого маскируюсь. Я вся грязная, от меня разит потом. И остальные «Московские правила» я забыла.
Начинаю составлять в голове очередной список.
И замираю на первом же пункте.
За семь лет до исчезновения сестры Карл оказался рядом с моим домом и сфотографировал Рейчел. В видоискателе он должен был заметить и пятилетнюю меня.
67
Карл меня спас.
Пока что на сегодняшний день это его самая блестящая уловка.
Всю дорогу до «Пикетт-Хаус» я пытаюсь разгадать эту загадку и прогнать чувство благодарности.
Сую руку в гавайский мешок и достаю оттуда фотографию сестры на крыше. Выкладываю ее на полиэтиленовую скатерть рядом с холодным сладким чаем из чистого янтаря, который напоминает мне о любимом напитке мамы.
Двигаю снимок ближе к Карлу. Тот как раз запихивает в рот полную ложку фасоли. На его тарелке – гора из жареной курицы, зелени и подливки. В его аппетите есть что-то неприличное и нездоровое. Кажется, он вечно голоден и никогда не наестся досыта.
Мы сидим за одним длинным столом с угрюмым техасским фермером преклонных лет (судя по виду, он режет свиней ради удовольствия). Пока он не проявляет к нам ни малейшего интереса.
Знай этот фермер все то, что я знаю о Карле (и на протяжении девяти дней безуспешно пытаюсь из него выудить), он бы, наверное, сбегал к пикапу за дробовиком и положил конец моим заботам.
– Я нашла ее в ящике шкафа.
– Девчонка явно собралась полетать, – отвечает Карл.
– Фотографию сделал ты?
– Да, причем случайно. Даже хотел включить ее в книгу, но потом передумал.
– Тебе известно имя этой девочки?
– Нет.
– Ну-ну, – ехидно отвечаю я. – Девочку зовут Рейчел. Это моя сестра.
– Вот так совпадение! И поэтому ты думаешь, что я ее убил?
– Карл, ты же сам привел меня в хижину, чтобы я увидела эту фотографию! Ты прекрасно знаешь, чей это дом!
– Конечно, знаю. Моей двоюродной сестры.
Меня окатывает ледяной волной.
– Как звали твою сестру? – Мысль о том, что мы можем быть родственниками, невыносима. Что кровь Карла течет в моих жилах. И текла в жилах Рейчел.
– Мы ее звали Эди. Она была намного старше, и мы не особо-то дружили.
До меня доходит.
– Эди? Эдна Зито?!
Моя Эдна? Эдна из дома престарелых?! Бывшая хозяйка дома?
– Эди, Эдна. Еще мы звали ее Эд, когда хотели позлить. Какая разница? Когда я решил ее навестить, оказалось, она давно съехала. Маленькая девочка, гулявшая во дворе дома, сказала, что тетя, которая готовила лазанью, здесь больше не живет. А потом вторая девочка – та, что была на крыше – прыгнула. Такой шум поднялся!
Той девочкой во дворе была я. Плохо помню тот день – соседи, «Скорая», мама сидела на земле рядом с сестрой и то ласкала ее, то ругала. Выходит, Карл тоже все видел.
– И зачем же ты решил навестить Эдну? – как можно спокойнее спрашиваю я.
Он бросает на меня злобный взгляд.
– А, черт с тобой! В память о твоей сестре так и быть, расскажу, брошу тебе косточку. Эди меня шантажировала. После смерти дяди я выдал фотографию двух Мэри за свою. Она попала в известный журнал. Мне вручили за нее премию. А у Эди был оригинальный отпечаток. Она несколько месяцев меня терроризировала, обещала разоблачить. В те годы такая история даром бы для меня не прошла. У фотографов был строгий кодекс. Я не говорю, что горжусь собой. Но и без этого снимка я был хорошим фотографом.
Я медленно перевариваю услышанное. Неромантичная, гадкая история с ноткой правды.
– Однако ты позволил включить «Двух Мэри» в книгу. – Я не скрываю презрения. – В книгу, которую напечатали.
– Да, много лет спустя. Редактор настоял. Лауреаты премий хорошо продаются. – Карл пожимает плечами. – Риск был невелик. Через несколько дней после прыжка Супердевочки я обыскал комнату Эдны в доме престарелых. И весь ее дом перерыл. – Он замолкает. – То есть твой дом.
Недаром мне снился сон о том, как Карл роется в наших комодах. Трогает руками мои – наши – вещи. Руками, от которых разит проявителем. Интересно, мы были дома? Спали?
Фотография Рейчел так и лежит перед Карлом на голубой клетчатой скатерти. Он, конечно, не мог знать, что ее супергеройский плащ сделан из старой бабушкиной простыни, не видел прищепок на плечах ее футболки и фиолетового пятна от виноградного сока, который она пролила в кровати год назад.
– Скажи, – спокойно, даже холодно произношу я, постукивая пальцем по фотографии, – именно в тот день ты начал следить за моей сестрой?
Карл отпихивает тарелку.
– Опять передергиваешь, – ворчит он. – И вообще, не дави.
Меня охватывает странное спокойствие. Я словно приросла к жесткой деревянной скамейке.
С губ так и рвется вопрос: Что ты сделал с ее телом?
Но он ведь этого и добивается.
Я прекрасно знаю, что у него заготовлена правдоподобная ложь. Поэтому молчу.
Завтра все будет иначе.
Завтра все закончится.
Карл выдавливает хитрую улыбку.
– Так это ты спала под балдахинчиком с голубыми единорогами?
День десятый
Мой блокнот с советами по выживанию. Составлен в возрасте 12 лет.
Как найти убийцу сестры
1. Составить план.
2. Не бояться смерти.
68
На моих часах – одна минута первого. Ночь.
День икс. День, когда я должна либо вернуть Карла в дом миссис Ти, либо убить его. День, когда я получу все ответы – чтобы похоронить сестру как полагается, на Везерфордском кладбище, где она пела, танцевала и осталась вечно юной, как Питер Пэн. Я уже выкупила место в двадцати футах от Софронии, под красивым виргинским дубом. Придумала эпитафию.