— Я вспомнил одну вашу фразу, которую вы адресовали Кольриджу за ужином. «Ваши щупальца и так уже разрослись настолько, что мы спотыкаемся о них по всей Конторе». Помните? Сперва я счёл её шуткой, обычной в дружеском кругу. Но мыслями вернулся к ней позже, уже после того, как щупальца мистера Кольриджа погубили многих из присутствовавших. Щупальца мистера Кольриджа… Метафора как будто немного вырвалась из-под контроля, вы не находите?
— Я…
— Возможно, её услышал не только я. Возможно, и демон тоже. Или же тот, с кем он связан. Тот, кто мог уловить её сокрытый смысл и нашёл остроумным воплотить его в жизнь. А может, это и были вы, мистер Лейтон? Может, старый добрый мистер Кольридж в какой-то момент просто позабыл с вами поделиться?
— Это… это угроза? — пробормотал Лейтон, задыхающийся и бледный, трепыхающийся у стены, но всё ещё силящийся улыбнуться, — Что дальше? Будете пытать меня, может?
— Пытать? — Лэйд сделал вид, будто взвешивает шансы, — Пожалуй, что нет. Я пару раз пробовал себя в этом искусстве, но нашёл, что мне не достаёт хладнокровия и воображения. Нельзя быть хорошим во всех ремёслах сразу, так ведь? А вот мистер Коу… Мне почему-то кажется, что ему не занимать того и другого. Как думаете, его таланты откроются в полной мере, если я шепну ему, что вы можете быть причастны к происшествию с демоном?
— Я не причастен!
— Вот это ему и предстоит выяснить.
Лицо Лейтона посерело настолько, что пудра на нём стала казаться прилипшими алебастровыми крошками.
— Послушайте, — пробормотал он, — это смешно и нелепо. Не будем…
— Едва ли у нас будет в распоряжении тот инструментарий, к которому привык мистер Коу, — признал Лэйд, — Однако… Давайте подумаем об этом с положительной стороны. У нас под рукой целая гора столовых приборов. Вы даже не представляете, как легко может найти им применение человек с развитым воображением. И сколько боли можно причинить человеку одним только фруктовым ножом, щипцами для омаров и дюжиной хороших зубочисток…
Должно быть, одеколон мистера Лейтона был не так хорош, как сперва показалось Лэйду. А может, это его собственное обоняние, по-тигриному обострившись, выхватило из сонма запахов те, которые исторгло своими расширившимися от страха порами тело начальника кадровой службы, по-кошачьи кислые и зловонные.
— Рассказывайте, — приказал Лэйд, — И только от того, насколько вы будете чистосердечны в своём рассказе будет зависеть то, пригласим ли мы мистера Коу быть участником нашей беседы.
Глава 15
Сев на уцелевший стул, Лейтон сразу ссутулился, отчего его сорочка пошла складками, а несвежие манжеты выползли из рукавов. Умевший держать себя элегантно и не без изящества в свои годы, сейчас он, кажется, постарел лет на десять, превратившись из зрелого мужчины в сущую развалину. Даже пиджак его потерял свой обычный лоск, обвис на его тощей фигуре, точно парус в безветренную погоду.
— Кто знал о том, что Кольридж не чист на руку? — резко спросил Лэйд, — Кто, кроме вас? Коу?
Голова Лейтона едва заметно качнулась.
— Да.
— Синклер?
— Да.
— Розенберг?
Третий кивок.
— Да.
— Господь всемогущий! — Лэйд с трудом подавил желание схватиться за голову, — А… остальные?
— Тоже, — Лейтон вымученно улыбнулся, — Мы все — одна большая семья, помните? Один экипаж. Неужели вы думаете, что на корабле, подобном нашему, можно долго хранить тайну?
Вашему кораблю стоило сгореть прямо в гавани, подумал Лэйд. Да я бы сам и швырнул факел, знай, чем всё обернётся…
— Мисс ван Хольц? — осторожно спросил он.
— Как будто можно уберечь секрет от человека, которому подчиняются все машинистки в здании!
— А Крамби?
Этот вопрос он задал с тяжёлым сердцем, заранее зная ответ.
— Крамби? — Лейтон поднял голову, и в этот раз его усмешка уже не казалась вымученной, напротив, он, кажется, находил забавным замешательство Лэйда, — Да, и он тоже. Как иначе?
Знаете, Кольридж мог выглядеть недалёким толстым увальнем, но он был умным малым. Обставлял бумаги так, что комар носа не подточит. Чеки, протоколы, акты ревизии… Видели бы вы, какие сцены он устраивал всякий раз, когда приходилось платить по счёту на шиллинг больше! Сам Эдмунд Кин[210] рукоплескал бы! Но проворачивать это за спиной оперативного директора, особенно такого въедливого и ретивого, как мистер Крамби, он бы не смог.
— И Олдридж? — осторожно спросил Лэйд, — Мистер Олдридж тоже всё знал?
Лейтон всплеснул руками.
— Нет, конечно! Мистер Олдридж был джентльменом старой закалки, он ни за что не потерпел бы у себя на борту такие вещи. У него были старомодные представления о коммерции, у нашего мистера Олдриджа, может, потому многие вроде Крамби и считали его старой развалиной, затрудняющей ход прочим. Но как по мне, он был великим, великим человеком и я не побоюсь признаться в этом…
— Заткнитесь, — бросил ему Лэйд, — Речь не о нём. Значит, Кольридж тратил деньги компании, закупая по завышенным ценам всякую дрянь?
— У него было много методов. Но все они, вместе взятые, не принесли бы ему больше сырной корки, если бы оперативный совет не закрывал на глаза на его… шалости.
— И вы в том числе.
Щека Лейтона дёрнулась, с неё посыпались катышки пудры. Некоторые люди потеют в моменты сильнейшего нервного напряжения, Лейтон же, кажется, наоборот стремительно высыхал.
— Не смейте обвинять меня, — пробормотал он, — Я всего лишь начальник кадровой службы.
— Но вы знали, — холодно произнёс Лэйд, — И, надо думать, покрывали эти шалости не потому, что имели надежду привести порочную душу мистера Кольриджа к покаянию. Были и более… материальные причины, верно?
Лейтон успел побороть первый страх, самый неприятный, цапающий за горло и сжимающий его мёртвой хваткой, оттого держался немногим свободнее, хоть и не с привычной ему элегантной развязностью.
— Он платил нам. Всем в оперативном совете. Некоторым за помощь и содействие, другим — за то, что те вовремя отвлекались или не замечали каких-нибудь мелких неточностей в отчётах. Так всегда обстоит дело в больших компаниях, мистер Лайвстоун. Иначе никакое дело не делается.
Следовало догадаться, подумал Лэйд. Круговая порука. Вот, что держало экипаж проклятого корабля крепче, чем те верёвки, которыми моряки Одиссея привязывали себя к такелажу. Не чувство общности, не преданность общему делу, не верность своей компании…
— Что случилось дальше? — сухо спросил он, — В какой-то момент мистер Кольридж сделался жаден? Немного более жаден, чем принято среди хороших приятелей? И кто-то из вас решил, что будет неплохо натравить на него демона?
— Мистер…
— Или всё обстояло напротив? Кольридж в какой-то момент устал от всего и вознамерился раскрыться мистеру Олдриджу. И тогда вы все, сговорившись…
Глаза Лейтона расширились.
— Дорогой мой мистер Лайвстоун… Я пришёл к вам как к другу. Как к союзнику в эту тяжёлую для всех нас минуту, а вы…
— Вы пришли ко мне как заговорщик, — ледяным тоном проговорил Лэйд, не спуская с него взгляда, — И принесли взятку, чтобы задобрить меня. И заодно узнать, что мне известно и на чьей стороне я нахожусь.
Лейтон переменился в лице и порывисто схватил его за предплечье. Силы в его тонких пальцах было больше, чем ожидал Лэйд. Достаточно, чтобы причинить боль сдавленной руке. С другой стороны… Лэйд осклабился. Может, он и немолод, но ещё недостаточно стар, чтобы хрустеть в пальцах, подобно бисквиту.
— Отпустите руку, — негромко произнёс он, — Иначе, клянусь, сворочу вам челюсть.
Лейтон поспешно выпустил его руку.
— Простите.
— Сколько вы получали?
Лейтон заколебался было, но пристальный взгляд Лэйда прибил его к спинке стула, точно мотылька.
— От Кольриджа? Два… иногда три фунта в неделю.
— Немного, — пробормотал Лэйд, — Не мелочь, но и на солидную сумму не тянет. Едва ли кто-то станет заводить дружбу с демоном ради двух-трёх фунтов в неделю. Стойте… Вы сказали «От Кольриджа»? Значит… Значит, были и другие? Кто?
Лэйд резко направил фонарик ему в лицо, отчего Лейтон по-кошачьи зашипел. В резком гальваническом свете его черты уже не выглядели так элегантно, как при свете газовых рожков, напротив, в них обнажились детали, которые не в силах был скрыть слой пудры, детали, неумолимо свидетельствующие о прожитых годах. Уши мистера Лейтона выглядели полупрозрачными, поднятыми несколько выше, чем обычно у людей, мягкими на ощупь. Под подбородком виднелись волосы, отросшие не изящной щетиной, как у джентльменов, не брившихся пару дней, а неаккуратно, пучками. Глаза казались желтоватыми, как у переболевшего желтухой, а их зрачки от яркого света сузились настолько, что превратились в крохотные точки.
— Дьявол! Уберите свет!
— Кольридж был не единственным, кто подкидывал вам пару монет в придачу к жалованию, ведь так? Другие тоже делали это. Не увиливайте, чёрт возьми! Мне плевать на ваши делишки, как плевать на них мёртвому Олдриджу! На ваши клятвы верности, преданность общему духу и всю ту прочую дрянь, о которой вы разглагольствуете перед служащими во время торжественных ужинов! Я хочу знать, как ваши мелкие грешки пробудили демона и я добьюсь этого, чего бы мне это ни стоило!
Лейтон опустил голову, моргая, чтобы восстановить зрение.
— Другие тоже… — пробормотал он, — Синклер ревностно отстаивал интересы компании в арбитраже, но… Некоторые дела он, возможно, вёл не так аккуратно, как следовало бы. Допускал будто бы по недосмотру просрочки, не обращал внимания на мелкие ошибки в договорах. А между тем мелкие ошибки иной раз открывают большие двери… Ведя дела в судах, он иногда занижал исковые требования или заключал мировую с конкурентами не на тех условиях, которые были выгодны компании. И если вы думаете, что он делал это безвозмездно, то плохо знаете нашего скромнягу Синклера!