– Я и не думал его бить, – оправдывался Беннет, – но эта женщина сказала…
– Она еще не такие гадости может наговорить, – прервал его дядя Рой. – Это тот самый тип, который поджег хранилище и подстроил аварию миссис Девентер.
– Тогда, может, он легко отделался? – спросил Лу Гибб.
Впрочем, догонять их было уже поздно – Тачи и Банди промчались мимо на автомобиле и выехали на шоссе номер один, подняв облако пыли и гравия.
Джиммерс протянул руку дяде Рою, тот крепко ее пожал, а затем похлопал Джиммерса по спине. Тот вдруг покачал головой, рассматривая лицо Роя.
– Тебя избили?
– Естественно.
– Избили, как обычно? – ухмыльнулся Джиммерс.
– Как там было? «Боже, избили до одури».
– По-моему, это уже из другой книги. Вечно ты путаешь.
– Не исключено. В любом случае я рад тебя видеть. Тут я ничего не путаю, – сказал Рой.
Из-за угла музея вышли тетя Эдит и Сильвия. Луна освещала верхушки деревьев, просачиваясь на дорогу и парковку. Эдит смотрела на них с чувством облегчения. Наконец-то все было кончено, кризис остался позади, и никто не пострадал. Она перевела взгляд на Хорька, стоявшего у стены здания.
– Тимоти, я рада, что ты вновь с нами. Сильвия все объяснила.
– Мне очень жаль.
Хорек выглядел изможденным и не особо радостным. Интересно, о каком поступке он жалел больше всего?
Дядя Рой подошел к Хорьку и пожал ему руку:
– Все мы тут о чем-то жалеем, так ведь? – Обращаясь к Эдит, он добавил: – Хорек повалил этого Гленвуда Флаундера на землю, мешал стрелять. Он всех нас спас.
– Что ж, теперь все позади, верно? Эта ночь дала нам много героев, – сказала Эдит.
Беннет кинулся рассказывать дяде Рою про смытую дорогу, а мистер Джиммерс, приобняв Эдит, с серьезным видом что-то ей разъяснял. Говард посмотрел на Сильвию и с гордостью улыбнулся. Ее джинсы были в зеленых пятнах от травы, взлохмаченные волосы развевались на ветру. Хотелось тут же обнять ее и поцеловать, покорив таким романтичным жестом, – это было бы идеальное завершение не самого идеального дня. И тут вдруг раздались рев мотора и визг шин. По шоссе со стороны города мчал фургон скорой помощи, безумно шатаясь из одной полосы в другую, при этом ни огни, ни сирена не работали. Фургон несся прямо на них, лицо водителя было скрыто в тени, прямо как в машине с призраками, которую видел дяди Рой.
Говард замер на месте, пытаясь осознать, что означает внезапное появление этого автомобиля. Может, кто-то проезжал мимо и, заметив потасовку, вызвал скорую помощь?
Фургон затормозил дергаными рывками, словно кто-то без конца нажимал на педаль.
Увидев наконец, кто сидит за рулем, Беннет поспешил отскочить в сторону.
– Господь всемогущий, – тихо произнес дядя Рой.
Дверь машины открылась, и оттуда лицом вперед выпала Элоиза Лейми.
Дядя Рой и мистер Джиммерс с раскрытыми от удивления ртами поспешили ей на помощь. Впрочем, она сама успела приподняться и наградила бегущих к ней мужчин ледяным взглядом. Элоиза медленно разжала кулаки, будто просила их угадать, в какой руке спрятан предмет, и с ликующим смехом продемонстрировала им намокшие обрывки поддельного рисунка.
Глава 31
Настала полная тишина, словно сама природа лишилась дара речи. Даже ветер затих после неожиданного появления миссис Лейми. Слышно было только, как шепчет океан вдалеке, точно вздыхающее привидение. Фары машины скорой помощи освещали лес за музеем, и Говард даже не особенно удивился бы, если из-за деревьев вдруг вышла бы фосфоресцирующая корова с призрачной травой в зубах.
Миссис Лейми заговорила первой.
– Артемис Джиммерс, – произнесла она чересчур высоким и дрожащим голосом, пытаясь изобразить командный тон, – я приехала забрать твой аппарат и кости Джона Рёскина.
Элоиза тяжело дышала, будто долго от кого-то убегала или переволновалась. Кожаная сумка все еще была при ней, в волосы набились ветки и листья, а лицо и руки были перепачканы грязью от долго странствия по Пуддинг-крик. Она повернулась к фургону и достала оттуда чистое больничное одеяло и завернулась в него, прижимая к себе той самой рукой, в которой держала обрывки рисунка. Ее глаза мерцали каким-то глубоко личным светом, словно миссис Лейми была на совсем другой, недавно обнаруженной волне.
– Я плыла с лососем. – Покопавшись в сумочке, она достала волшебную лозу и махнула ею в сторону Джиммерса.
Снова повисла тишина, и все озадаченно уставились на связанные вместе кости предплечья – теперь скорее в изумлении, а не с чувством страха или любопытства, поскольку видом своим кости уже не внушали особого уважения. Почти все крепления смыло водой, осталась только пара нитей из птичьего пера, повисших на куске клейкой ленты, и в целом лоза выглядела так, как будто ее подобрали на мусорке. Похоже, свой мерзкий запах и силу они тоже растеряли.
Элоиза потрясла костями с видом повара, осторожно подсаливающего суп.
– Ну да, аппарат… – Мистер Джиммерс недоверчиво глянул на кости в руках Элоизы. – Боюсь, ты уже не вправе что-то…
– Не вправе? – прохрипела она.
Элоиза подошла к Джиммерсу и навела на него кости. Он передернулся – даже в поврежденном виде эта штука ему ни капли не нравилась. Однако Джиммерс не отступил и был готов вступить в переговоры, как с существом из других миров. Элоиза явилась сюда, желая напугать их одним своим видом, и у нее это почти получилось.
– Этот человек сообщил мне, что внутри твоего устройства находятся кости Джона Рёскина, – сказала она, аккуратно махнув головой в сторону дяди Роя, который улыбнулся и кивнул Джиммерсу.
– Верно, – подтвердил Рой. – Кости Рёскина. Все до единой, кроме пальцев на правой руке. Их перетерли и использовали во время посева облаков в Айове. Такой вот аппарат – вызывает дождь с помощью призраков.
Элоиза медленно кивнула, словно в его словах была определенная логика.
– Она совсем тронулась, – прошептал дядя Рой Джиммерсу. – Плыла с лососем… С каким еще лососем?
– Мне обещали отдать аппарат из сарая, – пробормотала она, глядя на свои руки, – и вот что я получила. – Элоиза бросила им под ноги промокшие куски бумаги и презрительно фыркнула. – Силу рисунка забрали. Ты теперь ничтожество, – сказала она Говарду. – Жалкий слабак.
– Господи боже! – выдохнул дядя Рой, разглядев остатки изображений на бумажных обрывках. Он наклонился, чтобы их подобрать, и с ужасом посмотрел на Говарда. Тот подмигнул, и дядя успокоился.
– Черта с два я отдам ей аппарат, – шепотом произнес Джиммерс. – В музее есть телефон? Надо позвонить в больницу.
Дядя покачал головой:
– Телефона нет. Да ладно, не жмись. Давай устроим ей небольшой просмотр. Бедная старушка столько пережила на своем пути сюда. Ты только глянь на нее.
Миссис Лейми опять взялась за кости, нашептывая какое-то заклинание. Судя по движению губ, она повторяла страшное проклятие, но одна кость вдруг отвалилась и упала на гравий. Говард вспомнил о своих приключениях с дробовиком в каменном доме и, посочувствовав Элоизе, подобрал кость и вернул ей. Она его оттолкнула и схватила ее сама. Держа кости в руках, как палочки для еды, Элоиза озадаченно глядела на них, как бы осознавая, что они лишаются силы буквально у нее на глазах. Словно безумный дирижер, на мгновение забывший мелодию, она вновь начала размахивать костями.
Говарду показалось, что за своими странными выходками Элоиза совершенно потеряла ход времени, а потом забыла, что именно она делает, и теперь не собиралась останавливаться. Однако напряжение в воздухе рассеялось, ветки деревьев зашевелились на ветру, и миссис Лейми заплакала. Она прижимала кости к груди и смотрела вокруг жалкими потерянными глазами, хотя ничего не видела. В ней не осталось ни магии, ни силы.
Говард этому обрадовался. Теперь необходимо только успокоить ее и найти убежище, в котором Элоиза скроется от пустоты, в которую превратился ее мир.
– Да ради всего святого, покажи ты ей это устройство! – обратился дядя Рой к Джиммерсу. – Уж этим ты нам всем обязан.
Эдит и Сильвия взяли миссис Лейми под локти и отвели к задней двери музея. Она уже не всхлипывала, а лишь пристально смотрела на Эдит, не узнавая.
Остальные пошли следом за ними, Рой и Джиммерс все еще спорили насчет аппарата. Эдит завела Элоизу внутрь здания, а Джиммерс, по всей вероятности, наконец-то согласился.
– И кто возьмет на себя ответственность? – спросил он.
– Я, – ответил Рой. – Полную ответственность.
– Трудно сказать, к чему это приведет. Могут быть серьезные последствия для духовного существования одного высшего существа…
Джиммерс устало махнул рукой, а дядя Рой вернулся к фургону скорой», завел двигатель и переставил автомобиль так, чтобы свет фар падал на платформу грузовика, на которой стоял открытый сарай.
Говард забрался на задний борт и повернулся, чтобы подать руку мистеру Беннету. Лу Гибб, Хорек и дядя Рой залезли следом, хотя места в сарае хватало только для двоих. Все вытянули шеи, чтобы заглянуть внутрь и рассмотреть аппарат, наполовину скрытый упавшим шезлонгом. Освобождая дверной проем, Говард и Хорек вытащили мешки с мульчей и положили их на платформу грузовика, затем подтолкнули устройство Джиммерса к краю, чтобы остальные могли потянуть его на себя и поставить на задний борт. Беннет опустил подъемник, и они, толкаясь, перетащили аппарат на деревянное крыльцо.
– Слишком много командиров, – сказал дядя Рой и отошел в сторону – пусть сами разбираются.
Аппарат положили на бок, чтобы он пролез в дверь, и стали аккуратно проталкивать внутрь, стесывая костяшки пальцев о дверной косяк. Мистер Джиммерс махал руками, давал ценные советы и морщился, когда из устройства доносились какие-то бряцающие звуки.
В музее аппарат водрузили на стол из красного дерева. Дядя Рой взял в руки пропановый фонарь, и все, кроме миссис Лэми, собрались вокруг, чтобы осмотреть устройство. Без завалов сарайного мусора оно напоминало странный гибрид швейной машинки, гармони и опутанного виноградной лозой куста. Сзади торчали какие-то вакуумные лампы, похожие на стеклянные колпаки. На матовом стекле был вырезан узор в виде виноградных и дубовых листьев. Хрупкие цилиндры возвышались среди ламп наподобие металлических тростников, а резиновые груши, свисающие сзади, как пузыри водорослей, издавали некий вздох, как будто дышали.