– Что же с нами теперь будет?! – в ужасе спросила София, прижимая к себе ребенка. А она-то посчитала, что хорошо устроилась! Роскошные одежды, вкусная еда из кухни самого султана Ибрагима. Отдельные покои для нее и сына. Под крылышком у кизляр-аги было так сладко! И вот сама валиде разгневалась! – Что с нами будет? – повторила она, умоляюще глядя на своего покровителя.
– Я выведу вас отсюда ночью, тайно, – сказал тот. – Быть может, вы уедете в Идирны… О Аллах! Откуда же я знаю, София, что теперь будет! Уж точно ничего хорошего нам ждать не приходится!
Кизляр-ага уже понял: быть большой беде! Тайна новой фаворитки и наглый паж тут же были забыты, распорядитель султанского гарема прекрасно знал, что теперь в опасности его собственная жизнь. Но главное, жизнь обожаемой Софии и приемного сына.
– Что я без них? – стонал кизляр-ага, ожидая своей участи. – Зачем мне жизнь? Надо было спрятать мальчика, а не позволять ему играть с шехзаде! Но мой приемный сын такой ловкий и сильный… Я им так восхищался, и повелитель им тоже восхищался… Ох, я глупец! Зачем я только разозлил Турхан-султан?
Гарем в тревоге затих. О происшествии в саду все уже знали. Мало того, один из иностранных послов, дожидаясь аудиенции у валиде, случайно стал свидетелем неприятной сцены и увидел, как легко выходит из себя султан Ибрагим. Тайну теперь невозможно было спрятать: падишах подвержен приступам неконтролируемого бешенства. Способен ли он править? Письмо об этом тут же полетело через море, Папе.
Слабый османский султан – сигнал Европе, которая давно уже жаждет реванша. Не пора ли начать войну? Отобрать у турок то, что завоевали Сулейман Великолепный и его потомки, такие же решительные и умелые полководцы.
А султан Ибрагим – ничтожество. Слабоумен, глуп, раз не понимает, что его непомерные расходы на гарем раздражают простой народ, да еще и развратен. А теперь чуть наследника не убил! Это же надо! Швырнуть ребенка в бассейн!
– Дели… безумный… – шелестел гарем. Слухи, словно юркие змейки, просачивались сквозь толстые дворцовые стены в город.
– Дели… дели… – гуляли они по стамбульским рынкам. – Он чуть не убил своего сына…
Турхан не отходила от Мехмеда, пока не поняла, что его жизнь вне опасности. Мальчик был до смерти напуган, ранен, но детская память – она такая короткая. Турхан надеялась, что на умственных способностях шехзаде это происшествие никак не отразится. А вот шрам на лбу останется навсегда.
«Память об отце», – думала она с горькой усмешкой, глядя на затихшего Мехмеда. Лекарь дал ему снадобье, чтобы шехзаде поспал. «Вот такие нам с тобой, сынок, теперь дарят подарки», – она невольно поправила дорогое ожерелье на шее, подарок повелителя за одну из тех сладких ночей, когда они зачали Ахмеда.
Бедняжка шехзаде! Он прожил так мало! А теперь и Мехмед мог покинуть этот мир! И что у нее останется? Одинокая старость в Старом дворце?
«Нет! – встряхнулась Турхан. – Я буду бороться!»
И она решительно направилась в покои валиде. Та поначалу отказалась ее принять.
– Валиде нездоровится, – торопливо сказала служанка, не спеша открывать двери лучших в султанском гареме покоев перед матерью наследника.
– Тогда я сама войду! Пусти! – Турхан резко оттолкнула рабыню, которая не посмела остановить главную хасеки. – Валиде!
– Что ты так кричишь, Турхан? – Кёсем-султан и в самом деле была в кровати, вид бледный, глаза запавшие. Турхан ее даже не сразу узнала. Она еще никогда не видела свою свекровь такой беспомощной. Турхан всегда казалось, что уж Кёсем-султан, она точно из железа! Несокрушима! И вот она лежит, едва шевеля губами: – Думаешь, я желаю Мехмеду смерти? Он мой внук… – прошелестела валиде.
– Тогда спасите его от его отца!
– Ибрагим – султан Османской империи, – Кёсем-султан нашла в себе силы и села. – Не будь он падишахом, и ты не была бы матерью наследника.
– Этот ребенок… Сын кормилицы… От него надо избавиться. Я не раз это говорила, но меня никто не слушал. И вот случилась беда.
– Все уже решено, Турхан, не сотрясай понапрасну воздух, – поморщилась валиде. – Кизляр-ага с частью гарема отправляется в хадж. Его рабыня и мальчик едут с ним.
– Кто так решил? Ибрагим?
– Я решила. А подсказала мне Айше.
– Айше? Служанка? – искренне удивилась Турхан.
– Айше – фаворитка.
– Тогда она не Айше больше, а Шекер Пара. Так ее зовет султан.
– Шекер Пара, Айше… Какая разница? Она какое-то время займет повелителя. С ее помощью мы уже избавились от Джинджи-ходжи.
Турхан впервые насторожилась:
– Вот как? Выставить из дворца черного колдуна тоже она посоветовала? Шекер Пара?
– Но ты ведь сама этого хотела.
– Я хотела избавиться от Джинджи, я хотела избавиться от кизляр-аги… И вот мои желания исполняются.
– Чего же тебе еще? – валиде потерла ноющие виски. Говорят, эта Айше, или Шекер Пара, искусно умеет делать массаж головы. Позвать ее, что ли? Хотя она сейчас занята с султаном. Ибрагиму это надо больше, успокоить нервы и унять головную боль.
– Как бы нам не пожалеть о том, что мы прибегли к услугам этой Шекер Пара, – язвительно сказала Турхан.
– Скажи лучше, как чувствует себя мой внук? Ты ревнуешь, это понятно. Но меня сейчас заботит здоровье шехзаде Мехмеда, а не твои страдания.
– Он слаб, но вне опасности…. Что ж… Я довольна тем, что скоро не увижу в Топкапы кизляр-агу. И никогда больше не увижу.
– Он отправляется в хадж, как я уже сказала. Но вернется сюда, в Топкапы, когда все утихнет и о сегодняшнем случае все забудут. И всё в гареме наладится.
– А говорят, вы проницательны, валиде, – усмехнулась Турхан. – Здесь ничего уже больше не наладится! Никогда!
– Замолчи! Вы сегодня сговорились свести меня в могилу?!
– Сначала зарезали гонца, потом чуть не погиб наследник. Смерть уже здесь, в Топкапы.
– То же сказал и Джинджи… – еле слышно прошептала валиде. Но Турхан услышала:
– Я не дам этой Шекер Пара прибрать султана к рукам! Пока я – главная хасеки!
– Ступай, – устало сказала Кёсем-султан. – Я хочу остаться одна. Мне и впрямь нездоровится.
За дверью Турхан уже откровенно рассмеялась. Вернется, как же! Если кизляр-ага опять будет главным в гареме Топкапы, то и мальчишку своего сюда притащит. А Турхан не хотела больше видеть ни его, ни его мать.
Поэтому, придя к себе, она позвала самого верного агу, которому доверяла, почти как себе.
– Юсуф-ага, у меня для тебя поручение. Оно непростое, и ты скорее умрешь, чем выдашь эту тайну. Но если все сделаешь как надо, я тебя щедро вознагражу.
– Для меня честь служить вам, госпожа, – низко поклонился Юсуф.
– Я дам тебе письмо. Его напишет верная служанка под мою диктовку. Ты должен сделать так, чтобы оно попало в руки мальтийских рыцарей.
– Госпожа! – Юсуф-ага испуганно закрыл ладонью рот.
– Делай, что я велю! – прикрикнула на него Турхан. – Они должны поверить, что это письмо адресовано не им, а паше, который командует турецким флотом. Придешь ко мне через час. Ты все понял?
– Да, госпожа, – низко склонился Юсуф.
Он вышел из покоев главной хасеки в раздумьях. Как быть? Ведь это же измена! Турхан-султан хочет, чтобы о хадже кизляр-аги с частью гарема узнали мальтийские пираты! И захватили бы его с целью выкупа! Сказать о планах Турхан-султан валиде? Или, быть может, самому султану? Но станет ли он слушать?
Юсуф все же предпочел донос. Но пошел он не к валиде, а к любимому пажу султана Ибрагима. Все знали, как падишах привязан к Исмаилу. И что через него можно получить аудиенцию у султана.
Выслушав его, Исмаил одобрительно сказал:
– Ты молодец, Юсуф. Турхан задумала измену, и за это ее могут казнить. Но если ты обвинишь ее без доказательств, то меч занесут над твоей головой. Ты понял?
– Да, эфенди, – благодарно склонился Юсуф. Его слово против слова султанши, и кому поверят?
– Возьмешь у нее письмо. Ничего никому не говори. Как ты хотел его передать?
– Есть у меня человек. Шпион мальтийцев. Но он и мне служит.
– Молодец, – похвалил его Исмаил. – Золота много не бывает. Ты тоже возьми у Турхан обещанные деньги, понял? Чтобы она ничего не заподозрила.
– Да, эфенди.
– Назначь встречу этому шпиону. Я хочу его увидеть. Может, и мне он пригодится.
– Хорошо, эфенди, – взгляд у Юсуфа сделался подозрительным.
– Ты передашь ему другое письмо, – пояснил Исмаил. – В котором будут ложные сведения о том, когда именно кизляр-ага с султанскими наложницами отправляется в хадж. Мы защитим его и женщин. Раз к этому хаджу такой интерес, надо сделать все возможное, чтобы к мальтийцам попали ложные сведения.
– Как это умно, эфенди! – восхитился Юсуф.
– А письмо Турхан отдашь мне. Я передам его султану. Мы докажем, что рабыня писала его под диктовку самой хасеки. Но нужно дождаться удобного случая, ты понимаешь?
– Конечно, эфенди! Могу я отныне служить вам?
– Конечно, можешь, Юсуф, – тонко улыбнулся Исмаил. – Повелитель узнает о твоей преданности. На днях ты получишь у него аудиенцию.
– Да хранит вас Аллах!
Юсуф был доволен. Турхан-султан рискует его головой, не своей. Рассказать мальтийским пиратам, где и когда их ждет богатая добыча – это же смертная казнь! Да и не готов был Юсуф к такому предательству даже ради сиятельной султанши.
Меж тем осторожная Турхан продиктовала записку верной своей служанке, тоже славянке по происхождению, дочери священника, обращенной в мусульманство. Турхан подозревала, что Назлы не очень-то этому рада и мечтает отомстить.
– Пиши: «Через три дня галера с фавориткой султана, которую сопровождает сам кизляр-ага, выйдет в море…» Что ты на меня так смотришь? Пусть думают, что София – одна из любимых наложниц моего мужа, а ее сын – шехзаде. Так и пиши: «С ней будет принц, сын падишаха, и ее любимые служанки. Фаворитку и шехзаде можно узнать по богатой одежде…» Этот шайтан, кизляр-ага, наряжает свою женщину и ее ублюдка в шелка! Поделом им! Написала?