– Нет! – Турхан резко встала. – Это его погубит! Нам нельзя воевать с мальтийцами! Я иду к валиде!
Значит, письмо дошло по нужному адресу. Юсуф его все-таки передал. И исчез. Сбежал? Убили? Она стремительно шла по коридору в покои свекрови. Надо что-то делать. Не время ввязываться в войну, тем более на море, с мальтийцами. Их флот сейчас очень силен, а Мальта – неприступная крепость.
– У валиде повелитель, – заступила ей дорогу служанка.
– Прочь!
– Дорогу главной хасеки Турхан-султан хазретлири! Матери наследника! – истошно взвыл сопровождавший ее евнух.
Турхан вошла в покои валиде и увидела топочущего ногами Ибрагима:
– Я хочу, чтобы их всех изрубили на куски! Всех неверных в моей империи! – брызгал слюной падишах. – Либо пусть становятся мусульманами, либо умрут!!! – выкрикнул он.
– Сынок, приди в себя! Неверные не только крестьяне и ремесленники. Они также торговцы и банкиры. Ростовщики. Ты хочешь казнить всех венецианцев и евреев, проживающих в Османской империи?! Ну, тогда казни лучше меня, свою мать! – и валиде рванула ворот своего роскошного платья. – Где твой кинжал, ну?! Ты хочешь разрушить все то, что было построено таким трудом, всю нашу мощь и могущество. Что дадут тебе массовые казни неверных? Бунт и реки крови, которые прольются повсюду. Остановись, Ибрагим!
– Хорошо. Пусть умрут только мальтийцы, но все до единого, слышишь?! Они посмели захватить моих женщин! Убили кизляр-агу! Я велю моим галерам немедленно идти на Мальту!
– Сынок, тебе скоро привезут новых женщин, девственниц, – пыталась успокоить падишаха валиде. – Нам сейчас не нужна война. Мальта неприступна.
– Я султан! Я приказываю!
– Хорошо, завтра соберется Диван. Главный визирь это обсудит с пашами.
– Я хочу быть на этом совете! Хватит! Это моя империя или не моя?! Я султан! Мое имя Ибрагим хазретлири первый! Я хочу войны! Я приказываю!!!
Валиде наконец увидела Турхан.
– Как здоровье шехзаде Мехмеда? – спросила она.
– Он здоров, благодаря Аллаху, валиде.
Турхан пожалела, что не надела лучшее свое платье и дорогие украшения. Мужа она теперь видела не часто. А ведь она все еще красива, и ей нет и двадцати! В отличие от этой Шекер Пара, которая, как все в гареме говорят, перестарок.
– А ты зачем сюда пришла?! – внезапно заорал на нее Ибрагим. – Занимайся лучше своим сыном! Научи его хоть чему-нибудь! А главное, не ныть, как девчонка!
Турхан вздрогнула, как от удара. Это уже было слишком. Она беспомощно посмотрела на валиде: и вы это допустите?! Но Кёсем-султан было не до снохи и ее обид.
– Ибрагим, тебе надо успокоиться, – как можно мягче сказала она. – Твое решение надо хорошенько обдумать.
– Война! Война! Война! – как безумный закричал Ибрагим. – Хочу войну!!!!
– Хорошо, мы соберем совет, – устало сказала Кёсем. Бесполезно спорить с сыном, когда у него приступ бешенства.
Ибрагим резко развернулся и выскочил из покоев матери. Из коридора они с Турхан долго еще слышали его крики:
– Война! Война! Война! Я объявляю войну проклятым мальтийцам!!! Всех изрубить на куски!!!
– Как вы можете, валиде, спокойно слушать, когда поносят вашего старшего внука, наследника трона Османов! – с обидой сказала Турхан.
– Не время сейчас для пустяков! – резко оборвала ее Кёсем-султан. – Я знаю, мы с тобой плохо ладим, но сейчас настало время объединиться. Влияние Ибрагима на янычар и так ничтожно. Да еще народ его не любит. А если он сейчас затеет войну, которую, без сомнения, проиграет… Спаси нас Аллах! – и валиде воздела руки к расписному потолку. – Мальтийцев сейчас не победить. Наше войско надолго застрянет под неприступными стенами, Мальта способна выдержать многолетнюю осаду. А мой младший сын не Сулейман Великолепный… Ты знаешь, что случилось с моим пасынком, султаном Османом? – внезапно спросила она.
– Да, валиде, – Турхан быстро остыла. – Его убили.
– Его не просто убили! – валиде резко встала. – Это была расправа! Его, почти голого, везли по всему городу верхом на кляче и кричали при этом такие слова, что мне стыдно их повторить! Над ним издевались, его избивали и в конце концов отрезали ему ухо и нос! Ему! В ком текла кровь Османов! Никогда такого не было прежде, и я не допущу, чтобы такое повторилось снова! Вот к чему приводит, когда султан не прислушивается к голосу разума! Когда народ им недоволен, а визири его предают! Положение Ибрагима сейчас такое же шаткое, как и у Османа тогда. Убьют его, что с тобой будет?
– Мой сын взойдет на трон.
– Твой? А может, Салихи? Не тебе это решать, Турхан. Мехмеду всего четыре года. Править будет регент. Неужто ты хочешь стать регентом? – насмешливо посмотрела Кёсем-султан на свою сноху. – Ты девочка еще, тебе нет и двадцати. Сможешь ты удержать власть при своем малолетнем сыне? Послушают ли тебя паши? Поддержат ли янычары? Мой сын султан Мурад хотел отдать османский трон крымскому хану. Думаешь, хан это забыл? У нас слишком много врагов. Если моя жизнь в опасности, в опасности и твоя жизнь. Со мной хотя бы считаются.
Турхан смешалась. Она, как и все, боялась Кёсем-султан, в руках у которой была казна гарема и все нити, ведущие к безграничной власти. Не время спорить со свекровью. Ибрагима и в самом деле могут свергнуть, как его сводного брата Османа. Султан в народе не популярен. Янычары хотят войны, но не с мальтийцами. Потому что это не открытый бой, где можно проявить воинскую доблесть, а многолетняя осада. У более или менее боеспособного турецкого войска нет простора для маневра в этой войне. С мальтийцами, с этими пиратами, надо договариваться, а не воевать. Купить их, если надо.
Турхан вовремя вспомнила, что поводом к войне, которую грозился развязать ее муж, послужила гибель кизляр-аги, ненавистного врага. И уже гораздо спокойнее спросила:
– Что же вы предлагаете, валиде?
– Скажи, чтобы прислали ко мне Айше. Или как там ее теперь? Шекер Пара. Будь с ней ласкова. Нам надо, чтобы она уговорила Ибрагима не начинать эту войну.
– Но тогда она возомнит себя здесь главной! Она всего лишь фаворитка! А я – хасеки!
– Турхан, уйми свою гордость. Как бы хуже не было. Вспомни Османа!
– Хорошо, – Турхан закусила губу. – Вы знаете, что эта развратница повсюду велела повесить зеркала? В покоях моего супруга.
– Пусть ее. Лишь бы войны с Мальтой сейчас не было. Потом мы урезоним наглую фаворитку.
– Как бы потом не было хуже, валиде. Сегодня зеркала, а завтра что?
– Скажи, чтобы ее прислали. Ступай.
Валиде устала спорить с девчонкой. Эти неугомонные хасеки дерутся за сына, словно голодные псы за сахарную кость. Сколько подарков он им дарит, сколько денег отсыпает из казны, а им все мало! Женщины погубят Ибрагима!
…Когда вошла Шекер Пара, валиде уже успокоилась. Надо железной рукой навести порядок.
– Проходи, садись, – она кивнула толстухе на место у своих ног. Та помедлила, но подошла и села, где ей указали. Валиде эту заминку отметила. – Я слышала про зеркала. Это правда?
– Повелитель так пожелал, – зеленые глаза фаворитки хитро блеснули.
– И даже на потолке зеркала?
– Это вызывает желание у падишаха.
– А ты на что?
– Я лишь его верная раба, – насмешливо сказала Шекер Пара.
– Я прощу тебе выходку с зеркалами, если ты отговоришь султана от войны с мальтийцами.
– А разве вам это не под силу, валиде?
– Дерзка ты больно стала. Не забывайся. Ты еще не хасеки.
– У меня как раз есть для вас радостная новость, валиде. Я беременна! – гордо объявила Шекер Пара.
– А почему мой сын мне это не сказал? – недовольно спросила Кёсем-султан.
– Я только что была у повитухи, сердце мне подсказало, что задержка по-женски у меня неспроста, и я шла к султану, чтобы его обрадовать. Потому что, как я и думала, мы с падишахом зачали ребеночка, – Шекер Пара ласково коснулась ладонью своего объемного живота. – Я знаю, что это сын. Уверена. Но получилось, что вы первая узнали.
– Вот эта новость и поможет отвлечь Ибрагима от войны. Скажи, что мы устроим большой праздник. Придумай еще какую-нибудь забаву. Я тебе дозволяю.
– Польщена вашим доверием, валиде, – но в голосе Шекер Пара вовсе не было смирения.
Кёсем-султан еле сдержалась. Когда Ибрагим переменит решение насчет войны с госпитальерами, она рассчитается с дерзкой девчонкой.
– Ступай. Я жду, что мой сын смягчится, – она сделала жест рукой, давая понять, что аудиенция окончена.
Шекер Пара грациозно поднялась. «И как только она с таким огромным весом умудряется быть изящной и желанной для Ибрагима, искушенного в любовных утехах? – невольно подумала Кёсем-султан. – Не иначе она дьяволица. Предупреждал меня Джинджи…»
Сахарок с поклоном попятилась к дверям. Она была довольна. Валиде признала ее власть. Что до войны, то она и в самом деле не нужна. Кизляр-ага убит, это главное. Цель достигнута. Отец и сестры могут вернуться в Стамбул. А они с Исмаилом строить планы, как обогатиться.
У нее появилось сладкое чувство, как при виде сундуков, набитых золотом. Крышки приоткрылись, и монеты заманчиво сияют. Осталось только запустить руку в один из этих сундуков… Потом в другой… В третий…
Она удивилась, когда стражник у дверей в султанские покои заступил ей дорогу:
– Падишах занят государственными делами.
– Но у меня для него важная новость!
– Никого не велено впускать!
– Хатум, – брат был настороже. Услышав ее голос, он вышел из своей комнаты, смежной с покоями султана.
Шекер Пара скромно прикрыла вуалью лицо до самых глаз и, приблизившись к султанскому пажу, шепнула:
– Я беременна. Только что узнала.
– Отличная новость! – обрадовался Исмаил. – Я сам спрошу у повелителя, желает ли он принять сейчас фаворитку.
Стражник не посмел заступить дорогу любимому ичоглану падишаха. Исмаил нашел султана все еще пребывающим в гневе:
– Хорошо, что ты здесь, Исмаил. Иди и немедленно узнай, когда будет малый Совет. Или нет: вели срочно собрать Совет. Не будем ждать до завтра. Я объявляю мальтийцам войну!