Она перелистывала записи брата, и шею свело судорогой от того, что она так держала фонарик. Температура в боксе поднималась до тех пор, пока она не вспотела в своем комбинезоне. Она не могла уснуть. Это было совсем не похоже на тот ящик, в который ее посадили. И чем больше она читала, тем больше понимала бесконечные метания брата, его желание что-то сделать, покончить с системой, в которой они оказались.
Осторожно перенося воду и еду, делая крошечные глотки и маленькие кусочки, она оставалась внутри в течение, как ей казалось, дней, но, возможно, часов. Когда ей снова захотелось в туалет, она решила пробраться в конец коридора и еще раз попробовать радио. Желание сходить в туалет не уступало желанию узнать, что происходит. Выжившие были. Людям из 18-го удалось перебраться через холмы и добраться до другого бункера. Несколько человек выжили — но надолго ли их хватит?
Она смыла воду и прислушалась к журчанию отработанной воды в трубах над головой. Рискнув, она пошла в комнату управления беспилотниками. Не включая свет в коридоре, она открыла радиоприемник. На 18-й линии не было ничего, кроме помех. То же самое на 17-й. Она переключила десяток других каналов, пока не услышала голоса и не убедилась, что рация работает. Вернувшись к 17-му, она стала ждать. Она знала, что может ждать вечно. Она могла ждать, пока они не придут и не найдут ее. Часы на стене показывали, что сейчас только три часа, середина ночи, и это было хорошо. Возможно, сейчас ее не ищут. Но тогда и слушать ее никто не будет. Она все равно сжала микрофон.
«Алло», — сказала она. «Меня кто-нибудь слышит?»
Она чуть было не назвала себя, откуда вызывает, но потом подумала, не прослушивают ли ее люди в бункере, следя за всеми станциями. А что, если так? Они не могли знать, откуда она передает. Если только они не смогут отследить ее по ретрансляторам. Может быть, и могли. Но разве эта шахта не вычеркнута из их списка? Они вообще не должны были прослушивать ее. Шарлотта убрала с дороги инструменты и стала искать бумажку, которую принес ей Донни, — рейтинг бункеров. В самом низу были перечислены все разрушенные шахты.
«Кто это?»
Из рации раздался мужской голос. Шарлотта схватила микрофон, гадая, не передавал ли кто-то из ее шахты на этой частоте.
«Я… Кто это?» — спросила она, не зная, как ответить.
«Вы в Механическом? Вы знаете, который сейчас час? Сейчас середина ночи».
Внизу, в Механическом. Так были расположены их бункеры, а не ее. Шарлотта решила, что это один из выживших. Она также предположила, что другие могут подслушивать, и решила перестраховаться.
«Да, я в Механическом», — сказала она. «Что происходит там… то есть наверху?»
«Я пытаюсь заснуть, но Корт сказал нам держать эту штуку включенной на случай, если она позвонит. Мы боролись с водопроводом. Люди предъявляют претензии на фермах, размечают участки. Кто это?»
Шарлотта прочистила горло. «Я ищу… Я надеялась связаться с вашим мэром. Джульеттой».
«Ее здесь нет. Я думал, она с вами. Попробуйте позвонить утром, если это не срочно. И скажи Корт, что нам бы не помешало еще несколько рабочих рук. Приличного фермера, если он у нас есть. И носильщика».
«Э-э… хорошо». Шарлотта снова взглянула на часы, прикидывая, сколько ей еще придется ждать. «Спасибо», — сказала она. «Я попробую позвонить».
Ответа не последовало, и Шарлотта удивилась, почему ей вообще захотелось протянуть руку помощи. Она ничего не могла сделать для этих людей. Неужели она думала, что они могут что-то сделать для нее? Она изучала собранную ею рацию, лишние винты и провода, разбросанные по базе, коллекцию инструментов. Это был риск, но он казался менее страшным, чем одиночество в подъемнике. Риск быть обнаруженной значительно перевешивал возможность контакта. Через несколько часов она попробует еще раз. А до тех пор она постарается поспать. Она закрыла рацию и подумала о своей старой койке в казарме дальше по коридору, но именно металлический ящик без окон и привлек ее внимание.
Завтрак Дональда прибыл вместе с компанией. Накануне его оставили в покое и заставили пропустить прием пищи. Он решил, что это какой-то метод допроса. То же самое было и с ботинками, шумно топающими мимо посреди ночи и не дающими ему спать. Все, что угодно, лишь бы сбить часы, возмутить его, заставить чувствовать себя сумасшедшим. А может быть, это был день, а сейчас середина ночи, и он вовсе не пропускал прием пищи. Трудно сказать. Он потерял счет времени. На стене остался чистый круг и торчащий винт, где когда-то висели часы.
Двое мужчин в защитных комбинезонах пришли с Турманом и завтраком. Дональд спал в своем комбинезоне. Он вытянул ноги на своей раскладушке, пока трое мужчин собирались в его маленькой комнате. Оба сотрудника службы безопасности смотрели на него с подозрением. Турман передал ему поднос, на котором стояла тарелка с яичницей, бисквит, вода и сок. Дональду было невероятно больно, но в то же время его мучил голод. Он поискал столовые приборы и, не найдя их, стал есть яичницу пальцами. От горячей пищи ребрам стало легче.
«Проверьте потолочные панели», — сказал один из сотрудников службы безопасности. Дональд узнал его. Бревард. Он был начальником почти столько же, сколько Дональд проработал на смене. Дональд мог сказать, что Бревард не был его другом.
Другой мужчина был моложе. Дональд не узнал его. Он обычно вставал поздно, чтобы его не заметили, и знал ночную охрану лучше, чем эти парни. Младший офицер вскарабкался на комод, приваренный к стене, и поднял потолочную панель. Он достал из-за бедра фонарик и посветил им во все стороны. Дональд хорошо представлял себе, что видит этот человек. Он уже проверил.
«Он заблокирован», — сказал молодой офицер.
«Ты уверен?»
«Это не он», — сказал Турман. Он не сводил глаз с Дональда. Турман махнул рукой в сторону комнаты. «Там была кровь. Он должен был быть в ней».
«Если только он не помылся где-нибудь и не переоделся».
Турман нахмурился при этой мысли. Он стоял в нескольких шагах от Дональда, который уже не чувствовал голода. «Кто это был?» спросил Турман.
«Кто был?»
«Не прикидывайтесь дурачком. На одного из моих людей напали, и кто-то, одетый как техник реактора, прошел через охрану прямо здесь, на этом уровне, той же ночью. Он спустился в этот коридор и, как я полагаю, искал тебя. Вышел на связь, где, как я знаю, ты проводишь время. Ты никак не мог провернуть это в одиночку. Ты кого-то привел, может быть, кого-то из своей последней смены. Кого?»
Дональд отломил кусочек бисквита и положил его в рот, чтобы было чем занять губы. Шарлотта. Что она делала? Обшаривала бункер в поисках его? Выходила на связь? Она была не в себе, если это была она.
«Он что-то знает», — сказал Бревард.
«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», — сказал Дональд. Он сделал глоток воды и заметил, что его рука дрожит. «На кого напали? С ним все в порядке?» Он подумал о том, что, возможно, они нашли кровь его сестры. Что он наделал, разбудив ее? Он снова подумал о том, чтобы признаться и сказать им, где она прячется, чтобы она не была одна.
«Это был Эрен», — сказал Турман. «Он вышел с поздней смены, побежал к лифту, и его нашли на тридцать этажей ниже в луже крови».
«Эрен ранен?»
«Эрен мертв», — сказал Бревард. «Отвертка попала ему в шею. Один из лифтов залит его кровью. Я хочу знать, где человек, который сделал это…»
Турман поднял руку, и Бревард замолчал. «Дайте нам минуту», — сказал Турман.
Молодой офицер, стоявший на комоде, поправил потолочную панель, чтобы она встала на место. Он спрыгнул вниз и вытер руки о бедра, оставив на комоде ворсинки и ошметки пенополистирола. Двое охранников ждали снаружи. Дональд узнал одного из офисных работников, проходивших мимо перед закрытой дверью, чуть не окликнул его, гадая, что, черт возьми, все подумали, когда узнали, что он не тот, за кого себя выдал.
Турман потянулся в нагрудный карман и достал сложенный квадрат ткани — свежую тряпку. Он протянул ее Дональду, который с благодарностью принял ее. Странно, что за подарок. Он подождал, когда нужно будет откашляться, но это была редкая передышка. Турман протянул ему пластиковый пакет и держал его открытым. Дональд понял, для чего это нужно, и, достав свою вторую тряпку, бросил кровавое месиво в пакет.
«Для анализа, верно?»
Турман покачал головой. «Здесь нет ничего такого, чего бы мы еще не знали. Просто… жест. Я пытался убить тебя, ты знаешь. Это была слабая попытка, и именно потому, что я был слаб, у меня ничего не получилось. Оказывается, ты был прав насчет Анны».
«Эрен действительно мертв?»
Турман кивнул. Дональд развернул ткань и снова сложил ее. «Он мне нравился».
«Он был хорошим человеком. Один из моих новобранцев. Ты знаешь, кто его убил?»
Теперь Дональд увидел в ткани то, чем она была. Плохой полицейский превратился в хорошего. Он покачал головой. Он попытался представить себе Шарлотту, делающую такие вещи, и не смог. Но он также не мог представить ее летающей на беспилотниках, сбрасывающей бомбы или отжимающейся пятьдесят раз. Она была загадкой, запертой в его детстве, и постоянно удивляла. «Я не могу представить, чтобы кто-то из моих знакомых убил такого человека. Кроме тебя».
Турман никак не отреагировал на это.
«Когда меня опустят под воду?»
«Сегодня. У меня есть еще один вопрос».
Дональд поднял воду с подноса и сделал долгий глоток. Вода была холодной. Невероятно, насколько приятной на вкус может быть вода. Он должен был рассказать Турману о Шарлотте прямо сейчас. Или подождать, пока не уйдет под воду. Но чего он не мог сделать, так это оставить ее там одну. Он понял, что Турман ждет. «Говори», — сказал он.
«Помнишь ли ты, как Анна уходила из оружейной комнаты, когда ты был на ногах? Я понимаю, что ты был с ней совсем недолго».
«Нет», — сказал Дональд. И это не было похоже на короткое время. Это было похоже на целую жизнь. «Почему? Что она сделала?»