— Благодарение Богу, вы не успели дойти до человеческих жертвоприношений, — пробормотал он, — Впрочем… Думаю, ещё два или три подобных случая — и вы охотно вспомните про эту практику.
Коу медленно провёл здоровой рукой по волосам, точно проверяя, в порядке ли они. Напрасное беспокойство. Благодаря бриолину его волосы оставались всё в том же идеальном порядке, что и во время ужина, ни один волосок не выбился из причёски.
— Каковы ваши соображения, мистер Лайвстоун?
— Неважные, — вынужден был признать Лэйд, — По правде сказать, даже чертовски скверные. Теперь уже не приходится сомневаться в том, что демон не настроен по отношению к нам добрым образом. Напротив, он определённо находит удовольствие в том, чтобы изничтожать оказавшихся в его власти заложников. Мало того, делает это не жадно и исступлённо, а постепенно и методично, как джентльмен изничтожает закуски на столе. Можете не сомневаться, если бы он хотел покончить со всеми нами, ему потребовалось бы для этого самое большее три минуты — не больше, чем дезинсектору с баллонами ядовитого газа. Но он не спешит.
Холодные глаза Коу, кажется, обладали способностью вытягивать тепло из тех предметов, которых касались. Лэйд и сам ощутил, как последние крохи тепла, оставшиеся в его теле, медленно испаряются прочь.
— Он растягивает удовольствие?
— Возможно. Или попросту экономит запасы съестного. Сейчас «Биржевая компания Крамби» — его личная банка с печеньем, уж простите за сравнение. Никто не знает, когда он запустит в неё руку в следующий раз. Впрочем, этими двумя версиями мои предположения не исчерпываются.
— Выкладывайте.
— Это может быть разновидностью пытки. Его попыткой раздавить нас морально, превратить остатки самопровозглашённого гарнизона в воющую от ужаса беспорядочную толпу.
— В таком случае, он на верном пути, — скривился Лейтон, — Вы даже не представляете, каких трудов нам стоило восстановить подобие порядка в здании. Если раньше нам удавалось худо-бедно изолировать паникёров, то теперь… Чёрт! Всё здание охвачено смертельным ужасом. Многие забаррикадировались в кабинетах и отказываются выходить. Случаи нервных срывов и истерик происходят всё чаще, ещё один такой случай — и все мы превратимся в ораву галлюцинирующих безумцев!
Похоже на правду, подумал Лэйд. Он помнил царящую в коридорах панику, помнил расширившиеся от ужаса глаза людей, который он пытался увести за собой вниз. Они были не просто напуганы, многие из них потеряли человеческий облик от страха. Если Коу и удалось организовать подобие какой-то команды, чтобы убрать свежие тела, то только лишь потому, что его слово ещё многое значило тут, под крышей «Биржевой компании Крамби».
Это временно, подумал Лэйд, ощущая невыносимую сухость во рту, которую так и не успел утолить. К сожалению, лишь временно. Коу искалечен и безоружен. Он лишился всех своих людей и всего былого могущества. Его имя подобно мощному заклинанию, ещё имеет здесь какую-то силу, но храни нас все боги и демоны, когда эта сила иссякнет…
Лэйд поморщился.
— Есть и четвёртая версия. Но я сомневаюсь, что она понравится вам больше, чем первые три. Символизм.
Самообладание Коу, должно быть, сейчас было растянуто в тонкую красную линию. И Лэйд с удовлетворением убедился, что линия эта, выдержавшая, подобно шотландским горцам Сазерленда[231], множество ударов за последнее время, хоть и безмерно истончилась, но всё ещё не лопнула. Добрый знак. Пока хоть кто-то из старших офицеров сохраняет расположение духа, его команда будет бороться за живучесть — даже если вода уже хлещет во вспоротый рифами борт.
— Что?
— Символизм, — повторил Лэйд, — И самого неприятного свойства. Я не знаю имени демона, не знаю даже, есть ли у него имя, но, как и все демоны, он больший специалист по боли, чем Убийца из Уайтчепела[232]. Поверьте, самые страшные трактаты китайских пыток для него не более познавательны, чем для нас — детские книжки с картинками. Если бы он хотел привести каждую из своих жертв к мученической смерти, он сделал бы это, и очень легко. Понимаете, к чему я?
Коу медленно кивнул.
— Возможно. Когда мы шли сюда, мы видели других. Женщину, которая превратилась в статую, джентльмена-песочные часы и…
— Ещё одного, который стал подушечкой для булавок и многих прочих. Взять хотя бы Синклера. Демон не просто умерщвляет своих заложников мучительным образом, но и… — Лэйд беспомощно пошевелил в воздухе пальцами, будто мог этим жестом выразить отсутствующие у него слова, — Он словно играет. Обставляет каждую смерть ритуалом, смысла которого я пока не могу понять. Может, никакого смысла и нет. Мышление демонов подчинено совсем другим законам, чем наше. Но… Я не могу отделаться от мысли, что он нарочно обставляет свои казни именно таким образом. Так зрелищно, будто в нём больше от антрепренёра, чем от палача. Помните, как казнили преступников в старину? Базарная площадь в выходной день, барабаны, палач в новеньком облачении, стечение народа, крики… Казнь была не просто вынужденной мерой, но и торжественным зрелищем. Элементом страшного уличного искусства. Действом. Возможно, наш друг одержим похожим желанием. Ему нужно зрелище, нужны зрители, вовлечение масс, если вы меня понимаете. Ему мало убить нас, он желает устроить из этого не то зрелищный процесс, не то ярмарочное представление.
— Он просто изувер, — бросил со злостью Лейтон, — Вот и всё! Он пытает одних, чтобы вызвать отвращение и ужас у ещё живых. Обычная садистская практика и только. Ему хочется нагнать на нас страху, учинить настоящий террор, превратить нас в бездумно мечущихся зверей!
Коу осторожно кивнул — так, чтобы не побеспокоить перевязанную кисть, покачивающуюся на его груди огромной опухолью.
— Мистер Бейер из отдела статистики на моих глазах оторвал себе голову, — сухо и невыразительно произнёс он, — Ему потребовалось для этого почти полминуты, но всё-таки он это сделал. Мистер Джауз расплавился заживо, превратился в желе. Стёк в собственные ботинки. Мистер Тоуф…
Лейтон вдруг издал смешок. Столь резкий и неуместный, что остальные недоумённо посмотрели в его сторону.
— Не повезло мистеру Бейеру, — Лейтон попытался улыбнуться, но получилось что-то сродни оскалу, — Видите ли, вчера я собирался его уволить, выдать расчёт. Мистер Бейер имел дурную привычку распускать руки и, как стало мне известно, трижды оказывался в полицейском участке за драки. Забавно, не правда ли? Если бы я поторопился и оформил его бумаги днём раньше, выходит, что его бы здесь и не было…
— Джауза вы тоже собирались уволить? — резко и отрывисто спросил Коу.
Лейтон мгновенно смутился.
— Отчего же? Нет. Конечно, нет. Хороший работник, усидчивый и трудолюбивый. Может, ему немного не хватало твёрдости, я немного корил его за недостаток уверенности, но…
Поймав взгляд Коу, Лейтон кашлянул и умолк.
— Одно из трёх, — негромко произнёс Лэйд, — Либо демон развлекается, используя своё недюжинное воображение и набор игрушечных солдатиков. Либо пытается нам что-то сказать — на языке, которого мы не понимаем. Либо…
— Конкретнее, пожалуйста! — раздражённо бросил Лейтон — Наш новый приятель-демон, кажется, не счёл нужным послать соответствующий аффидевит[233], чтобы заявить о своих намерениях всуе, поэтому нам придётся довериться вам, как знатоку по этой части.
Лэйд попробовал на вкус ещё не произнесённый ответ. Он отдавал гнилостной тиной и жёлчью. Однако вызывал столь сильный рвотный позыв, что и проглотить его было невозможно. Только выплюнуть.
— Либо вымещает обиду и злость. Теми методами, которыми это традиционно делают демоны. Кто-то из присутствующих имел неосторожность прогневать его — и вот вам следствие.
Он пожалел о сказанном, как только взгляд Коу, брезгливо оттолкнувшись от Лейтона, упёрся в его собственную грудь.
— Злость на кого?
Чертовски хороший вопрос, старина, мрачно подумал Лэйд, ощущая звенящую внутри пустоту. Кажется, этот короткий разговор высасывал из него те силы, которые ему удавалось сберечь. Господи, когда он в последний раз спал или ел? Очень, очень давно. В кармане всё ещё лежит банка консервированных маслин — он сам не помнил, как взял её со стола — стоит открыть её и немного поесть, чтоб подкрепить силы…
— Не знаю, — признался Лэйд, — Эмоции демонов — весьма запутанная штука. Если бы он ненавидел кого-нибудь одного, за какие-то одному ему ведомые грехи, он похитил бы его и пытал в своё удовольствие. Крамби за его болезненную амбициозность. Розенберга за самоуверенность и презрение. Синклера, Кольриджа или…
— Кого-нибудь из нас.
Лэйд поморщился, но вынужден был кивнуть.
— Да. Кого-нибудь из нас. Но он похитил двести душ одним махом. Как будто… Будто рассержен на весь ваш штат. Или на всю компанию целиком.
— Нелепица, — буркнул Лейтон, ощупывая свой подбородок. Должно быть, только сейчас обнаружил, что давно не брился, а из-под кожи пробиваются неопрятные пучки волос, — Как биржевая компания может разозлить демона? Мы продали ему фьючерсы по завышенной цене? Обманули с обеспечением? Может, обсчитали на двадцать пенсов?
— Не знаю, — устало произнёс Лэйд, — Ума не приложу, где и при каких условиях могли пересечься тропы «Биржевой компании Крамби» и твари из свиты Левиафана. Есть течения, которые никогда не пересекаются, но это Новый Бангор, а значит, немыслимое здесь лишь отдельная категория мыслимого. Возможно, к этому приложили руку ваши конкуренты. Но чтоб меня самого сожрал демон, если я знаю, каким образом им это удалось. Демон — не собака, которую можно науськать, кроме того…
— Да?
Лэйд вздохнул. Переходить к этой части разговора он не хотел, хоть и знал, что это неизбежно.
— Возможно, мы недооценивали его всё это время. Я недооценивал. Всё это время я исходил из того, что наш добрый друг демон обладает властью лишь над зданием. Над несколькими тоннами старого камня да трухлявыми досками. Но я ошибался и вынужден это признать перед лицом открывшихся обстоятельств. Его власть протирается даже дальше, чем я сперва предполагал. Гораздо дальше.