Весь комплекс «неряшливого» располагается где-то в лесу, шагая по выложенной явно импортной плиткой пешеходной дорожке, понял Виктор Викторович. Ехали не долго, значит это не далеко от Москвы, на огромной территории, в лесной зоне. В таком месте и на такой территории раньше располагался видимо какой-то пионерский лагерь или два сразу. Похоже, что так. Очень тихо. Солнечно. Частная территория. Воздух свежий. Даже лучше чем в Кремле. Не плохо «неряшливый устроился», подумал Виктор Викторович, и тут же с усмешкой заметил: но мой Управделами здесь бы кое-что добавил… Он у меня, на моей… эээ… на этой усмешке Виктор Викторович осёкся, потому что воспоминания накатили грустной, щемящей волной утраты, он даже с шага сбился, так сильно перехватило дыхание, защемило сердце. Опершись одной рукой на ближайшее дерево, приходя в себя, Виктор Викторович несколько раз глубоко вдохнул целебный воздух. Отгоняя тяжёлые мысли, дёрнул головой, пришел в себя… Оттолкнулся от дерева, пошёл. Да, денег здесь вложено немерено, о-о-о! Глядя по сторонам увидел, на ухоженной территории располагалось несколько трёхэтажных кирпичных домов и один четырёхэтажный, соединённые между собой крытыми переходами. На крышах виднелись квадраты солнечных батарей. Современно. Передовые технологии. Глазели серьёзные диски спутниковых телевизионных антенн. Не слабо. Кто такой этот «неряшливый», кто? Если у него, как он сказал, несколько своих депутатов. Значит, при деньгах! Какое-то политическое лобби? Чьё? Финансовое? Олигархическо-промышленное? Ментовское? Бандитско-воровское? Чьё? Какое? Почему не знаю? Прямо, конечно, его не спросишь, а депутат не скажет. Оставалось одно, пока собирать, накапливать информацию. Шёл.
Прошёл мимо огромного стеклянного розария, мимо огромной теплицы, подошёл к ангару. По пути отметил высокий забор, множество фонарей освещения, и множество видеокамер. На расстоянии метров тридцати друг от друга, по всей территории прогуливались молодые люди спортивного вида, с коротенькими автоматами под расстёгнутыми пиджаками. Охрана?! Откуда-то издалека еле слышно доносился крик горластого петуха… Где-то в отдалении, за бетонным забором располагалась не то деревня, не то какое-то поселение.
Солнечно. Пастораль. Идиллия.
Частное владение.
Виктор Викторович открыл дверь ангара. В огромном ангаре было светло, но от уличного солнечного света зрению пришлось всё же адаптироваться. Густо пахло соляркой, мазутом, и краской. Перед ним был не то склад, не то музей. Музей скорее всего, приглядевшись, понял Виктор Викторович. Хранилище военной техники времён ВОВ. По боками ангара, под крышей просматривались рельсы мостового крана. В глубине ангара, тяжёлый гак, поддерживал на тросах чей-то полуразобранный танковый двигатель. Техника стояла и справа, и слева. Справа советская военная техника, времён ВОВ, с поднятыми стволами орудий к центру прохода, слева трофейная немецкая, и американская. Тоже стволами к проходу. Изображая своеобразный «дружественный» коридор. Начинали ряд мотоциклы с колясками, но без пулемётов, потом армейский «Газ А». За ними шли, справа, свежеокрашенный танк Т-34, за ним тяжёлый ИС-3, с оспинами попаданий снарядов в башню, потом танк КВ-1, за ним Т-40, дальше вытянулся строй противотанковых пушек на спущенных колёсах, потом 122 мм и 152 мм САУ… Напротив сверхтяжёлый обшарпанный немецкий танк «Маус», за ним — без гусениц, тяжёлый танк «Пантера», в комплекте лёгкий танк «Рысь». Дальше отмытый от закопчёности, с обгорелой краской американский средний танк М4 «Шерман», за танком два американских «Виллиса» и бортовой «Студебеккер». У «Виллиса» одно колесо спущенное, «Студебеккер» без передних колёс вообще, передний мост на «козлах». Некоторые образцы — и слева и справа — пребывали явно в полуразобранном, некомплектном состоянии, другие похоже исправны. На переднем плане, близко от входа, трое мужиков в грязных комбинезонах, склонившись над моторным отсеком БТРа, что-то ремонтировали в нём. БТР-60П тоже видал виды, но явно недавно был покрашен, блестел свежей краской, на лобовине красовалась эмблема ВДВ, сбоку номер «227». Здесь же, на левой стороны ангара, как на выставке, блестели лаком советско-правительственный ЗИЛ-111, «Эмка» Газ-М1.
Странное сочетание. Хобби владельца?!
Из-за БТРа прихрамывая вышел сутулый, худой парень с ввалившимися глазами, в бейсболке козырьком назад, в голубой запачканной тельняшке, с засученными рукавами…
— Ты, что ли, от этого… — парень кивнул в сторону коттеджей, скривился, — «пузана»?
Познакомились.
Фёдор скучным, бесцветным голосом поставил задачу.
— Работа простая. Когда по рации сообщат, я запускаю двигатель и выезжаю на БТРе на полигон. 20 минут ходу. Здесь есть такой. Поставлю БТР на опушке. Гости пройдут в стеклянный домик, это вроде КПП у них, и когда «пузан» по рации даст команду, толпа пойдёт в атаку, я шмальну по БТРу из «мухи». Ты снимаешь кино. Все дела. Мне 200 баксов, тебе 100. Видеокамера вон там, — кивнул в сторону небольшой выгороженной комнатки возле выхода из ангара.
Говорил он нехотя, с трудом, словно тянул тот БТР в гору. Смотрел под ноги, или в сторону.
Виктора Викторовича больше интересовала не инсценировка с БТРом, а гости «неряшливого», которые «свои», как выразился пузан. Но познакомился с ними он позже, гораздо позже того как увидел, куда Фёдор, уже отчего-то одетый в военную камуфляжную форму, с зелёной банданой на голове, услышав приказ пузана, встал во весь рост, вскинул гранатомёт на плечо, но неожиданно резко развернулся в противоположную сторону от БТРа, в сторону стекляшки КПП. Лицо Фёдора светилось злой улыбкой, перекошенной конвульсией. «Хрена вам, суки! Ур-ра! А не Аллах-Акбар. Нате, получайте!», вскричал он, и нажал на спуск. Как Виктор Викторович успел толкнуть Фёдора под руку, вспомнить потом не мог. Реакция помогла. Яркое смертоносное пятно улетело не в стекляшку КПП, а в сторону деревни. Немедленно за этим, там, где-то за забором, послышался взрыв и крики, повалил дым… И в этот же момент БТР, как от удара сверху, присел на колёсах, оглушительно грохнул взрывом, далеко вверх выбрасывая обломки железа и огня, вспыхнул огненным пламенем, подпрыгнул, перевернулся и дымно чадя, завалился на крышу…
— Ты что сделал, дурак? — Сбив Фёдора с ног, навалившись сверху, морщась от дыма и пыли кричал оглохший Виктор Викторович. — Ты же их убил там, наверное? Ты же…
Фёдор плакал. Не от боли, от бессилья.
— Зачем ты помешал, зачем, идиот? Их убивать надо. Я должен был. Они кровопийцы. Я не за тем в Чечню шёл, я… «пузана» этого и всех с ним… Мочить, мо…
Договорить он не успел. Подбежавшие «консультанты по безопасности» пузана, выдернули Фёдора из-под Виктора Викторовича. Фёдору скрутили руки, Виктора Викторовича подняли, поставили на ноги, отряхнули пыль с куртки и брюк.
«Пузан» жал руку… и другие тоже. Никого из гостей Виктор Викторович в лицо не знал. Женщин не было. Значит «мальчишник». Люди в возрасте, вальяжные. По виду не то почтенные судьи, не то магнаты. Четверо. По перстням на пальцах, явно бывшие бандиты, теперь явно уважаемые люди. Был среди них и тот самый сейчас суетящийся депутат, и ещё один, такой же, молодой, похоже из «Наших». Гости с лысинами. Двое с бородками а-ля Хемингуэй, двое с трёхдневной щетиной. Один с курительной трубкой в зубах, остальные с сигаретами, по виду джентльмены, на руках дорогие часы, ногти и пальцы рук ухоженные. У «пузана» рука потная, у следующего такая же, у остальных сухие, но вялые. Своих имён они не называли, протягивали руки и улыбались механической улыбкой. Фигуры и рост у всех разные, но одеты более чем прилично. От них веяло дорогим парфюмом. Виктор Викторович машинально отметил, у одного, как у Сильвио… И машины на территории стояли серьёзные. От Майбаха до Бентли. Не считая машин сопровождения Гелендвагенов и Крузеров, Вальяжные «товарищи», влиятельные. Таких лиц Виктор Викторович в своё последнее премьерство уже не видел. «Уважаемые», видимо из второго эшелона, из теневого. На «первой» линии их давно сменили почтительно-взволнованные, поедающие взгляды чиновничьей и прочей аудитории. Молодой, при чём. К таким Виктор Викторович и привык. А здесь, «эти», были, не просто были, ели и пили, здравствовали. Кто они, кто? После эпизода с «мухой», гостей и хозяина потянуло за стол, к выпивке. Накрыт стол щедро и шикарно. Кто они? Чем ему могут помочь? Вытянуть бы на разговор, — размышлял премьер, ковыряя вилкой в овощном салате. Пока решил осмотреться. Если за столом женщин нет, значит будут говорить или о политике, или о рыбалке, либо о женщинах. Так оно и получилось. Пузан предложил тост.
— Я предлагаю выпить за нашего нового друга, за Виктора, моего тёзку. Он, поступил геройски. Как настоящий друг и товарищ. Всех нас сегодня спас. Всех! Дай я тебя, брат, поцелую.
Увернуться от мокрых губ Виктор Викторович не смог. Махом запил водкой.
— А как с этими? — отдышавшись, спросил он, кивая головой в сторону забора.
Кладя вилку и нож, пузан легко ответил.
— Нет проблем! Я в деревню послал уже своего халдея, он там уладит. Не впервой. Мани-мани… сам понимаешь… А из Фёдора этого, душу — мои — сейчас вытряхивают. Кстати, предлагаю пройти, развлечься.
Фёдора били в подвале. Безжалостно. В кровь. Двое крепкого телосложения парней, привязав стрелка спиной к барабану большого колеса, заворачивали на дыбу, ломали позвоночник. Фёдор хрипел, стонал, терял сознание. Его из шланга поливали водой. Захлёбываясь, он приходил в себя, что-то бормотал, Что именно, понять было не возможно… Гости, с бокалами в руках, пузан с бутылкой виски, и Виктор Викторович с ними, остановились поодаль.
— Тёзка, послушай, что он там говорит, сука! — Указывая бутылкой, приказал Виктору Викторовичу пузан. — Пусть скажет, гад, кто его подослал, на кого он работает. Кто? Кто? Кто? — требовал «неряшливый». Летела слюна, глаза его зло выглядывали из заплывших жиром щёк. — Сволочь! Угробить меня хотел. Кого, а? Меня!! Всех нас!! Моих… Меня!!