— Что?
— Улетучившиеся в один миг чернила. Испортившаяся едва ли не мгновенно провизия. Гноящиеся раны. Миазмы, постепенно захватывающие комнаты. Свечение воздуха, которое делается всё ярче…
Они не сразу поняли. Не сообразили. Лишь во взгляде Коу, тяжёлом и покачивающемся от боли в искалеченной руке, Лэйду почудился огонёк понимания.
Лейтон фыркнул.
— Значит, теперь он не только хозяин адской бездны, но и властитель над консервными банками и чернильницами? Великолепно! Уж теперь-то, конечно, мы проникнемся его могуществом, падём ниц и вознесём ему молитву!
— Мистер Лейтон, будьте добры…
Кажется, Лейтон был взвинчен слишком сильно, чтобы холодные оклики Коу имели над ним власть. А ведь когда-то он бледнел от одного только внимательного взгляда начальника службы безопасности…
Лэйд почувствовал, что теряет интерес к разговору.
Они не понимали. Всё ещё не понимали, с какой силой связались и какой воле противостоят. Для них демон был лишь захватчиком. Самовольным сквоттером, нагло вселившимся в их обитель, разбойником и вором. Да, состоящим не из плоти и крови, но всё же. Они не видели и не хотели видеть тех тайных течений, что им управляли. Всё чуждое и непонятное они пытались свести к знакомому и понятному. Может, в некоторых сферах эта тактика приносит успех, но только не в Новом Бангоре.
Чтобы не участвовать в их споре, Лэйд принялся разглядывать зал. Не потому, что надеялся найти какие-то знаки в разгромленном архивном кабинете. Разглядывать здесь, по большому счёту, было уже нечего.
Клерки успели вынесли все тела и теперь торопливо счищали с полов обернувшуюся коричневыми лужами кровь. И выходило у них не очень умело. Видно, за годы службы в биржевой компании редко кто из них держал в руках метлу или тряпку. Они путались друг у друга под ногами, рассыпали опилки, которыми должны быть присыпать лужи, роняли нехитрый инвентарь и спорили о том, кто должен выносить рассечённые останки их незадачливых сослуживцев.
Лишь один из них, кажется, имел представление о том, как следует заниматься порученной ему работой. Сняв пиджак и закатав рукава, он почти изящно лавировал между прочих, управляясь со шваброй так, как редкий гвардеец способен управляться с винтовкой к концу своей службы. Движения его были плавны и стремительны, но всё же им не доставало юношеской живости — он двигался знакомой самому Лэйду походкой, стараясь не напрягать суставы и неестественно ровно держа спину. Ещё один несчастный, не понаслышке знакомый с подагрой. Лэйд ничуть не удивился, когда обнаружил, что этот сноровистый джентльмен куда старше прочих сослуживцев, а голова его украшена сединой столь основательно, что напоминала занесённую снегом лесную опушку.
Эге, подумал Лэйд рассеянно, а не староват ли этот джентльмен, чтобы носить папки и биржевые сводки меж кабинетов? Помнится, Крамби говорил, что средний возраст здешних служащих двадцать четыре года, этому же самое малое втрое больше. И как удивительно ловко он при том орудует шваброй!..
— Мистер Лайвстоун! — Лейтону пришлось положить руку Лэйду на плечо, чтобы вернуть его в разговор. Разговор, который уже настолько его утомил, что сам по себе казался демонической мукой, — Будьте добры разъяснить нам, что вы имели в виду.
«Что мы все скоро умрём, — подумал Лэйд, — И, скорее всего, смертью столь изобретательной, что сам Джозеф Карр[234], надо думать, рукоплескал бы от восторга, найдя в ней глубокий внутренний символизм. Да только что толку об этом говорить?»
— Дело не в чернильницах, — кратко произнёс он, — Чернильницы — это лишь пример. Символ того, как легко наш тюремщик приобретает власть над новыми слоями материального. Вы помните, что я говорил о природе демонов и их властью над материальным миром? Сперва я думал, что ему подчинено только здание. Что кто-то путём сложнейших ритуалов передал в его собственность несколько тонн камня и дерева. Но с каждым часом я всё отчётливее вижу, как он вмешивается в природу материального на прочих уровнях. Мистер Коу? У вас были наблюдатели на всех этажах, наверняка они заметили что-то в таком же роде.
— Есть и другие следы, — Коу поморщился, случайно шевельнув покалеченной рукой, — Странные следы. Это происходит во всём здании. Зеркала медленно плавятся и стекают со стен. Бронза превращается в тухлый сыр. Цветы пахнут паприкой и жжёным рогом. Бумага тлеет сама собой. Из трубопроводов доносятся приглушённые звуки клавикордов. Ковры покрываются инеем и странными узорами.
Лэйд кивнул.
— Да. Об этом я и говорил. Он всё глубже вторгается в границы материально, уродуя его, извращая и преобразуя на свой вкус.
— Его власть растёт? — встревоженно спросил Лейтон, — Вы ведь это хотите сказать? Он захватывает всё новые и новые рубежи?
Лэйд покачал головой. Жест, который ему приходилось делать так часто в последнее время, что уже начала ощутимо саднить шея.
— Дело не в этом. Скорее, это вопрос… полномочий. Допустим, здание путём каких-то неизвестных нам ритуалов и сделок было отдано в его власть. И он вполне эффектно распорядился своей новой собственностью, вырвав её из унылых устоев реальности. Но всё прочее? Откуда у него власть над всем прочим? Все эти перемены внутри, которые мы уже не можем не замечать. Теперь он уже управляет не только домом, но и многими вещами внутри него. А значит, и процессами, в них проистекающими! А значит… Дьявол!
Перебинтованная рука Коу, висящая у него на груди, вдруг издала жуткий скрежет, задёргавшись, точно механическое насекомое, упакованное в несколько слоёв перепачканной высохшей кровью бумаги. Там, под бинтами, что-то металлически трещало, хрустело и вибрировало. Зарычав от боли, Коу перехватил перебинтованную культю здоровой рукой, пытаясь удержать на коленях.
Дрянь, подумал Лэйд. Должно быть, демон, срастив руку Коу с пистолетом, не удовлетворился обычным смешением плоти и стали. Он срастил их в единой целое, сделав одним общим — не то механизмом, не то органом. То, что осталось от сухожилий и вен, теперь связано с пружинами, курками и затворами и, напрягаясь, приводит в движение какие-то их фрагменты…
— Прошу прощения, — произнёс Коу сквозь зубы. Судя по тому, как медленно и осторожно он дышал, всякое шевеление в покалеченной руке причиняло ему неимоверную боль, — Иногда оно… двигается по собственной воле.
— Лучше отнять руку, — неохотно произнёс Лэйд, — Хотя бы для того, чтоб процесс не пошёл дальше. Если хотите, я могу помочь.
— К делу! — резко произнёс Лейтон, сам с отвращением и ужасом глядящий на скрежещущую под бинтами руку Коу, — Не забывайте, помощь сейчас нужна всем нам. Правильно ли я понял, мистер Лайвстоун, пока мы готовились отражать вторжение врага на крепостных стенах, он уже заполз внутрь и хозяйничает в погребах?
— Можно сказать и так, — согласился Лэйд, — И это беспокоит меня больше всего. То, что я не могу понять природу его власти. Допустим, кто-то годами чертил невидимыми чернилами демонические знаки по всему зданию, забивал в половицы проклятые гвозди, прошедшие сложный ритуал на алтарях Девяти, окроплял дверные косяки девственной кровью… Звучит нелепо и глупо, но допустим! Допустим, ему это удалось! А всё прочее? Это не смешивается у меня в голове, как не смешиваются пшеница и ямс. Чернильницы, зеркала, цветы, бумага… Это предметы нашего, материального, мира, но они покоряются его власти и, боюсь, достаточно быстро. Возможно, уже очень скоро здешний интерьер изменится, и не самым приятным для нас образом…
Лейтон вдруг переменился в лице.
— В этом здании ему не принадлежит ничего! — крикнул он, — Всё, что заключено в этих стенах, всё вплоть до последнего обойного гвоздя — собственность компании! И если ему угодно оспорить право собственности, мы с удовольствием сойдёмся с ним в суде любой юрисдикции на его выбор!
— Он явится, — мрачно пообещал Лэйд, — Чтобы взыскать всё без остатка. И самое скверное то, что мы, хотим того или нет, тоже сделались участниками процесса. Процесса, который проходит по неизвестным нам законам и принципам.
— Скажите прямо, вы попросту не знаете, как его остановить.
— Да, — подтвердил Лэйд, — Именно это я и хочу сказать. Мы имеем некоторое представление об его силах, крайне слабое — о его мотивах, и никакого представления о том, как его можно остановить или ослабить. По крайней мере, до сих пор мне не удалось обнаружить никаких слабых точек в его обороне.
— Превосходно, — пробормотал Лейтон, вяло качнув головой и сутулясь ещё больше, — Выходит, если отбросить все разглагольствования, в сухом остатке у нас остаётся голый ноль. Мы, как и прежде, ровным счётом ничего не знаем о существе, которое нам противостоит. Отличная работа, мистер Лайвстоун. Превосходная!
— Если вас не устраивает моя работа, могу вернуть чек, — холодно заметил Лэйд, поднимаясь на ноги, — Он всё ещё у меня и не обналичен.
Лейтон испуганно встрепенулся.
— Куда вы? Чёрт, какой обидчивый народ эти лавочники… Стойте!
— Прошу меня извинить, господа, — произнёс Лэйд, ни на кого не глядя, — Продолжим разговор немного позже. Кажется, у меня появилось весьма важное и неотложное дело.
— Мистер Лайвстоун.
Это был голос Коу. Холодный и тяжёлый, как якорная цепь, он на миг замедлил Лэйда — в ногах будто образовалась дополнительная тяжесть — но остановить не смог.
— Мистер Лайвстоун! Это не дружеская беседа, которую можно оставить в любой момент. Это военный совет, от которого зависят судьбы людей. И мистер Крамби распорядился, чтобы вы приняли в нём участие.
Лэйд ухмыльнулся.
— Раз уж мистер Крамби такой радетель за человеческие жизни, ему стоит вспомнить одну немаловажную вещь, мистер Коу, — бросил он через плечо, — Моя собственная жизнь пока что ему не принадлежит. Я не в его власти.
— Мистер Лайвстоун.
К этому человеку нельзя поворачиваться спиной, подумал Лэйд. Ни к одному из них. Ты уже знаешь, чего стоят их обещания, их преданность, их честь. Но будь я проклят, если позволю себя тратить время впустую, молотя языком на каких-то Бог весть кому нужных советах…