– Почти.
– Что это значит? Нашел, но не смог открыть?
– Так, Светик, все расскажу при встрече. Только давай-ка ты сама приезжай. У меня, кажется, ни на что уже сил нет.
– Совсем ни на что? – недвусмысленно проворковала она.
– Ну, может, так… кое на что и кое-как еще сгожусь, – усмехнулся он. – Ладно, до встречи.
– Хорошо. В девять буду у тебя, – тоном, не терпящим возражений, отрезала она и отключила связь.
В очередной раз, прикрыв люк и заставив его ящиками, Родин вернулся на место. До конца смены оставалось полтора часа. Уронив голову на руки, он решил посвятить их отдыху. Ведь приезд Светланы не подразумевает под собой спокойный сон.
Когда зашел в свой двор, сразу увидел ее. Она уже поджидала его возле подъезда, постукивая ножкой об ножку.
– Привет, – чмокнула она его в щеку, ткнув холодным носом. – Я тут уже околела, пошли быстрее.
– Да я и так раньше на десять минут успел, – пожал он плечами и поднес магнитный брелок к кнопке домофона. Дверь пискнула и, пропуская Светлану вперед, Михаил слегка шлепнул ее по ягодице.
– Хам! – хихикнула она. – Ну, давай уже рассказывай!
– Имейте терпение, девушка. Давайте хотя бы войдем в квартиру, – покачал он головой, вставляя ключ в скважину.
– Ты еще скажи, что будешь должен «принять ванну, выпить чашечку кофе и какавы с чаем». Все! Рассказывай! – приказала она, проходя в коридор. – Ты нашел сейф?
– Нашел. Только не сейф, а тайник, – не стал больше испытывать ее терпение Михаил, расшнуровывая ботинки.
– Какой?! Что в нем? – буквально запрыгала она на месте.
Михаил помог ей снять шубку и, обняв за плечи, повел на кухню.
– Знаешь, ты пока чайник поставь, а я сейчас, – и, не дав ей опомниться, заперся в ванной.
Эта безудержная настойчивость со стороны Светланы стала несколько напрягать. И теперь, стоя под струями теплого душа, он вдруг решил не раскрывать все карты. Во всяком случае, почему-то расхотелось показывать ей дневник. Надо учитывать, что она журналистка и наверняка захочет осветить и этот факт в своей будущей статье. И ничто ее не остановит. А это нечто очень личное и даже нелицеприятное. Вряд ли автор сего был бы счастлив, узнав, что его излияния, которые он так тщательно спрятал, будут преданы огласке в средствах массовой информации. Пока достаточно и того, что он расскажет о шкатулке. И даже покажет фотографии. В конце концов, на это она имеет право, поскольку именно благодаря ее подсказке он нашел то, что нашел.
Между тем Светлана уже стала постукивать в дверь ванной:
– Миш, ну ты скоро?
– Да! – крикнул он и выключил воду.
Переодевшись в футболку и спортивные штаны, он сначала пошел в коридор, достал свой телефон из кармана куртки и уж затем появился на кухне, где с нетерпением его ожидала Светлана возле двух чашек с успевшим остыть растворимым кофе.
– Ну, наконец-то. Немедленно садись, пей эту бурду и рассказывай. Ты мне уже все кишки вымотал, – нервно заговорила она, пододвигая ему одну из чашек и немного расплескивая бурую жидкость.
– Свет, а ты имеешь представление о том, что такое не спать сутки? Но это еще полбеды, если после этого тебя не начнут вот так доставать, как ты, – не желая ее обидеть, полушутливо отозвался Родин и открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного.
– Ой, ну прости. А давай я тебе яичницу сделаю, – предложила она, поднимаясь с места.
– Не надо, – остановил он ее жестом. – Это я пока и сам в состоянии.
Достал четыре яйца, заветренный хвостик колбасы, небольшую горбушку сыра и, не торопясь, приступил к приготовлению нехитрого блюда. Им сейчас руководило одно желание: обуздать жаркий темперамент Светланы, который хорош в постели, но совсем не греет в данной ситуации. Захотелось подчинить ее и заставить себя уважать. Некогда, получая знания в учебном подразделении о том, как заставить солдата тебя слушать, он запомнил, что, работая с отдельным человеком, не стоит применять командный голос. Лучше найти другой способ воздействия исходя из психотипа данного субъекта. Тут, конечно, дело иное – женщина! Попробуй-ка сообрази, что тут за психотип. И, полагаясь исключительно на свою интуицию, Михаил решил действовать именно так. Он хотел, чтобы в дальнейшем Светлана больше радовала его, а не раздражала. И нужно было уже сейчас расставить все приоритеты.
И, действительно, выбрав такую тактику, он не ошибся. Она теперь сидела молчаливая и даже пристыженная, опустив глаза и постукивая по столу ноготками. Во всяком случае, Родину хотелось так думать.
Отказавшись от яичницы, Светлана наблюдала за тем, как он ест, и не проронила ни слова. И теперь, вполне удовлетворенный ситуацией, он сам с удовольствием приступил к рассказу о том, что с ним произошло этой ночью. Она слушала внимательно, не задавая лишних вопросов, но, когда дело дошло до фотоснимков, здорово оживилась:
– Слушай, это надо немедленно проверить. Похоже, здесь настоящие драгоценные камни! – ткнула она пальчиком в фотографию. – Не исключено, что эта шкатулка только из-за них может стоить очень дорого! Ее надо немедленно показать антиквару. Кстати, у меня есть один такой знакомый. Ему можно доверять…
– Так, минуточку, – прервал ее размышления Михаил, – а с чего ты взяла, что я вообще достану оттуда эти вещи? Или ты думаешь, что я должен пригласить в этот бункер твоего знакомого антиквара?
Светлана захлопала глазами, явно его не понимая. Даже помолчала несколько секунд, которые ей потребовались для осмысления его слов.
– А ты что… Ты хочешь отдать это государству?! – почти ахнула она.
– А ты в этом сомневаешься? – в свою очередь сильно удивила его Светлана.
– Ты это серьезно или все-таки шутишь?
– Какие уж тут шутки, Света? Я – законопослушный гражданин.
– Иногда ты мне кажешься не вполне нормальным, Миша. А если это вообще, например, Фаберже? Ты хоть понимаешь, что сможешь на это купить себе новую квартиру. Даже за такую маленькую шкатулочку! Для такого, как ты, это целое состояние.
– Не жили богато, не хрен начинать, – буркнул он и закурил.
Последние слова этой женщины здорово поколебали в нем веру в нее. Ему ведь казалось, что он наконец нашел то, что даже и не искал в последние годы. А она, как и все бабы, оказалась такой же меркантильной. В ней нет идеи, нет теплоты и понимания. Пустышка, хоть и неглупая. Никогда ее не перевоспитать. Она такая, какая есть. И стоит сейчас подумать, чтобы о ней серьезно не думать. «Для такого, как ты…» – неприятные слова. А что в нем не так? Что неправильного он делает? Живет в коммуналке, ожидая сюда нового соседа? Мало зарабатывает? Да что ей вообще от него надо? Может быть, уверена в том, что он обязан подарить ей эти милые побрякушки? Но они не его. Не ему принадлежат. И если он сам недавно рассуждал о том, чтобы найти их наследника, то быстро выкинул это из головы. Шкатулка и медальон теперь принадлежат если не Эрмитажу, то уж, по крайней мере, местному краеведческому музею. Поначалу, рассказав обо всем Светлане, он рассчитывал на ее помощь в том, что его находка не окажется в частных руках. Что журналистка напишет об этом статью, имея эксклюзивный материал. Именно его он и собирался подарить ей, а не то, о чем она сейчас заговорила. Стало как-то тоскливо. Возникло желание поскорее остаться одному и продолжить чтение дневника. А то и просто как следует выспаться.
– М-да, тяжелый случай, – услышал он откуда-то издалека ее голос. – Ну, если ты так решил… Но все-таки хорошенько подумай, Миша. Если ты сдашь это государству, то в лучшем случае получишь двадцать пять процентов от стоимости, которая не факт что будет реальной. Ее специально могут занизить…
– Света, я очень устал. Давай поговорим в следующий раз. И лучше не на эту тему, – отрезал Михаил и, повернувшись к ней спиной, принялся мыть посуду.
– Так мне уйти, что ли? – обиженно спросила она.
– Как хочешь. Я тебя не гоню. Но ставлю в известность, что сейчас пойду спать.
– Ясно. Тогда я приеду вечером. Нам ведь все-таки надо обсудить, что делать дальше.
– Я и сам знаю, что делать. И буду действовать самостоятельно.
– Хорошо, – довольно смиренно произнесла она. – Действуй. Только могу я рассчитывать хотя бы на то, что право первенства в написании материала принадлежит мне?
– Это подразумевалось с самого начала, Света. Не переживай на этот счет, – все так же стоя к ней спиной, успокоил ее Родин.
Она ушла. Без прощального поцелуя. Без улыбки. И это была их первая размолвка за такой небольшой отрезок времени, что они были знакомы. А так хорошо все начиналось. И так быстро подошло к финалу. Теперь в этом Родин не сомневался. Немного жаль, но… Но лучше раньше, чем позже. Привыкание противопоказано. Выкурив еще одну сигарету, он ушел в комнату, брякнулся на диван и раскрыл серый блокнот некоего гражданина Советского Союза. Нашел момент, на котором остановился, и углубился в чтение.
«Я уже больше не видел Анну. Пос. тог. как она родила сына. Нашего с ней сына. Это я узнал от доверен. лица. Но и он конечно не знал правду. Чтобы иметь какую нибудь информацию о ней, повернул дело так что за этой семьей надо присматрив. как за неблагонадежной. Сам я уже не мог туда ездить. Было опасно. Этот ребенок родился в 19 г. 17 мая. Она назвала его Алексеем. Отчест. дала от своего отца. И фамилию тоже. Теперь он зовется Алексеем Владимировичем Сутуловым. Сам же Владимир Спиридонович Сутулов умер в тот же год от сердечн. приступа. И в этом тоже моя вина. Точно не смог пережить позор дочери. Подозреваю он знал от кого этот ребенок. У Анны с ним были доверит. отношения. Сначала я боялся что он призовет меня к ответу и когда он скончался даже почувств. облегчение. Но вскоре понял что теперь вся семья потеряла в его лице кормильца. У Анны был брат Сергей, он работал в городе на текстильн. фабрике. Хотел сойти за своего но его сослали в лагерь. В то смутное время хватали всех без разбора, кто был не из наших, не из рабочих и крестьян. На свою мать и тетку Анна тоже не могла рассчитывать. Они сами были как дети. Да еще младший брат Николай. Инвалид. Петля на шее. Вобщем ей было несладко. А я не знал как и чем помочь. Да еще эта шкатулка и кулон не давали мне покоя ни днем ни ночью! А как хотелось вернуть ей это. Она могла бы их продать и купить что нибудь ребенку. Но могло произойти и другое! Ее бы просто арестовали на том же базаре. И я так и не решился вернуть ей эти вещи. Они так и лежат у меня под полом спрятанные даже от моих глаз.