В этом же году супруги Либерманы перебрались во Францию, в Париж, где получили вид на жительство, но! – без права работать в стране, и два года, по утверждению Либермана, существовали только на собственные сбережения.
Когда немцы оккупировали Париж и северную часть Франции, супруги Либерман перебрались на Лазурный берег, где давно уже существовала русская диаспора. Здесь Александр Либерман открыл в Ницце собственную музыкальную школу. Либерманы пытались получить визу для эмиграции в США, но им это не удалось.
Ницца, вместе с другими близлежащими юго-восточными городами средиземноморского побережья Франции – Каннами, Грассом, Ментоной, входила в итальянскую зону оккупации, где итальянские военные отказывались подчиняться приказам об арестах и депортации евреев. Тысячи французских евреев бежали сюда после ноября 1942 г., дабы избежать преследований в вишистской Франции, где время от времени французская полиция, дабы ублажить немецкие власти, все же делала облавы в поисках коммунистов и евреев.
В дневнике Бунина, хранящемся в архиве Буниных в РАЛ, имеется запись за вторник 01.09. 1942 г.:
«Еврейские дни дошли и до нас. В Париже, говорят, взяли 40.000. Хватают по ночам. 10 минут на сборы. И мужчинам и женщинам бреют головы – и затем человек исчезает без следа. Детей отнимают, рвут их документы, номеруют – будет без роду-племени, где-то воспитают по-своему. Молодых евреек – в бардаки, для солдат… У нас взяли уже, говорят, человек 700–80039. <…> 25-го авг<уста> до Cannes <Канн> доехал с какой-то блядью, в такси, заплатил 50 фр<франков> (она – 250). Зашел к Л<иберманам>. Вечером они к нам»40.
В сентябре 1943 г., после капитуляции Италии, немецкие войска заняли департаменты, входившие в итальянскую зону оккупации, и приступили к ее «зачистке». Повальные облавы, аресты и депортации евреев в лагеря смерти продолжались вплоть до освобождения Франции союзниками в июне-августе 1944 г. В течение пяти месяцев приблизительно 5000 евреев было схвачено и депортировано.
Когда итальянцев сменили немцы, условия жизни ухудшились, и Стефа, имевшая типично «арийскую» внешность, раздобыла фальшивые документы, по которым числилась одинокой женщиной, и сняла маленькую квартирку в тихом месте, в которой тайно поселила мужа. Либерман прятался в ней до конца войны, носил специальные мягкие тапочки, чтобы соседи не могли слышать его шагов, не выходил на улицу в дневное время, а Стефа, находясь постоянно под угрозой быть арестованной, выполняла все его поручения.
С сентября 1943 года по сентябрь 1944 года супруги жили в условиях постоянной смертельной опасности и нищеты.
«Естественно, было совершенно невозможно как-то зарабатывать. Мы жили в это время на выклянченном мороженом картофеле и гнилой моркови. И при этом в постоянном страхе, что нас в любой момент может обнаружить гестапо во время проведения очередной облавы. Вполне понятно, что мы не имели возможности получить медицинскую или зубоврачебную помощь», – свидетельствует А. Либерман.
После освобождения Франции супруги в сентябре 1944 г. вернулись в Париж. Три года они перебивались с хлеба на квас – с работой было, как никогда, плохо. Наконец, списавшись со своим другом и учителем Эгоном Петри, преподававшем с начала 1940-х в калифорнийском Mills College, Либерман занимает у знакомых несколько тысяч долларов и, оставив жену в Париже, отправляется за океан. Летом 1947 г. он приезжает в Окленд, где живет Петри, с надеждой на то, что старый друг и учитель устроит его на работу.
В статье «Эгон Петри и “петриоты”»41 со слов одного из патриотов рассказывается следующая история.
«Эгон Петри, пригласив в свое время Либермана приехать в Окленд, впоследствии, из-за повседневной бытовой суеты, об этом совсем забыл. Либерман, практически не говоривший тогда по-английски, имея на руках из имущества только несколько чемоданов, пересек всю Атлантику и 3000 миль континентальной части Соединенных Штатов и прибыл в Калифорнию. Когда же он, наконец, появился в доме Петри, тот, открыв дверь, в ответ на приветствие воскликнул: “Что случилось, Саша, что ты делаешь здесь?”»
«Забывчивость» Эгона Петри, являлась, конечно, не более чем шуткой, ибо, как явствует из последующей судьбы Либермана, его старый друг был человеком благородным и ответственным. С лета 1947 г. Александр Либерман, практически не владевший английским, стал преподавать вместе с Эгоном Петри в Mills College – одном из самых престижных музыкальных учебных заведений в Калифорнии.
Несмотря на все трудности новой жизни Либерманы не забывали об Иване Бунине, доживавшем свои дни в Париже. Вплоть до кончины писателя они поддерживали с Верой Николаевной регулярную переписку. Помимо писем Александра и Стефы Либерман к В. Н. Муромцевой-Буниной42 в РАЛ хранится ее набросок свидетельства на французском языке о тяжелой подпольной жизни Либерманов в Ницце, датированный 1958 г. По всей видимости, документ такого рода понадобился Либерманам как свидетельское показание третьего лица при оформлении ими компенсации у правительства ФРГ.
Где находятся ответные письма Бунина неизвестно, т. к. архив А. Либермана до сих пор не обнаружен.
Гонимый по миру еврей-космополит Александр Либерман – вечный ДиПи, человек без гражданства43, – обрел в Калифорнии свою новую родину (он стал гражданином США 08 апреля 1953 г.), где в обстановке почета и уважения и скончался после тяжелой, но, к счастью, непродолжительной болезни в 1977 г. Урны с прахом Александра (Саши) и Стефании (Стефи) Либерман, которая пережила его на 6 с лишним лет, покоятся в колумбарии The Chapel of the Chimes г. Окленд (Калифорния, США).
Некролог «Александр Либерман» в Berkely Daily Gazette от 07.02.1978:
«Окленд – Александр Либерман, именитый учитель фортепьяно, многие годы преподававший в регионе залива Сан-Франциско скончался в воскресенье после непродолжительной болезни. Он родился неподалеку от Киева, учился музыке в Киевской консерватории, а во время Революции перебрался в Берлин. Там он стал профессором при берлинской Высшей музыкальной школе. Приход к власти нацистов заставил его перебраться сначала в Париж, а затем на юг Франции. Он прибыл в США в 1947 г. при содействии известного немецкого пианиста Эгона Петри, который преподавал тогда в Mills College в Окленде. Либерман присоединился к коллективу сотрудников факультета «Миллс Колледжа» в 1950 г. и работал там все время, вплоть до своего ухода на покой в 1962 г. Затем, вплоть до недавнего времени, он давал частные уроки, и многие концертные исполнители перед своим выступлением приходили к нему на репетицию, чтобы отточить свое мастерство. Он жил вместе со своей женой Стефанией. По просьбе семьи никаких прощальных церемоний проводиться не будет».
___________________________________________
1Уральский М. Под бунинской кровлей // Новый журнал. – 2016.– № 281. С. 202–221.
2 «Бунин в тапочках» (фр.).
3Бахрах А. В. Бунин в халате. С. 9.
4 В списке учеников школы К. Мая (о ней см. Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. Историческая хроника. Часть I. Гимназия и реальное училище Карла Мая в Санкт-Петербурге. 1856–1918. – СПб.: Наука, 2005) за 1913 г. значится как отец А. В. Бахраха некто Василий Аронович Бахрах 1872 г.р., купец 1-й гильдии из г. Каунас. Других сведений, касающихся старшего поколения семейства Бахрах, автору обнаружить не удалось.
5Бахрах А. В. Бунин в халате. С. 6.
6 Бахрах и Седых – два молодых дарования, литературные протеже Бунина, с коими он на всю жизнь подружился в начале 1920-х гг., по типу личности были очень похожи друг на друга. Оба они одногодки, евреи, выходцы и обрусевших культурных и весьма обеспеченных семей, эмигрировавшие сразу же после окончания Гражданской войны в Европу, где подвизались на литературном поприще, заявляя себя в первую очередь как публицисты. Седых, впрочем, подавал надежды стать крупным писателем, но в этом качестве, к сожалению, не состоялся. Личные отношения между Бахрахом и Седых, по-видимому, были весьма прохладные.
7 Бахрах А. В. Бунин в халате. По памяти, по записям. С. 8.
8 Там же. С. 114.
9Бунин И. А. Письма к М. В. Карамзиной 1937–1940/ Предисловие и публикация А. К. Бабореко / В сб.: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. – М.: АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького, 1973. С. 685.
10 Степун Маргарита (Марго, Марга) Августовна (1895 или 1897–1972), певица (контральто). С 1920-х в эмиграции. Сестра Ф.А. Степуна. Солистка оперного театра в Геттингене, затем в театре Нюрнберга. В 1938 г. впервые выступила в зале Русской консерватории в Париже, участвовала в концертах, посвященных П. И. Чайковскому в Русском народном университете (1938, 1939). В 1939 г. по приглашению Ниццкого отделения Русского музыкального общества дала совместный концерт вместе с И.А. Буниным (читал свои произведения) в зале Athene. Вместе с Г.Н. Кузнецовой периодически жила в доме Буниных в Грассе, в 1942 г. переехала с ней в Канны, затем в Дрезден. В 1949 г. поселилась в Америке. Вдвоем с Г. Н. Кузнецовой выполняла поручения И. А. Бунина по корректуре его книг для издательства им. Чехова в Нью-Йорке.
11Бахрах А. В. Бунин в халате. С. 14.
12Муравьева-Логинова Т. Д. Живое прошлое: Воспоминания об И.А. и В.Н. Буниных/В кн.: Литературное наследство, т. 84, кн. 2. – М.: Наука, 1974. С. 312.
13Бахрах А. Б. Бунин в халате. С. 20.
14 Там же. С. 13.
15 Здесь имеется в виду, что Бахраху удалось добиться у местного начальства признания его «комбатантом» – т. е. бывшим военнослужащим в действующей армии, имеющим согласно Женевской конвенции в этом качестве особый юридический статус.
16Хазан Владимир.