Телефонный звонок.
нина викторовна (берет трубку): Да, слушаю.
нонна: Ба Нина! Это я! Ты уже знаешь, что тут у нас случилось?
нина викторовна: Да, Нончик, папа мне позвонил. Я знаю.
нонна: Я хотела с ними поехать, а отец меня не взял. Я так разозлилась! Я тоже хочу на Вадима посмотреть.
нина викторовна: Посмотришь еще, когда они приедут.
нонна: Да что ты! Думаешь, они скоро приедут? Они там теперь заторчат. Слушай, а можно я сегодня к тебе не приду?
нина викторовна: Приходи, дорогая моя, когда захочешь. Сегодня праздник отменяется. А тебе я всегда рада.
нонна: Я тогда сегодня в кино, меня тут парень позвал… хорошее кино.
нина викторовна: Конечно, деточка!
нонна: Ой, я совсем… того… С днем рождения тебя!
нина викторовна: Спасибо, детка.
нонна: Ну и всякого такого тебе… и чтобы интересно было.
нина викторовна: Целую, девочка. Мне интересно. Очень интересно! Забегай.
нонна: На той неделе, о’кей?
Нина Викторовна кладет трубку, включает телевизор: там какой-то политик надрывается. Она выключает телевизор, садится в кресло, закуривает, гасит сигарету, приносит водку из холодильника, наливает рюмку, выпивает, снова закуривает.
Раздается звонок в дверь. Она идет открывать.
нина викторовна: Кто там?
мужской голос: Телеграмма.
Нина Викторовна открывает дверь. В нее просовывается бутафорская голова лошади в натуральную величину.
нина викторовна (кричит): А-а-а!
Голова летит в сторону.
кирилл (входит): Ниночка, прости! Ради бога, прости! (Обнимает ее.)
нина викторовна (отмахивается): Вот дурень! Как ты меня напугал! Идиот. Ей-богу. (Отталкивает его, машет рукой.)
кирилл (становится на колени, обнимает ее ноги): Идиот, идиот я. Пошутить хотел.
нина викторовна: Дурак, дурак! И шутки твои дурацкие…
кирилл: Ну девочка моя дорогая! Прости студенческие шутки. Помнишь, как в училище…
Нина Викторовна неожиданно плачет, закрывая лицо руками.
кирилл: Прошу тебя, не плачь! Ну убей меня!
нина викторовна: Да с лестницы тебя спустить надо… идиот. Как идиотом был, так и остался на всю жизнь.
кирилл (монолог князя Мышкина): “Я идиот. Так называемое эпилептическое слабоумие. У меня были припадки. Потом я стал идиотом. Я по прирожденной болезни своей женщин вовсе не знаю…”
нина викторовна (смеется): Кирилл… Спасибо, милый князь… (Поднимает лошадиную голову.) Хороший бутафор делал…
кирилл: Из “Дон Кихота”. Нинка! Можешь меня выгнать. Не мог не засвидетельствовать… Я помню, какой сегодня день… (Достает из внутреннего кармана букетик фиалок.)
нина викторовна: День сегодня у меня выдающийся… Внук на горных лыжах разбился, ему сейчас операцию делают, а Ксюшка, Лидочкина внучка, в реанимации с заражением крови… Вот такой сегодня день. (Замечает цветы.) Господи! Фиалки! Где же ты их взял?
кирилл: Места знать надо. Прости меня, Нинон… Прости глупую шутку. Нальешь рюмку? Или сразу выгонишь?
нина викторовна: Да заходи, заходи. И налью, и выпью с тобой. Как ты меня нашел? Ты же никогда у меня в доме не был…
кирилл: Да, никогда не приглашала… Всех приглашала, кроме меня.
нина викторовна (приносит вторую рюмку, ставит на стол, наполняет обе): Были на то причины… Так кто тебе мой адрес дал?
кирилл: Ну, в отдел кадров я за ним не ходил. И в справочное бюро не бегал. Не имеет значения. С днем рождения, Нинон!
нина викторовна: Мерси.
Выпивают.
кирилл: А закусить нет?
нина викторовна: Как же нет! (Приносит закуски.)
кирилл (из “Старосветских помещиков”): “Это вредно, по ночам кушинькать, небось?”
нина викторовна (продолжает ему в тон, из своей роли): “Уж и вредно. Очень полезно по ночам кушинькать!.. Очень даже хорошо по ночам кушинькать… Вот! Да, да! Эти грибки с гвоздиками, а солить их меня выучила туркиня в то время еще, когда турки были у нас в плену… Вот эти грибки попробуйте, они со смородинным листом и мушкатным орехом! А вот это большие травянки. Секрет такой: в маленькой кадушке прежде всего нужно разостлать дубовые листья и потом посыпать перцем с селитрою… Кушинькайте! А вот это пирожки! Это пирожки с сыром! Это с урдою”.
кирилл: “С бурдою?”
нина викторовна: “С урдою! Кушинькайте, Афанасий Иванович! Наплямкотитесь хоть как следует…”
кирилл: “Наплямкотился, Пульхерия Ивановна. Благодарствуйте…”
нина викторовна: Кушайте на здоровьечко, Кирилл Александрович. Закуски и всего прочего заготовлено на всю семью, нас теперь девять человек. Девятая пока не пьющая… сосущая… А с фиалками ты меня растрогал… Я эти жирные букеты из красных роз терпеть не могу.
кирилл: Погоди, откуда девять? (Поднимает рюмку, чокается.) За твое здоровье! (Выпивает.) Откуда девять-то?
нина викторовна: Гоша с женой и двумя детьми – четыре, Лида с дочкой, внучкой… и я, грешная. И еще внучка Лидкина Ксюша девочку родила. Вот и девять душ.
кирилл: Ксюшка родила? Ты мне не говорила.
нина викторовна: Да мы сколько не виделись? Она родила две недели тому назад. Семейка… четыре бабы.
кирилл: Четыре бабы – это серьезно. Я все детство, пока из дому не ушел, с пятью бабами жил: бабушка, мама и три сестры… Барак, двор, веревка натянута, а на ней… трико, синие и лиловые, лиловые, и синие, и белые… Ветер подует, и они колышутся, море колышется, море колышется… как волны морские, эти заплатанные трико… Сейчас смешно вспоминать… Я, Ниночка, женщин с детства боялся как огня… Я еще в училище думал, не голубой ли я на самом деле.
нина викторовна: Да? А я не заметила.
кирилл: А как ты могла это заметить, Нина? Ты входила – все вставали! (Делает непристойный жест и целует ей руку самым галантным образом.) Ты меня, можно сказать, пробудила… побудила… Понимаешь, есть красивые женщины, и ничего… ничего в них нет. А есть и не особо красивые, а в них – есть.
нина викторовна: Это ты про меня?
кирилл: Про тебя? Но ты как раз такая редкость – и красивая, и в тебе есть… Eblich Wiebliche…[5]
нина викторовна (смеется): Да ну тебя к черту… Актер Актерыч…
кирилл: Ну вот, ты засмеялась, Ниночка…
нина викторовна: День такой, что не до смеху, дорогой мой… Внуки в больницах… Такой день рождения, праздник, черт его подери… Лучше бы его не было!
кирилл: Да что ты, Нинон! Что с тобой? Все будет хорошо. Никогда я тебя такой кислой не видел. За все эти годы. Ты же всегда… (воздевает руки) суперженщина! Ты же можешь вести класс по этой, женственности…
нина викторовна: Могу! (Из фильма “Служебный роман”.) “В женщине должна быть загадка. Голова чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, плечи откинуты назад… Ах! Обувь! Обувь! Именно обувь делает женщину женщиной. Сейчас носят обувь с перепонкой, шузы на высоком каблуке… что касается сапог… голенища присборены… Неудачные ноги надо прятать под макси… и еще – тут нужна комбинаторность, сочетание: свитерок, батничек, блайзер… Ну и лицо. Колоссальное значение сейчас приобретают брови…”
Кирилл обнимает ее, они целуются, она гладит его по голове.
кирилл: Нинон… ты королева!
нина викторовна: Ты мне это говорил, когда я еще играла поросенка в детском театре…
кирилл: И вышла замуж за этого бездарного Галицкого. Поросеночку захотелось трахнуть волка…
нина викторовна: Галицкий был хорош собой и подавал большие надежды!
кирилл: Большие надежды – не основание для брака.
нина викторовна: Ну чья бы корова мычала! А кто на этой сучке Санниковой женился?
кирилл: Это было позже! И к тому же я с ней через год развелся.
нина викторовна: Интриганка какая была – как она меня хотела из театра выжить! Когда-когда ты с ней развелся?
кирилл: Когда я развелся, ты была уже замужем за Юрой Китаевым. Он тоже большие надежды подавал.
нина викторовна: Но я с ним через два года развелась. Ты уже был на Татьяне женат.
кирилл: Да, это был ужас!
нина викторовна: Ужас! Конечно, ужас. Но ты же на мне не женился.
кирилл: Да ты бы за меня никогда не вышла. Ты меня, Нинон, удивляешь. Ты же никогда не была кокеткой. О чем ты говоришь? У нас с тобой никогда настоящего романа не было…
нина викторовна: Как это? Как это не было?
кирилл: Дружба у нас была. Настоящая длинная дружба. Я бы сказал, мужская дружба. А то, что мы друг друга утешали иногда в горькие, в пустые минуты, так ведь это было по дружбе. И потом… понимаешь, ты всегда была меня старше… Не просто друг, а старший товарищ.
нина викторовна: Как это, Кирилл? Что ты несешь? Почему “старший?” Мы одного года.
кирилл: Это не имеет значения. Ты же меня маленького, восемнадцатилетнего взяла. Воробышка… своими руками воспитала…
нина викторовна: О, взяла маленького! Две недели разницы. Мне и самой восемнадцать было.
кирилл: Я даже разволновался. (Обнимает ее как-то не вполне платонически.) Взяла и воспитала, конечно. Я был мальчик из провинции, уровень самодеятельности дома культуры города, которого сейчас уже нет, да и тогда еле-еле был. Без твоей дружбы, Нинка, ничего бы у меня не получилось. Ты сделала меня партнером, подняла меня с полу, можно сказать. О романе и речи не было…
нина викторовна: Как интересно! Я тоже всю жизнь знала, что ты самый верный мой друг. Но я всегда считала, что у нас такой легкий пожизненный роман…
кирилл: Ладно. Только не болтай. Пожизненный роман у тебя был с Мастером
нина викторовна: Глупости… С Мастером не роман. Мастер – это Мастер. Он как Господь Бог, только тот из глины сделал человека, а этот из человеческой глины делал актеров…
кирилл: Но роман-то был?
нина викторовна: Не было романа.
кирилл: Мне-то не рассказывай. И с тобой, и с Толкуновой, и с Адочкой…