Фокусник бросает в Юношу огненный шарик. Тот отшатывается.
фокусник: Не бойся, лови, Хуан. Не обожжешься.
Бросает снова – Юноша ловит горящий шарик.
фокусник (тихо): Отнеси настоятелю. Сегодня ночью к нему придет гость.
Держа на ладони горящий шарик, Юноша уходит.
Фокусник продолжает развлекать народ.
Монастырская библиотека. Ночь. Перед листами пергамента сидит Старец.
Дверь закрыта. Возникает Фокусник. Он в черном одеянии и мало похож на уличного актера.
старец: Рад видеть тебя живым, Ибн Саид.
ибн саид: Да, последний раз ты, как я помню, видел меня мертвым.
старец: Ты умеешь весь свет одурачить, Ибн Саид.
ибн саид: Дервиш – ходячий мертвец. Его тело живет на земле, а душа пребывает в Раю. Но если быть откровенным, я давно уже не вижу разницы: живой, мертвый…
старец: Ты знаешь, у женщин стали рождаться монстры.
ибн саид: В мире всегда рождались монстры.
старец: Ты прав. Но не в таком количестве! Помоги избавиться от этого бедствия. Твое могущество мне известно. Ты можешь такое, что мне не под силу.
ибн саид: Ты знаешь такое, что мне не по уму.
старец: Я не могу изменить движение жизни. Мир пошел вспять – женщины рожают ящериц.
ибн саид: Я не управляю тем, что ты называешь творческим движением.
старец: А заклинание?
ибн саид: Магия умирает. Ей на смену идет наука. Это твое дело.
старец: Наука уже многое знает, но время ее не пришло, наука еще ничего не умеет. А магия еще умеет. Так?
ибн саид: Можно попробовать. Но надо собрать магов от четырех ветров.
старец: Ты можешь говорить понятнее?
ибн саид: С четырех сторон света.
старец: Где их искать?
ибн саид: Когда я тебе понадобился, ты меня разыскал. Дал знать, и я пришел. Я только могу сказать, что один маг на самом севере, второго можешь найти в пустыне, третьего в Индии, а четвертого ты уже отыскал. Откровенно говоря, я не уверен, что человек стоит твоих усилий. Не думаю, что ящерицы много хуже.
XV век. Воздушный шар приземляется на берегу Ледовитого океана. Из корзины вылезает укутанный в меха человек. От расположенных неподалеку чумов к нему бегут несколько десятков эскимосов. Они окружили невиданный снаряд. Проявляют восторг и почтение к приезжему. Ведут его в самый большой чум. Это чум главного шамана. Висят шкуры, бубны, резные предметы из кости.
Объясняются жестами. Эскимосы приветливы. Начинается пир в честь гостя. В чуме жарко. Пришелец раздевается. Это Лысый монах.
Он рисует на кусочке пергамента монстра и показывает шаману. Тот кивает, щелкает пальцами – из сваленной у стены кучи шкур вылезают два монстрика, подбегают к хозяину. Монах рисует беременную женщину и помещает изображение монстрика в ее живот. Шаман кивает – они начали понимать друг друга. Монах просит помочь. Шаман соглашается.
Монах и Шаман подходят к корзине воздушного шара. Шар обмяк, лежит рядом, как дохлый кит. Монах предлагает Шаману влезть в корзину.
Они в корзине. Монах поднимает рычаг – шар начинает наполняться воздухом. Он поднимает еще один рычаг, в устье шара загорается огонек. Шар начинает подниматься, корзина отрывается от земли.
Шаман страшно напуган, он кидается к борту и выбрасывается из корзины. Монах пытается его удержать. Но тот уже снаружи. Шаман раскинул руки и летит вслед за шаром.
Они удаляются, превращаясь в точку на горизонте.
XV век. Крыша монастыря. Приближается воздушный шар. Рядом парит Шаман. Атлет указывает ему на крышу монастыря. Шаман опускается на крышу. Оглядывается. Красота. Закат солнца. Он смотрит на горгулий, украшающих скат крыши. Закатный свет падает на них. Они розовеют, как будто наливаясь кровью. Шаман спускается по лестнице.
ХV век. Пустыня. Вечереет. Укутанный в бурнус человек едет на верблюде. На втором верблюде болтается свернутый ковер. Человек в бурнусе останавливает верблюда, тот опускается на колени. Всадник спешивается, останавливает второго верблюда, стаскивает сверток и разматывает его. Появляется еврей в кипе, в молитвенном одеянии, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту.
Человек вынимает кляп, развязывает пленнику руки и ноги. Откидывает со своей головы бурнус. Это брат Бонифаций по прозвищу Атлет.
еврей: Я бедный ученый, но община заплатит за меня богатый выкуп.
атлет: Приношу свои глубокие извинения, досточтимый Бен Захария. Ты так плотно окружен толпой учеников, что у меня не было никакой другой возможности поговорить, кроме этой, несколько грубоватой.
бен захария: Не самый удачный способ знакомства.
атлет: Я согласен. Но я не мог с тобой поговорить, предварительно не похитив. Знаешь ли ты, что по всей Европе во множестве стали рождаться монстры?
бен захария (кивает): Я ничего не знаю. Но каббала это знает.
атлет: Правду ли говорят, что каббала дает сокровенное знание?
Бен Захария кивает. По пустыне едут дальше два всадника; под одним из всадников сложенный ковер – для мягкости.
Монастырь. XV век. На стене трапезной огромная фреска: два человека несут на палке огромную гроздь винограда. Каждая виноградина видна: они прижаты друг к другу, хорошо прописаны. Эта фреска – увеличенная копия картины неизвестного мастера, висящая и по сей день в Музеон Израэль в Иерусалиме. Сюжет – возвращение разведчиков, высланных Моисеем в Землю обетованную. Выше фрески висит небольшая картина – на ней изображен известный сюжет Torculus Christi, Христос в точиле. Здесь кровь Христову символизирует вино.
В трапезной накрыт богатый стол. Вокруг стола монахи, Ибн Саид, Шаман и Каббалист.
старец: Почти все в сборе. Нет только индийского йога.
ибн саид (вынимает из пояса большой лиловый камень и дышит на него. Тот сначала затуманивается, потом начинает светиться и расти. В середине камня появляется фигура голого старика с длинными волосами, покрывающими его с ног до головы): Он здесь. Поможешь ли ты, Расдаши, справиться с великим бедствием – женщины стали рожать монстров. Можешь ли ты силой магии запретить им?
Йог кивает.
старец: Пригласи его к нашей трапезе.
ибн саид: Насколько мне известно, он не ест уже третье столетие.
Йог в глубине камня кивает.
Служка вносит и ставит на стол блюдо с жареным поросенком. Каббалист в ужасе вскакивает. Шаман хватает поросенка и, зажмурившись, впивается в него зубами.
атлет (Каббалисту): Ради всего святого, не пугайся. Никто не заставит тебя есть некошерную еду. (Ставит перед ним тарелку с яблоками и виноградом, подносит большой бокал вина.) Вино – кошерный продукт.
каббалист (берет бокал, нюхает): Предположим! (Делает глоток.) Качественное вино!
старец: Великие маги! Мы обратились к вам, потому что однажды в истории вы проявили мудрость и знание, когда пришли приветствовать младенца, родившегося в Вифлееме. (Маги кивают.) И теперь мы просим вас совершить великий обряд очищения мира от ужасной напасти – рождения монстров у людей. (Маги кивают.)
ибн саид: Ну что же, покушали, теперь займемся делом!
Шаман догрызает последнюю косточку и бросает на блюдо. Вытирает рукой рот.
шаман: Хороший был тюлень!
старец: Мы можем только молиться о сохранении человечества. Волхвы сделают то, что нам не под силу.
Монахи встают, идут к маленькому алтарю. Становятся на колени спиной к магам.
Шаман бьет в бубен. Ибн Саид поднимается в воздух и начинает медленно кружиться. Бен Захария, укрытый с ног до головы молитвенным покрывалом, затягивает пронзительную мелодию. Камень, в котором заключен йог, раскрывается, как лотос. Йог выходит из камня, вырастает до человеческого размера. Волны разноцветного света заливают библиотеку, лучи вращаются, создавая изумительный эффект – картина очень стройного и упорядоченного вращения в ускоряющемся темпе. Звучит небывалая музыка.
йог: Двести лет.
ибн саид: Двести лет!
каббалист Сто лет!
шаман (морщится): Пятьдесят четыре года одиннадцать месяцев!
Цифра, которую называет Шаман, должна обеспечить правильное прочтение календаря фильма.
Картина происходящего сворачивается, вся оказывается в виде замочной скважины. За дверью, припав к скважине, за происходящим подсматривает посланник от Папы Иннокентия VIII, брат Доменико.
Монахи встают с колен. Все участники сеанса, включая монахов, сидят за столом.
ибн саид: Та Высшая творческая сила, в которую все мы веруем, уступила нашим смиренным просьбам, и, пока магия в мире полностью не исчерпалась, монстры не будут рождаться у людей. Через пятьсот пятьдесят четыре года и одиннадцать месяцев действие магии исчерпается! Это все, что мы смогли сделать! Надеюсь, к тому времени наука сможет разрешать такие задачи! Теперь нам осталось лишь последнее деяние – скрепить кровью обет молчания. Мы, высланные впереди нашего времени, клянемся нашей кровью молчать до конца дней о совершившемся здесь заклинании.
Ибн Саид берет аметистовый флакон в форме колбы, в котором был заключен йог, колет себе палец ножом, и капля крови из его пальца капает в сосуд. То же проделывают и все остальные.
ибн саид: Это сосуд с нашей кровью, очищенной от той порчи, которая вызывала рождение монстров. Когда-нибудь эта чистая кровь поможет нашим потомкам.
Монахи принимают участие в клятве – их кровь тоже капает в колбу.
старец: У нас есть тайник.
ибн саид (оборачивается к фреске): Вот лучший из тайников. Он находится не в нашем мире. В соседнем…