Она быстро просматривает статью. В китайских микроблогах появилось видео, на котором важный чиновник из Министерства транспорта занимается сексом с проституткой. Более того, похоже, он оплачивает ее услуги из народных средств. Он уже уволен со своей должности из-за гневных протестов общественности.
Статью сопровождает зернистая фотография, стоп-кадр из видеоролика. Прежде чем включается регулятор, Руфь чувствует, что ее сердце остановилось. На фотографии виден мужчина, лежащий на женщине. Ее голова повернута в сторону, прямо на камеру.
– Это твоя девушка, да?
Руфь кивает. Она узнает кровать, ночной столик, часы и плетеную корзинку, какими они были на фотографиях с места преступления.
– Китайцы просто вне себя от ярости. Они считают, что за этим человеком следили, когда он был в Бостоне, и выложили это видео специально, чтобы уничтожить его. Они протестуют через закрытые каналы и угрожают ответными мерами. Федералы хотят, чтобы мы занялись этим и узнали, как было сделано это видео. Они еще не в курсе, что она мертва, но я узнал ее сразу же, как только увидел. Если хочешь знать мое мнение, то это организовали сами китайцы, чтобы избавиться от этого парня из-за каких-то там своих внутренних разногласий. Может, они даже заплатили девушке, чтобы она провела все как нужно, а затем убили ее. Или это, или наши шпионы решили убрать ее после того, как использовали девушку в качестве приманки. В этом случае, я думаю, расследование будет завершено довольно быстро. Однако я не вижу в таком развитии событий ничего хорошего. И рекомендую тебе также завязывать с этим.
Руфь чувствует возмущение, прежде чем оно сглаживается регулятором. Если смерть Моны была частью политической интриги, то Скотт все верно сказал, и ей это не под силу. Полиция не права в том, что это убийство совершено китайской бандой. Но и она тоже не права. Мона оказалась несчастной пешкой в политической игре, и тенденция, которую заметила Руфь, оказалась лишь иллюзией, простой чередой совпадений.
Сейчас самым рациональным поступком было бы отдать все на откуп полиции. Ей придется сказать Саре Динг, что она больше ничего не в состоянии сделать.
– Мы снова должны осмотреть квартиру на наличие записывающих устройств. И тебе лучше назвать имя информатора. Мы должны тщательно допросить его, чтобы узнать, какие банды в этом участвовали. Теперь это вопрос национальной безопасности.
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать. У меня нет никаких оснований подозревать, что он как-то с этим связан.
– Руфь, теперь мы этим занимаемся. Если ты хочешь найти убийцу девчонки, помоги мне.
– Ты можешь выловить всех обычных подозреваемых в китайском квартале. Это все равно нужно сделать.
Он уставился на нее. Его лицо, такое злое и уставшее, очень хорошо ей знакомо. Затем его лицо расслабляется. Он решил включить регулятор и теперь больше не хочет спорить или обсуждать то, о чем им не стоит разговаривать.
Ее регулятор включается автоматически.
– Спасибо, что разрешил воспользоваться твоим офисом, – благодушно говорит она. – Спокойной ночи.
Скандал разразился, и все пошло так, как и планировал Наблюдатель. Он доволен, но еще не готов праздновать. Это был только первый шаг, демонстрация его возможностей. Затем он должен сделать все, чтобы это начало приносить прибыль.
Он просматривает записи и фотографии, полученные от мертвой девушки, и выбирает несколько самых многообещающих жертв. Двое из них – высокопоставленные китайские бизнесмены, связанные с высшими партийными деятелями; один – брат индийского дипломатического атташе; еще двое – сыновья саудовского принца, обучающиеся в Бостоне. Удивительна схожесть динамики между сильными мира сего и их подданными во всем мире. Он также находит высокопоставленного исполнительного директора и судью массачусетского Высшего апелляционного суда, но оставляет их на потом. И дело не в том, что он излишне патриотичен, однако на инстинктивном уровне он понимает, что, если одна из его жертв решит сдать его полиции вместо того, чтобы заплатить, проблем окажется гораздо меньше, если этой жертвой не будет американец. Кроме того, американские общественные деятели не так вольны в анонимном перемещении денежных средств, чему он стал свидетелем, пытаясь обработать двух сенаторов в Вашингтоне, что практически развалило всю его стройную схему. Наконец, никогда не повредит иметь под рукой судью или какую-нибудь знаменитость, на кого можно положиться в случае, если Наблюдателя поймают.
Но главное – терпение и внимательность к деталям.
Он отправляет электронные письма. В каждом приводится ссылка на статью о китайском министре транспорта («видите, на его месте можете оказаться вы!») и два файла. Один – весь видеоролик с министром и девушкой (чтобы доказать, что это именно его материалы), а второй – тщательно обработанное видео совокупления получателя и девушки. Каждое электронное письмо содержит требования по оплате и инструкции, на какой счет в швейцарском банке следует вносить средства или как осуществить анонимный перевод с использованием электронной криптовалюты.
Он снова просматривает сайты эскорт-услуг. Сужает список девушек до двух-трех. Теперь нужно внимательно изучить каждую, чтобы сделать правильный выбор. Предполагаемая встреча возбуждает его до крайности.
Он глядит на людей, проходящих мимо него по улицам. Все эти глупые мужчины и женщины ходят будто во сне. Они не понимают, что мир полон тайн, доступных только тем, кто достаточно терпелив и наблюдателен, чтобы вскрыть эти тайны, извлечь их из теплых, кровоточащих тайников, словно жемчужину из мягкой плоти моллюска. И уже затем, вооружившись этими тайнами, можно заставить дрожать и танцевать перед тобой человека на другом конце земного шара.
Он закрывает ноутбук и встает, чтобы уйти. Он думает о том, что нужно прибраться в своем номере, о том, как он достанет хирургический набор, бейсболку, пистолет и еще парочку сюрпризов, которые он привык брать с собой на охоту.
Пришло время выкапывать новые сокровища.
Руфь просыпается. К старым кошмарам добавились новые. Она лежит в кровати, свернувшись в клубок, пытаясь справиться с приступами отчаяния. Она хотела бы лежать так вечно.
Она работала уже несколько дней, и совершенно никаких результатов.
Ей придется позвонить Саре Динг, но потом, когда она включит регулятор. Она скажет ей, что Мона, скорее всего, не была убита бандой, но каким-то образом стала жертвой таких событий, с которыми Руфи даже не стоит связываться. Как это может успокоить Сару?
Фотография из вчерашних новостей никак не уходила из ее памяти, как бы она ни пыталась от нее избавиться.
Руфь с трудом встает и достает статью. Она не может объяснить почему, но фотография кажется неправильной. Отсутствие регулятора очень затрудняет мыслительные процессы.
Она находит фотографию с места преступления в спальне Моны и сравнивает ее с фотографией из статьи. Она смотрит на одну, потом на другую.
Плетеная корзинка стоит на другой стороне кровати?
Этот снимок сделан с левой стороны кровати. Поэтому двери шкафа с зеркалами должны быть на задней стороне снимка, за людьми. Но за ними на снимке только пустая стена. Сердце Руфи бьется настолько быстро, что она практически теряет сознание.
Звонит будильник. Руфь смотрит на красные числа и включает регулятор.
Часы.
Она смотрит на фотографию. Будильник на снимке маленький и нечеткий, однако она с трудом, но различает цифры. Они перевернуты.
Руфь уверенно подходит к своему ноутбуку и начинает искать это видео в Интернете. Она быстро находит его и включает воспроизведение.
Несмотря на стабилизацию видео и тщательную обрезку, она видит, что глаза Моны всегда смотрят прямо в камеру.
Этому есть только одно объяснение: камера направлена на зеркала и находится в глазу Моны.
Глаза.
Она просматривает взятые вчера из базы данных информационно-криминологического центра записи по другим женщинам, и теперь схема становится весьма понятной.
Была блондинка в Лос-Анджелесе, чью очаровательную головку отрезали после смерти и не нашли впоследствии, была брюнетка в том же Лос-Анджелесе, чей череп был вскрыт, а мозги раздавлены в кашу; были мексиканка и негритянка в Вашингтоне, чьи лица после смерти были изуродованы меньше: лишь скулы разбиты вдребезги. Наконец, была Мона, глаза которой были аккуратно извлечены.
Убийца совершенствовал свой метод.
Регулятор сдерживал ее волнение. Ей нужны дополнительные данные.
Она снова просматривает все фотографии Моны. На ранних фотографиях нет ничего необычного, однако на снимке с дня рождения вместе с ее родителями использовалась вспышка, и в ее левом глазу есть странный блик.
Большинство фотоаппаратов автоматически компенсируют эффект «красных глаз», который вызван отражением света от насыщенной кровью сосудистой оболочки на задней стенке глаза. Но блик на фотографии не красный, а синеватый.
В абсолютном спокойствии Руфь просматривает фотографии других убитых девушек. И находит этот красноречивый блик у каждой из них. Должно быть, так убийца и определял своих жертв.
Она вынимает телефон и набирает номер своей подруги. Они с Гейл вместе учились в университете, а теперь та работает исследователем в компании, выпускающей медицинские приборы.
– Алло? – Фоном слышатся разговоры других людей. – Гейл, это Руфь. Можем поговорить?
– Секундочку, – она слышит, как фоновые разговоры становятся тише, а затем и вовсе прерываются. – Ты обычно звонишь, если нужно дополнительное улучшение. Мы не можем сделать тебя моложе, как ты понимаешь. Пора уже остановиться.
Именно Гейл предлагала различные улучшения, которые Руфь с годами приобретала. Гейл даже нашла для нее доктора Би, так как не хотела, чтобы Руфь стала инвалидом. Но она всегда сопротивлялась этому, боясь превратить Руфь в киборга.
– Это неправильно, – говорила она. – Тебе не следует так к себе относиться. В этом нет медицинской необходимости.