Татарский всадник.
Гравюра А. де Брейна.
1577
Каким-то невероятным чудом страна вытащила себя за волосы из пропасти, в которую она погрузилась благодаря нескольким царям-самозванцам, предательству бояр и каким-то чудовищному стечению всех этих обстоятельств…
В 1607 году появляется еще один Лжедмитрий – Лжедмитрий II, и – в это сложно поверить – его поддержало огромное количество городов. Пятнадцать больших городов переходят под его контроль, он успешно движется на Москву. А царь Василий Шуйский с верными ему войсками контролирует все меньше и меньше территории государства Российского, которое через некоторое время просто сжимается до размеров Москвы. В 1609 году Шуйский понимает, что можно и не выжить… У нас не хватает солдат, у нас не хватает войск, нам нужна помощь, мы нуждаемся в союзниках. В тот момент идет польско-шведская война, и, поскольку поляки уже наши враги, мы обращаемся к шведам. В 1609 году Шуйский подписывает со шведской стороной Выборгский договор, мы становимся союзниками, и шведы присылают нам десять тысяч солдат, которые начинают воевать на стороне Шуйского. У Шуйского есть очень талантливый полководец, его близкий родич, Скопин-Шуйский. Ему 23 года, и это блестящий молодой человек, в которого влюблена вся Москва. Он невероятно хорош собой, он очень талантливый военачальник. Он несколько раз наносит поражение превосходящим силам Лжедмитрия II, он вместе со шведами бьет поляков. Король Сигизмунд III на том основании, что мы подписали соглашение со шведами, объявляет нам войну. Это официальное объявление, но мы с вами помним, что Польша уже некоторое время и так ведет с нами войну. Объявление войны дает им возможность легитимно вводить все больше и больше войск на территорию Московского княжества. Мы с переменным успехом пытаемся защищаться, пытаемся обороняться, пытаемся воевать, и мы воюем на несколько фронтов. Я не буду сейчас опять возвращаться к крымским татарам и Ногайской орде. Мы воюем главным образом с войсками Лжедмитрия II, поддержанного Польшей, и мы воюем с Речью Посполитой, с ее официальными войсками. У нас единственный союзник, шведы, и мы, с переменным успехом, пытаемся каким-то образом отбиваться. Скопин-Шуйский на одном из пиров у царя Василия Шуйского выпивает вина и умирает. Бояре немедленно распространяют слух по Москве, что этого популярного молодого военачальника, конечно же, отравили по приказу царя Василия Шуйского. Это еще не сигнал к восстанию, но это последняя капля: бояре окончательно показывают, что они нелегитимны Шуйскому, что он слабый царь, который не может удержать страну в своих руках, в то время как целых два вражеских войска двигаются на приступ Москвы. Происходит Крушинская битва, и я бы назвал ее Крушинской катастрофой: русские и шведские войска совместно бьются с поляками. У нас есть какая-то часть немецких наемников, и вот немецкая пехота в разгар битвы переходит на сторону поляков, что и решает исход битвы. Мы катастрофически проигрываем это сражение, путь на Москву с запада открыт, поляки с запада идут на Москву, с юга на Москву идет Лжедмитрий II. Ситуация в Москве: в Хорошеве стоят поляки, а в Коломенском стоит лагерем Лжедмитрий II. Собственно, власть Василия Шуйского лежит в пределах Бульварного кольца. В Москве вспыхивает переворот, Шуйского хватают, поляки вступают в Москву, Шуйского с родственниками выдают полякам и отправляют в Польшу, где он впоследствии умрет в заточении под Варшавой.
Русскийвсадник.
Гравюра А. де Брейна. 1577
Московский всадник.
Гравюра А. де Брейна. 1577
А что же Лжедмитрий II? – спросите вы. Отвечу: два года, в 1608–1610 гг., Лжедмитрий II стоит лагерем под Москвой, в Тушино, где сейчас стадион московского «Спартака». Именно поэтому Лжедмитрий II получит прозвище «Тушинский вор». Он стоит там два года, но взять Москву не может. Он венчается с Мариной Мнишек… как и его предшественник. В самом деле, он же не говорил: здравствуйте, я Дмитрий II. Он просто говорил: я царевич Дмитрий. Но подождите, ведь царевича Дмитрия недавно убили в Москве! Да нет же, это я настоящий Дмитрий, поэтому давайте я опять буду венчаться с Мнишек, потому что она все-таки моя законная жена… Он подписывает союзный договор с поляками, они его всячески поддерживают, но никоим образом он Москву взять не может, более того, его от Москвы оттесняют, а Москву поляки берут в 1610 году. Дмитрий погибает совершенно не так, как он должен был погибнуть: он ругается со своими охранниками-татарами, и они убивают его во время охоты. В общем, Лжедмитрий II погибает. Забегая вперед, заметим, что это не последний Лжедмитрий на Святой Руси.
Лжедмитрий II (Тушинский вор).
XIX век
Итак, 1610 год, наверное, пиковая точка на пути России в пропасть. Страна под властью банд интервентов, польские войска в городе. Что делают русские бояре? Они собираются и говорят, что надо бы избрать царя. Ах, как здесь проявляются боярские «ум и смекалка»!
Два польских знаменосца.
Гравюра А. де Брейна. 1577
1610 год. Страна под властью банд интервентов, в столице – польские войска. Что делают русские бояре? Они выбирают своим царем Владислава, сына польского короля Сигизмунда III…
Эти твари, по-другому их назвать нельзя, размышляют так: Годунова тогда мы из своей среды исторгли и сделали царем, затем сделали царем Шуйского, но нам все время мешают какие-то заговоры, потому что принцип «первый среди равных» не работает на Святой Руси. Поэтому давайте выберем русским царем Владислава, сына Сигизмунда… И эти люди выбрали своим царем сына Сигизмунда III. Произошло это 17 августа 1610 года, и после этого возникает семибоярщина. Тогда, конечно, это еще не называлось семибоярщиной, но все же это было правлением бояр, которые назначали царей, свергали царей, а в итоге просто легли под интервентов.
Польский всадник.
Гравюра А. де Брейна. 1577
Итак, 17 августа 1610 года русским царем становится сын польского короля Сигизмунда III, которого звали Владислав. Бояре легко ему присягнули, и возникла так называемая семибоярщина. Кто входил в ее состав? Это Голицын, это Трубецкой, это могущественный клан Романовых, это князь Мстиславский и группа вокруг Патриарха Московского Гермогена.
На клане Романовых и патриархе Гермогене мы остановимся подробнее. Патриарх Филарет, Федор Романов, был воеводой еще во время Ивана Грозного, и впоследствии, при Годунове, когда Годунов впал в безумие и начал расправляться с Романовыми, Федор был насильно пострижен в монахи. Таким образом, он стал Филаретом. Освободили его войска Лжедмитрия I. И при Лжедмитрии I, и при Лжедмитрии II он оставался священнослужителем. В общем, отсюда его прозвище – Тушинский патриарх: он служил и при тушинском дворе Лжедмитрия II, и при дворе Василия Шуйского.
Вторая фигура, на которой хочется остановиться, это Патриарх Московский и Всея Руси Гермоген. Он был единственным противником бунта против Шуйского, и впоследствии, после свержения Шуйского, он был противником воцарения сына Сигизмунда на русском престоле. Под давлением бояр он обратился к полякам, мол, он согласен на то, чтобы Владислав занял русский престол, но на двух условиях: немедленный вывод всех интервентов из Москвы и с территории Руси и принятие Владиславом православия. После того как Владислав не вывел войска и не принял православия, Гермоген начал призывать к восстанию. Этот человек сыграет важнейшую роль и в первом, и во втором ополчении.
В ту пору создается так называемая семибоярщина – орган боярского управления при Владиславе. В нее входили представители кланов, которые сыграют огромную роль в истории России и в восемнадцатом, и в девятнадцатом веке…
Что в этот момент делает Филарет? Федор Романов, будущий отец первого русского царя из рода Романовых, тоже выступает с призывом к Владиславу принять православие и вывести войска. Многие в тот момент считают его коллаборационистом за то, что он сотрудничает с поляками, и, в общем, имидж его так себе, в отличие от имиджа патриарха Гермогена. «Отмоется» отец будущего русского царя, только когда поляки бросят его в темницу после того, как он скажет: «Раз вы не принимаете православия, Владислав, вы не русский царь». Его бросят в темницу, и на этом основании он свой имидж кое-как подправит. Как же так, мол, вы меня называете коллаборационистом, а я при поляках сидел. Вот и Гермоген сидел, его сгноили в 1612 году, и автор этих строк тоже сидел, но ему просто повезло выжить. В общем, бояре легко признают Владислава своим царем и начинают при нем управлять.
Итак, создается так называемая семибоярщина – орган боярского управления при Владиславе. В нее входили представители кланов, которые сыграют огромную роль в истории России и в дальнейшем… Кто же это такие, эта пресловутая семибоярщина? Это князья Мстиславский, Воротынский, Трубецкой, Голицын, Лыков, Оболенский, кланы бояр Романовых и бояр Шереметевых. Не правда ли, все эти фамилии мы уже слышали? Вы их услышите и в семнадцатом веке, и в восемнадцатом, и в девятнадцатом. Отпрыски этих фамилий будут выходить на Сенатскую площадь, они же будут играть первые скрипки при всех Романовых, эти кланы фактически будут управлять страной следующие триста лет. Конечно, в стране будут царствовать Романовы, но именно эти ребята, вернее, их отпрыски всегда останутся при власти. И эта семибоярщина сейчас соглашается на польского царя.
Упомянтутый патриарх Гермоген, о котором я уже сказал, многое сделал для того, чтобы страна наша не распалась. Из моих юмористических передач вы знаете, что я достаточно часто троллю представителей РПЦ. Но давайте отделять все-таки зерна от плевел и говорить о том, что в истории России были действительно выдающиеся священнослужители, которые порой играли роли более важные, чем сами русские государи. Патриарх Московский Гермоген – именно такой человек. Поляки бросают его в темницу, а он рассылает грамоты во все российские города и призывает народ русский восстать и скинуть к чертовой матери поляков…