Разие, дрожа от страха, стояла под его дверью, когда раздался очередной звериный вопль рожающей Шекер Пара, вытолкнувшей, наконец, ребенка из своего чрева. Головка показалась, и оставалось совсем чуть-чуть. В этом крике было мало человеческого. От неожиданности девушка выронила записку, и в этот момент двери распахнулись и из своих покоев вышел падишах. Который не мог уснуть и ждал новостей о том, кто у него родился, сын или дочь? Султан услышал дикий крик Шекер Пара и решил пойти к ней.
– Что, уже? – он принял Разие за посланницу матери. – И кто у меня родился?
Служанка растерялась. Евнух, который за ней следил, подумал, что может упустить счастливый случай разоблачить изменницу по приказу самой валиде, и схватил Разие за руку:
– Девушка, ты что-то уронила.
Тут и султан заметил на полу записку.
– Подними и дай сюда, – велел он евнуху.
Ибрагим читал записку, когда в коридоре появилась запыхавшаяся служанка:
– Повелитель, головка показалась! Вот-вот родит!
«… служанка поможет тебе попасть в мои покои…» – еще раз повторил про себя Ибрагим и закричал:
– Измена! Взять ее! – он показал на Разие.
Та разрыдалась.
– Кому адресована эта записка?! Отвечай! – накинулся на нее падишах. – Стража! Исмаил!
Тот появился из своей комнаты, увидел Разие и мигом все понял. Спасла другая девушка, которая бежала к ним с криком:
– Родился еще один шехзаде! Слава Аллаху! У нас принц!
Ибрагим поспешно сунул записку хранителю покоев:
– Разберись с этим! Я хочу знать, кто из моих женщин мне изменил! Найти ее немедленно и казнить!
Исмаил стоял, оглушенный двумя новостями. Одна радостная: сестра родила падишаху наследника. И другая печальная: Разие поймали с запиской от Фатьмы. И если станет известно, от кого она и кому адресована, то он, считай, уже мертв. Евнух смотрел на него не отрываясь. Уничтожить записку было невозможно. Да и султан ее уже прочитал.
– Отведи ее в темницу, – кивнул он евнуху на Разие. И приказал ей взглядом: молчи. – Не будем омрачать сейчас праздник: родился еще один шехзаде. Допросим девушку утром.
Ибрагим уже торопливо шел в покои Шекер Пара. Но думал он при этом о выросших на голове рогах и о том, что весь Стамбул снова будет над ним потешаться. И это после великой победы на Крите! Ибрагим был уверен, что любовное послание написала одна из его наложниц. О сестре он даже не думал.
Падишах был в бешенстве. Мать встретила его в дверях покоев только что разрешившейся от бремени хасеки:
– Хвала Аллаху, сынок! Родился мальчик! Иди, взгляни на сына.
Шекер Пара лежала на огромной кровати без сил. Ей казалось, что ребенок ее разорвал. Она еле держалась. Простыня была залита кровью, и возле хасеки суетились две лекарши. Радость на время заставила султана забыть о только что пережитом позоре. Он взял на руки ребенка, которого уже обтерли от слизи и крови, из рук повитухи и счастливо рассмеялся:
– Молодец, Сахарок! Я осыплю тебя золотом за такой подарок!
Шекер Пара облегченно закрыла глаза: угодила. И кровотечение вроде бы остановилось.
Она еще не знала, какая черная туча нависла над братом. Из покоев хасеки ее свекровь и султан вышли одновременно спустя полчаса.
– Расследование проведем утром, валиде, – зевая, сказал падишах. – Я смертельно устал, с ног валюсь. В конце концов, девчонка никуда не денется.
– Что случилось, сынок? – удивилась Кёсем-султан.
– Одна из наложниц мне изменила. Я перехватил письмо.
– С кем? – живо откликнулась валиде. – Уж не с хранителем ли покоев?
– Да как тебе это в голову пришло? – нахмурился султан. – Исмаил мне верен!
– Но письмо перехватили у его двери!
– Откуда ты знаешь?
Валиде осеклась. Она поняла, что мальчишка не пойман с поличным. Что-то пошло не так. И надо допросить свидетелей этой сцены. А потом уже действовать.
«Исмаил все равно у меня в руках, – подумала она. – Это подождет до утра. Все мы смертельно устали: сначала три дня праздника, потом тяжелые роды моей снохи. Мне надо как следует выспаться, а потом заняться Исмаилом. Он все равно, считай, уже мертв. Служанка не выдержит пыток, а пытать ее будут долго и с пристрастием, пока она не расскажет все. Она может запятнать имя моей дочери, поэтому действовать надо осторожно. Вот беда так беда: записку перехватил мой сын. А ему один Аллах знает, что может померещиться! Он ведь безумен!»
Исмаил же в эту ночь так и не уснул. Под утро он попытался войти в темницу, куда бросили Разие. Но наткнулся на стражу и все того же евнуха. Тот заступил дорогу:
– Далеко собрались, эфенди?
– Я хотел допросить девушку. Ты слышал: падишах поручил это мне.
Евнух заколебался.
– Я доложу валиде, – сказал наконец он.
Исмаилу пришлось уйти.
… Султан Ибрагим проснулся с невыносимой головной болью. И тут же вспомнил все.
– Исмаил! – крикнул он.
Хранитель покоев ждал под дверью. Лицо у него осунулось от бессонницы. Исмаил понимал, что его голова уже лежит на плахе и палач занес над ней острый меч. Осталось его опустить. Разие не выдержит пыток.
– Приведите девушку, – велел падишах. – Я немедленно хочу знать имя изменщицы.
Едва пришла Разие, Исмаил по ее лицу понял, что девушка не станет дожидаться пыток. Расскажет все. Ночи в темнице Разие вполне хватило. Жить ему оставалось совсем недолго.
В покоях было душно, и они все трое вышли на балкон. Исмаил смотрел на спокойные голубые воды залива и думал, что лучше бы ему сейчас оказаться на его дне, в мешке, чем ждать сейчас пыток. Он будет умирать долго и мучительно. Валиде его слишком уж ненавидит.
«А не лучше ли…» – подумал он и шагнул к перилам.
– Повелитель, к вам пришла валиде! – вошел с докладом в султанские покои стражник.
Падишах пошел встречать свою мать.
– Я заходила к Шекер Пара. С ней все хорошо. Она жива и почти здорова, – с сожалением сказала Кёсем-султан. Она предпочла бы смерть выскочки во время родов. – А вот шехзаде…
– Что с ним? – нахмурился Ибрагим.
– Я ждала, что родится богатырь. Но ребенок маленький и хилый. Я его сейчас внимательно осмотрела и поговорила с повитухой. Шекер Пара не оправдала наших надежд, сынок.
– Что за день сегодня! – с досадой сказал Ибрагим. – Одна весть хуже другой! Я хочу наконец допросить эту девчонку!
– Прежде чем ты это сделаешь, я хочу сказать тебе что-то важное. Измена у тебя под носом, Ибрагим. И я тебе это докажу. Где Разие?
– Она здесь, мама.
– Идем!
И в этот момент с балкона раздался отчаянный крик.
Султан Ибрагим ринулся туда. Валиде поспешила за ним. Они увидели хранителя покоев, перегнувшегося через резные перила. Больше на балконе никого не было.
– Где Разие?! Отвечай! – гневно приказала Кёсем-султан.
– Я не успел ее остановить, – с сожалением сказал Исмаил, распрямляясь. – Девушка побоялась пыток и спрыгнула с балкона вниз, прямо на каменные плиты. У меня в руке остался лишь кусок ее платья, – он показал валиде и султану обрывок яркой ткани. – Разие там, внизу, – он кивнул через плечо. – Боюсь, что мертва.
– Лжец! – оттолкнула его валиде и кинулась к перилам. Разие лежала под балконом, вокруг ее головы растекалось кровавое пятно, тонкая белая шея была похожа на надломленный стебель цветка. – Стража! – закричала Кёсем-султан. – Евнухи! Кто-нибудь! Узнать, что с рабыней! Быть может, она еще жива?
– Она сказала что-нибудь, Исмаил? – жадно спросил падишах. – Кто из наложниц послал ее с запиской? К кому она шла? К одному из моих слуг? Или пажей? К которому? Или у коварной женщины было назначено свидание с одним из евнухов?
– Слепец! – резко обернулась к нему валиде. – Да вот же он, перед тобой, изменник! – она указала на Исмаила. – Записка была ему! Прикажи немедленно его схватить!
– Сиятельная валиде забывает, что я отсутствовал больше месяца, – негромко сказал Исмаил, стараясь не смотреть ни на валиде, ни на султана и еле сдерживая дрожь. Его могли схватить в любую минуту. – И вернувшись в Топкапы из-под Канеи, я все время был рядом с моим повелителем. Как бы я успел заинтересовать новую наложницу, если они меня даже не видели никогда? И не знали, что я существую. А я уверен, что девушка из новых. Из тех, кого отобрали недавно по приказу повелителя. Эти наложницы плохо обучены и строптивы. К тому же неверные. Их еще не успели обратить в мусульманство.
– Он прав, – кивнул Ибрагим. – Допросить всех! Весь гарем! Если надо, пусть палачи возьмутся за кнут и раскаленные клещи! Всех пытать! Всех!!! Я хочу знать имя!!! Ну? Что там?!
– Мертва, повелитель.
Начальник дворцовой стражи, призванный в покои падишаха, стоял в ожидании приказа и сам трясся от страха. Исмаил тоже почувствовал, как леденеет сердце. Валиде смотрела на него с ненавистью, буравя зрачками своих сузившихся от гнева пронзительных глаз, похожих на льдинки. О! Она-то знала наверняка, кто та женщина, имя которой так жаждет узнать ее сын-падишах! Но женщина эта была и ее любимой дочерью.
Ибрагим был сейчас в таком состоянии, что не пожалел бы и родную мать. Ему и так-то повсюду мерещились заговоры, безумный падишах казнил даже визирей по одному только навету. А тут записка с мольбой о свидании! Это уже были не беспочвенные подозрения, а самая настоящая измена!
Все видели, как у султана побелели от бешенства глаза, а левая щека беспрестанно дергается из-за нервного тика. Руки сжаты в кулаки, зубы стиснуты. Ибрагим сам готов был немедленно взяться за раскаленное железо и клеймить всех преступниц, которые осмелились даже подумать об измене ему! Восемнадцатому османскому султану!
Всех истребить!!! Искоренить измену!!!
И валиде сдалась. Ради дочери она не стала препятствовать сыну. Пусть ищет предательницу. Трудно найти черную кошку в темной комнате, когда ее там нет. Да и доказательств у Кёсем-султан не было. Фатьма все будет отрицать, записка написана не ее рукой. Она – истинная дочь своей матери и, даже потеряв от страсти голову, не потеряла осторожность. Она продиктовала слова любви своей верной рабыне. Разие, единственная, кто мог бы сказать под пыткой всю правду, мертва. Исмаил довольно ловко нашел оправдание. Тут ничего не поделаешь.