бихевиоризму наше поведение – это всегда реакция на внешний стимул. У нас есть врожденные реакции (рефлексы) и приобретенные. Так, в течение жизни мы наблюдаем за другими людьми и усваиваем, какое наше действие повлечет положительную реакцию, а какое – отрицательную, например наказание или отвержение. Последнее губительно для нашей психики, нам хочется общественного одобрения, и мы стараемся не гладить свою социальную группу против шерсти, чтобы не подвергнуться остракизму.
Если бы мы остались на уровне «человек – это набор рефлексов и приобретенных реакций, сформированных общественным одобрением и порицанием», то этой книги бы не сложилось. Держа в уме тот факт, что я – выходец из социума и, нравится мне или нет, завишу от мнения других, я пошел дальше и задался вопросом: кто такой я, если убрать за скобки мою социальную группу, чего я хочу и в чем смысл моей жизни?
Задаваться такими вопросами – это даже по меркам современного мира равно «ступить на скользкую дорожку», ведь не только нам нужна группа, но и группе мы необходимы. Только не мы как отдельные личности со своими желаниями и потребностями, а скорее как среднестатистический, обычный человек, потому что, если много думаешь о себе, ты – эгоист, а эгоизм в нашей культуре – ругательство.
В моей личной истории большую роль сыграла депрессия. Прислушиваясь к своим желаниям, ты постепенно отступаешь от того, что хочет коллектив. Когда принадлежишь в первую очередь себе, ты более свободен. Развернувшись вовнутрь, обычно люди задаются сложными и неприятными вопросами – например, в чем смысл их жизни. Так случилось и со мной. Помните, я всегда ставил на работу – это контролируемая сфера жизни, довольно предсказуемые результаты, приятные бонусы в виде денег и социального признания. Но, покопавшись в себе, я выяснил, что мой смысл жизни в том, что я зову гедонизмом, о котором говорил в первой главе. Это одно из ключевых понятий моего внутреннего бунта.
Выше мы немного поговорили о том, что семья, школа, церковь, рабочий коллектив – это группы, в которых существуют свои правила и ценности, и участники этих групп гласно или негласно обязаны держать себя «в рамках».
Я состою в разных группах, и у каждой из них есть свои правила. Хочу поделиться с вами парочкой историй о том, как иногда хорошо бы такие правила нарушать. Я предприниматель и раньше занимал руководящие позиции в крупных компаниях, а деловая коммуникация в целом подразумевает определенный этикет. Обычно люди под этим подразумевают, что нужно выглядеть «по-деловому», когда едешь, например, на переговоры. Вот вам две истории от меня.
Когда я работал в «Лайфхакере», наш с Лешей Пономарем[11] партнер предложил нам встретиться с его клиентом, порешать вопросы по контенту, но предупредил, что его клиент – ну очень серьезный человек, и попросил нас выглядеть соответствующе. На эту просьбу Леша саркастично пообещал погладить футболку. Мы с ним никогда не придерживались официально-делового стиля, и я всегда считал и продолжаю так думать, что в переговорах главное – быть искренним, честным и оставаться собой. В итоге все прошло классно. Потому что важно не то, как CEO одет на переговорах, а какой уровень и качество услуг он предлагает.
Вторая история такая: однажды мы с бывшими партнерами поехали на переговоры с тогда еще президентом компании «Билайн». Мы были в составе целой делегации, и я не изменил своему стилю: как истинный панк пришел на встречу в черной футболке, худи, джинсах и не скрывал рукава из татуировок. По заветам делового этикета, я, скорее всего, должен был стать аутсайдером на этих переговорах в ряду застегнутых под горло людей в костюмах. Но встреча началась с того, что президент «Билайна» с облегчением заявил, как ему приятно видеть нормального человека в кабинете и как его достали люди в одинаковых серых костюмах, от которых рябит в глазах. Я был одет так, как мне удобно, вел себя открыто, нигде не лукавил, и в итоге эти переговоры по большей части велись со мной.
У каждой группы есть свои правила, но я все-таки выступаю за то, что важнее быть честным с самим собой и выглядеть и вести себя так, как вам удобно. Разумеется, я не призываю обрядиться в лохмотья, но вы вряд ли носите их в обычной жизни.
В этой главе мне хочется больше поговорить о давлении групп, в которых мы состоим на протяжении всей жизни. Потому что какой бы лояльной к вам ни была группа, если вы преступаете ее границы, попираете ценности и нарушаете правила, то вам настучат по голове. Как именно – это отдельный разговор.
Социальный контроль
Социальный контроль применяется в обществе для того, чтобы проконтролировать действия отдельных лиц или целых групп. Под обществом – здесь и дальше по тексту – я имею в виду совершенно разные социальные институты: церковную общину, партию, семью или жителей одного города.
Изначально социальный контроль был создан для того, чтобы обуздать тех, чье поведение квалифицировалось как «девиантное», т. е. отклоняющееся от нормы. Получается, это борьба с отклонениями, которые бывают двух видов: те, что наносят вред окружающим, и те, которые никому особо не вредят. С первыми вроде бы все понятно – на них есть правовые методы воздействия (создаются законы, преступников отправляют в тюрьму, штрафуют и пр.), поэтому эти отклонения мне не особенно интересны. Могу посоветовать не нарушать законы, хотя некоторые из них в нынешних реалиях вызывают большие вопросы. К сожалению, это слишком тонкий лед, а мне точно не хочется, чтобы нас всех закрыли, поэтому действуем по схеме «во что бы то ни стало остаемся на свободе, мы тут нужнее».
А вот вторая категория довольно любопытная. Получается, в нее попадают все, кто выходит за рамки своей социальной группы, ведь отклонением в поведении (а значит, несоответствием) может считаться даже нарушенный этикет, который «закреплен» в группе.
Тогда напрашивается много вопросов: если поведение выходит за рамки, но никому не вредит, стоит ли применять санкции к такому человеку? Как понять, какое «девиантное» поведение общество готово терпеть, а какое – нет? Можно ли и нужно ли противостоять социальному контролю? В чьих интересах его осуществлять?
Функции социального контроля
В целом социальный контроль – изначально благая идея. Но на практике – часто благая в вакууме. Обычно идеи, которые «за все хорошее, против всего плохого», заканчиваются жопой и фашизмом, такова жизнь. Роберт Парк[12], американский социолог, считал, что общество как таковое – это объединение согласия и контроля. Получается, вы все живете мирно и дружно, а кто-то или что-то (институты, организации, законы) вас контролирует. И конечно, когда речь идет о нарушениях закона или угрозе чьей-то жизни, то спорить с мистером Парком как-то не хочется, но, согласитесь, не всякое поведение наносит вред окружающим.
Вот вам пример из жизни моей жены: в ее семье табуированная лексика под запретом, хотя Аня – адекватный человек, который может использовать ее в обычной жизни. Забавно наблюдать за тем, как меняется манера общения моей жены с ее сестрой, когда мы собираемся на семейное торжество и в комнату входит их мама. Это кардинальная перемена в разговоре. Наносит ли табуированная лексика какой-то урон окружающим? Сильно сомневаюсь.
Обычно социальный контроль выполняет следующие функции:
• охранительную – он обеспечивает безопасность людей, их имущества и пр.;
• регулятивную – социальный контроль координирует отношения людей в группе, обеспечивает новым членам общества комфортную интеграцию, адаптацию и социализацию; в идеале новый коллектив должен вас принять и помочь адаптироваться к его нормам;
• cтабилизирующую – эта функция самая любопытная, потому что здесь контроль направлен на то, чтобы поддерживать социальные нормы и удержать членов группы от расшатывания системы.
Повторюсь, идея хороша, пока дело не доходит до того самого отклоняющегося, но не вредящего обществу поведения.
Как может выглядеть социальный контроль?
Первое, что приходит в голову, когда думаешь о социальном контроле, наверняка – законы. Есть свод правовых норм: в них указано, что является законным, а что – нет и какие наказания следуют при нарушении (предупреждение, штраф, заключение и пр.).
Есть различные органы, которые осуществляют контроль: суды, полиция, комиссии и органы правопорядка. Чтобы не смещать внимание только в сторону наказания, вспомним и о защите: есть организации, которые встают на сторону потребителя и защищают его права, те, кто разбирается в трудовых отношениях, те, кто помогает бездомным животным или занимается вопросами озеленения, – все это тоже социальный контроль.
Говоря о видах контроля, выделяют внешний и внутренний. Обычно чем больше развит внутренний, тем меньше потребности во внешнем, и наоборот. О внутреннем контроле, или самоконтроле, мы поговорим позже, пока разберемся в другом.
Внешний социальный контроль делится на формальный и неформальный. О формальном мы как раз и поговорили выше: его обычно обеспечивает государство и различные органы власти: уставы, законодательство, инструкции, с которыми знакомят граждан и требуют исполнения написанного. Если вы почетный соблюдатель законов, то вам в награду – похвала, премии, медали, почетные грамоты, а если нет, то в наказание – ну, здесь может быть что угодно, от устного выговора до заключения в тюрьму. Думаю, с этой частью все довольно просто.
Неформальный внешний контроль – вот где лежит область моего интереса. Он исходит от ближайших к нам людей или социальных групп, в которых мы состоим: община, семья, группа в университете, рабочий коллектив, церковь. Неформальный контроль также обеспечивается образами и идеалами, которые формируют средства массовой информации. Я бы расширил эту часть до социальных медиа, например ваших подписок в социальных сетях. При нарушении тех норм и правил, которые – гласно или негласно – приняты в важных для нас группах, можно лишиться многого: уважения, репутации, хороших отношений, а еще получить порцию осуждения. В нас просыпается стыд – отличный регулятор общественных отношений.