Старец рассматривает монстров, передает Толстяку, сидящему рядом.
старец: Граница до известной степени проницаема.
лысый: Я не верю в существование инкубов и суккубов. Это суеверие.
толстяк: Нет ничего святее суеверия.
старец: Церковь – молодой организм, ей всего полтора тысячелетия. Это очень мало в сравнении с самим Творением. Она сама явилась следствием Великого Замысла. Она тоже развивается, и становится более мудрой, и когда-нибудь станет бороться с суевериями. Боюсь, что не скоро. Скажи, брат Альфонсо, какие у тебя соображения относительно природы этих странных существ?
лысый: Натура их сходна со звериной – и по строению сердца, и по строению зачаточных почек. Человеческого в них ничего нет.
старец: Гм… Мы знаем множество людей, в которых человеческого ничего нет. Но мы верим, что человечество развивается и совершенствуется в соответствии с Замыслом Творца.
толстяк: Рождение монстров противоречит твоему последнему умозаключению, брат Мигуэль.
старец: И ты прав, брат Педро.
атлет: Мы ничего не слышали о злодеяниях, которые совершали бы эти малосимпатичные зверушки. О злодеяниях наших собратьев нам известно гораздо больше.
старец: Знание – большая ответственность. В каждом поколении есть горстка людей, которым дано знание. Далеко не полное. Но мы намного опережаем наше время. Сегодняшний мир далек от понимания того, что Божественное Творение совершалось не в течение семи человеческих дней, а в течение многих миллионов лет, и механизмом Творения была высочайшая Божественная идея о саморазвитии жизни. Пройдет несколько столетий, прежде чем мир сможет это понять. Но ошибка может быть и в этом великом замысле.
толстяк: Должна быть причина у этого следствия.
старец: Возможно, Господь уснул. Или отлучился. В метафорическом смысле, разумеется.
лысый: Господь заложил принцип развития жизни, она поднимается от низших форм к высшим. Наследственные задатки хранят знание прежних форм жизни.
юноша: Прости мое невежество, брат Альфонсо, но сами наследственные задатки, о которых ты говоришь, подлежат измерению?
лысый: Это своего рода алфавит. Каждый задаток – буква. С помощью букв написан текст. А текст – все живущее на земле.
юноша: Но текст ведь можно читать и в обратном направлении?
Лысый поднимает с удивлением брови.
старец: Брат Хуан, текст, который образовал тебя, был, по-видимому, определен очень хорошими задатками. Твоя догадка, брат Хуан, о возможности обратного хода великого процесса саморазвития жизни требует многих размышлений.
толстяк: В любом тексте могут возникать ошибки! Пока мы размышляем, монстров становится все больше, а детишек все меньше. Монстры бегают по деревням, их видели на городских свалках.
старец: Надо собрать точные сведения о количестве монстров и об их наследственных задатках. Распространение слухов о колдовстве следует пресекать.
толстяк: Хорошо, к делу! Попробовать скрестить между собой “детей Сатаны” для выявления их наследственных задатков?
лысый: Я не знаю, как они размножаются. Половых органов я у них не обнаружил.
старец: Для начала надо изучить, насколько это возможно, семьи казненных женщин: есть ли в их породе какие-то особые нарушения.
Улыбка сбегает с лица Толстяка.
толстяк: Один задаток определяет один признак. По скольким признакам смотреть?
старец: По всем нам известным.
Недалекое будущее. Актовый зал школы. В честь десятилетия окончания школы собрались бывшие одноклассники. Им по 27–28 лет. Фуршет.
Учитель математики, внешне похожий на Альберта Эйнштейна, стоит с рюмкой в поднятой руке.
учитель: За ваш успех! Вы, не скрою, самый любимый выпуск за последнее десятилетие. Сколько талантов: наш молодой академик Гарик Гаспарян, Серёжик Кононов, кардиохирург, Таня Ларина, вирусолог…
Таня, невзрачная девушка в очках, за колонной стоит рядом с Вадимом.
вадим: О-о! Как тебя Матан уважает!
таня: После того как в газетах напечатали…
учитель: И теперь у всех нас большая радость: Вася Цой, выдающийся физик, спроектировал и создал лазерный коллайдер! Настольный! Без чудовищных магнитных полей, без многокилометровых подземных коридоров! Размером с блюдце! Это революция в физике элементарных частиц!
Ребята, окружающие маленького тщедушного Цоя, подхватывают его и подбрасывают в воздух.
(Кричат.) Цой! Цой! Герой! Цой!
Цой взмахивает руками в воздухе, смеется. Он миловиден, но его портят большие оттопыренные уши.
вадим: Как бы не уронили героя!
таня: А ему нравится! Он тщеславный. Дико талантливый и дико тщеславный. Десять лет он мне не звонил, а вспомнил, когда я государственную премию получила.
вадим: Ох, ты же у нас тоже знаменитость! Спасительница человечества от гриппа!
таня: От насморка, Вадим.
учитель (продолжает): Конечно, мы помним и тех, кого уже с нами нет, – нашу звезду Тамару Карасеву. Она погибла в авиакатастрофе пять лет тому назад. Погиб в Пакистане Владик Понятовский. Но собралось наc сегодня пятьдесят семь человек. Вот, прилетел специально Дима Тверской из Лос-Анджелеса, голливудский оператор. Прямо из Шереметьево едет сюда Параскева Мизон, она же Оля Чернушкина. Звонила из такси. А завтра утренним самолетом вернется в Милан, на концерт…
таня: Старый пердун тоже от Чернушкиной без ума?
вадим: Да он ее никогда и не замечал! Двоечница!
Раздается звон стекла. Это Таня, пристраивая бокал на тарелке, качнула тарелку, и бокал слетел. Вадим, стоящий с ней рядом, помогает собрать с пола осколки.
таня: Черт! Случайно… Смешно, ей-богу! Я работаю постоянно с пробирками, масса стекла в лаборатории. Годами ничего не разбивала…
вадим: А я как раз постоянно что-то разбиваю. Не переживай! Будем считать, что это я разбил.
Они вместе относят осколки стекла в мусоросборник.
вадим: Удивительно: всюду одноразовая посуда, а здесь вдруг стекло…
таня: Это от старых времен еще стаканчики.
Около мусоросборника сталкиваются с Цоем.
цой: Привет, Татьяна! Как ты?
таня: Нормально. Поздравляю. Ты теперь главный герой времени со своим коллайдером. Глядишь, Нобелевскую премию дадут!
цой: Думаю, что Нобелевкой они от меня не отделаются! Ты же меня знаешь, Таня, я упертый, с третьего курса я в это уперся. Я уже тогда понимал, что эти магнитные поля, которые создали в ЦЕРНе, путь неэффективный… Я даже сам еще не знаю всех возможностей, которые заложены в лазерном коллайдере!
таня: Так в чем преимущество лазера?
цой: Это очень просто. Вот, смотри! (Вырывает листок из записной книжки и рисует некую пенную структуру и два концентрических круга.) Одна из возможностей, Таня, – переход границы нашей галактики и выход в иную Вселенную. Вот! (Ставит крестик.)
таня: В иную Вселенную? Это из области фантастики, Вася!
цой: Ну да! Когда-то Жюль Верн был из области фантастики, и Герберт Уэллс, Станислав Лем, Рэй Брэдбери… А теперь все рядом! Теоретически возможно!
таня: А практически?
цой: При первой возможности!
Продолжает рисовать. Входит роскошная девица. Это Параскева, бывшая Оля Чернушкина, прямо из самолета. Визг, свист, шум, приветствия. Цой, запихивая на ходу книжку в карман, кинулся за Параскевой, забыв о Тане и о клочке бумаги, который остался в ее руках.
Параскеву окружают бывшие одноклассники. Кто-то сует листок бумаги для автографа. Цой протягивает собственную руку.
цой: Олечка, автограф на память!
мизон: Ой, Цой! Ты всегда что-нибудь оригинальное придумаешь, котик! (Ставит автограф на его руке.)
Таня и Вадим скрываются за колонной.
таня: Вот тебе Цой! Башка гениальная, а ума в ней – котик… наплакал!
вадим: Зачем ей ум? Олька же вылитая Барби.
таня: Кто?
вадим: Чернушкина – вылитая Барби. Секс-символ трех религий!
таня: А-а! (Спускает на нос очки. Скашивает глаза к носу – обезьянья смешная гримаса.) “А ученые женщины вам не нравятся? Нет? Странно!”
вадим (смеется): Гениально! Я уже забыл, какая ты пересмешница!
(Таня уже изображает Цоя, смешно и похоже.)
таня: “А ваш адронный коллайдер – полное говно! Я это уже в третьем классе знал!”
вадим (отсмеявшись): Вы же с ним дружили – не разлей вода?
таня: До седьмого класса. А когда в нем тестостерон заиграл, он для человеческого общения стал непригоден.
вадим: Это когда он в Чернушкину влюбился?
таня: При чем тут Чернушкина? Она незаурядная идиотка. Параскева Мизон! Это ж надо придумать! Я тебе про Цоя толкую!
Вадим смотрит на роскошную Олю-Параскеву, смотрит на Таню, невзрачную, малорослую.
вадим: У нее голос.
таня: Значит, не просто идиотка, а идиотка с голосом. Ладно, я уже насладилась общением с бывшими одноклассниками. Пока, Вадим.
Ставит тарелку с едой на столик возле двери и выходит. Вадим идет за ней. Догоняет.
вадим: Тань, я тебя провожу.
таня: Я и без тебя дорогу домой найду.
вадим: Помнишь, я в восьмом классе тебя провожал однажды… Помню твой дом, бабушку помню.
таня: Да… Бабушка умерла.
вадим: Я тебя тогда провожал со дня рождения Орловой, а бабушка твоя стояла возле подъезда, породистая старая дама, курила, и мы разговаривали несколько минут. Помнишь, она мне сказала…
таня: Не помню, мне очень писать хотелось, я просто лопалась.
вадим (хохочет): А бабушка твоя сказала: осторожнее, молодой человек, перед вами монстр, а вовсе не симпатичная девушка!
таня (засовывает два пальца в рот, растягивает губы, зажмуривает глаза): А я и есть!
Лестница. Таня и Вадим спускаются. Гардероб. Перед запертым г