Перспектива оказаться в немилости у начальника колонии, да еще и прослыть саботажником, Долбоклюва не обрадовала. К тому же, организация ночных смен для третьего барака — нововведение, за которое и премию могут дать. Только как организовать работы? Да и вообще, не подвох ли это? Надзиратель засомневался.
— А мы работать будем тихонько, чтобы других не будить, — продолжал увещевать его Цитрус. — Можно даже половиной коллектива.
— Только половиной, — заявил надзиратель. — У меня охраны не хватит за всеми вами присматривать. Но начнем не этой ночью. Получим разрешение, поставим в известность господина Мюллера — и тогда вперед. А до этого сидите тихо! Поняли, коски корявые?
Долбоклюв был доволен собой. И в саботажники не попадет — не отказал же он этим сумасшедшим трудоголикам — и на провокацию со стороны заключенных не повелся.
Цитрус скрипнул зубами. Всё, это конец. Сейчас охранники по заданию Мюллера обыщут восточный сектор рудника — и придут его расстреливать. А если даже заблудятся и не придут, своих людей пришлет Седой…
Словно в ответ на мысли Эдварда снаружи громыхнуло. Это было не тихое шипение парализаторов или щелчки импульсных винтовок — грохотали самые настоящие выстрелы, как в древнем фильме про войну.
— Всем на землю! Всем на землю! — дико орали снаружи.
Раздался оглушающий грохот взрыва. Охранники в коридоре закричали:
— Внешние ворота снесли! Твою налево, всю стенку разворотило!
— Это еще что?! — выдохнул Долбоклюв.
Выстрелы слышались уже в коридоре.
— Мы от Седого! — орали хриплые голоса. — мочить легавых! Братья, оружие!
«А они прямо-таки настоящую войсковую операцию провернули, чтобы меня достать, — тоскливо подумал Цитрус. — Нет, чтобы удушить потихоньку».
— Мы принесли вам оружие! — продолжали орать коски.
Долбоклюву попала в голову пуля, и он, вскрикнув, упал в проходе. Остальные охранники бросились бежать. В общую камеру ворвались какие-то зверообразные, бородатые личности, похожие на террористов из восточного сектора Галактики.
— Здорово, Цитрус! — буркнул один из бородачей, и Эдик с ужасом узнал в заросшем коске Пряника.
«Вот и конец мне», — пронеслось в голове.
— А ты хорошо всё организовал, — сказал Пряник. — Легавых от дверей сманил, народ не спит — некоторые уже помогают нам кончать охрану. Седой будет доволен…
— Так я ведь для Седого что хочешь сделаю, — промямлил Цитрус. — Седой мне, как отец родной.
— Так уж и отец? — скривился Пряник.
— Ну да. И мне, и Дылде моему. Мы его любим так, что сил наших нет. Увидели бы его сейчас, так бы и подбежали к нему сразу, и обхватили ручонками: «Папка! Папка! Папка приехал!» — Эдик понял, что от волнения его серьезно занесло, и осекся.
Пряник поглядел на него с сомнением.
— Рука, ты, часом, мозг не ушиб? И раньше был придурочным, а уж сейчас…
Цитрус энергично затряс головой.
— Конечно, всё в полном… так сказать… порядке. Просто рад, что всё так вышло. Не ожидал, что так быстро всё получится. Что мы это сделаем! — последние слова Эдик выкрикнул на подъеме. — Ура, друзья! Мы всё-таки это сделали! Мы победили!
— Погоди радоваться, — одернул его один из бородатых, — всё только начинается. На вот тебе.
Эдик протянул протез и поймал в искусственные пальцы рукоять пистолета.
— Это еще зачем? — шепотом спросил он.
— Стрелять будешь, — сказал Пряник и подмигнул: — У нас тут вся братва мечтает Мюллера завалить. Тоже тотализатор, своего рода. Кто знает, может, как раз тебе и повезет.
Тут Дылда взревел и изо всех сил врезал Прянику кулаком в подбородок. Тот лишился сознания сразу и надолго. Винтовка выпала из его безвольных рук, ударилась о каменный пол и грохнула выстрелом. Одному из косков прострелило ногу, и он заорал от боли на одной ноте: «А-а-а-а!», и орал так очень долго — пока ему не вкололи обезболивающего из аптечки охранников.
— Ты что?! — перепугался Цитрус и схватил своего помощника за грудки. — Ты зачем его?! А?
— Так ведь он нам долг не отдал, — пробасил Дылда и захныкал: — Я же умный, я всё помню. Ты сам говорил.
— Какой долг? Какой долг? — заюлил Цитрус, оглядываясь на мрачные лица бородачей. — Сам посуди, какой теперь может быть долг, когда такое дело?
— Пристрелить кретина! — выкрикнул Клещ и потянулся к автомату, зажатому в руке одного из вооруженных косков.
— А ну, не тронь! — Эдик шлепнул Клеща по руке. — Ошибся парень, он нам еще пригодится. Ты ведь за нас, за косков?
— Конечно, — жарко закивал Дылда. — Я за вас. То есть за нас. Не за легавых же мне быть?
— Вот видишь, а ты сразу — «пристрелить»… Сейчас будем легавых мочить. И он нам очень поможет. Так? Будешь легавых мочить с нами?
— Ага, — с готовностью отозвался великан, который понял, что сделал что-то не так, и теперь всеми силами старался загладить вину.
— Братва, вперед! — крикнул бородатый коск с ручным пулеметом в руках. — Айда оружие разбирать. И мочить легашей!
Толпа ринулась наружу с такой готовностью, что Цитруса едва не сбили с ног. И Дылда впереди остальных. Движимый мощным инстинктом самосохранения, про своего благодетеля и друга он мигом позабыл. К тому же ему не терпелось получить обещанное коском оружие. Все эти чудесные железные штуки, с грохотом пуляющие свинцом, ему очень нравились.
Коски ринулись к тачке, полной древних пулевых винтовок и боеприпасов к ним. Поскольку у Цитруса уже был в руке пистолет, он рассудил, что одного ствола ему вполне достаточно. Сейчас он больше всего хотел найти какое-нибудь безопасное место, где можно будет укрыться и переждать бучу. Лазарет? Но там наверняка могут постреливать. Да и заразиться можно чем-нибудь очень неприятным. Один из забоев? Как бы кто из косков не заметил, что он там прячется, и не выдал его. Седой сразу отдаст распоряжение кончить дезертира. К дезертирам он наверняка относится не лучше, чем Мюллер — к саботажникам. Все бугры одинаковые. Хрен редьки не слаще…
Размахивая автоматами, пистолетами и винтовками, толпа косков побежала штурмовать апартаменты начальника колонии. Основные силы охраны окопались там, передав по рации сигнал чрезвычайной ситуации и ожидая подкрепления из внешнего мира.
Цитрус решил спрятаться в одной из камер самого отдаленного первого барака и отсидеться там, пока всё не закончится. Сначала он бежал по коридору следом за дикой толпой косков. Бунтовщики радовались свободе и палили почем зря. Эдик всерьез опасался, что в него может попасть шальная пуля или брошенный кем-то не в меру веселым нож. Миновали развилку. Бунтовщики в одну сторону. Он — в другую. До первого барака отсюда было рукой подать. Главное, чтобы никто не попался навстречу. Но пара косков всё же встретилась. Эдик отсалютовал им протезом:
— Резать легавых бежите? Молодцы, парни. — Коски покосились на Цитруса с подозрением, но ничего не сказали. Узнали организатора подпольной лотереи и решили его не трогать. Неизвестно, как дело повернется, а связей у Руки хватает.
В первом было пустынно. Цитрус добежал почти до самого конца барака, до входа в южный забой, и тут увидел, как по коридору, прямо ему навстречу, направляется Седой, с недавних пор некоронованный король астероида 1313, бугор над всеми буграми. За ним следует свита — не меньше тридцати приближенных, которым король разрешил «держаться рядом». Все — самые закоренелые преступники, не в первый раз топчущие тюремный астероид. Несколько человек толкали по проходу тачку, груженную оружием и боеприпасами до самого верха.
«Часть содержимого тайника прятали в законопослушном первом бараке, — понял Эдик, — и решили подвезти дополнительное вооружение для косков, штурмующих последний оплот вертухаев».
— Эй, Рука, — окликнул его Седой. — Ты не меня ищешь?
Цитрус заметался по бараку. Но прятаться было поздно. Раз заметили, надо попытаться сделать всё, чтобы отмазаться.
— О, Седой, привет, нет, не тебя. Я смотрю, не прячется ли тут кто-нибудь, в первом. Хорошее, знаешь ли, место, чтобы спрятаться. Да. А сам уже бегу легавых мочить. Вот так вот.
— Пойдешь с нами, — милостиво разрешил Седой, С тех пор как Эдик развил на астероиде игорный бизнес и стал перечислять в «королевский общак» кругленькие суммы, отношение бугра к болтливому каторжнику заметно улучшилось.
Цитрус присоединился к вооруженной до зубов толпе.
Они последовали назад по залитому кровью тоннелю, мимо множества пустых камер. На полу тут и там валялись убитые охранники. Еще больше было застреленных из лучевых винтовок косков. Не все получили оружие, да и стрелять охранники умели куда лучше — едва ли не каждый день тренировались в тире. Чтобы продвинуться вперед с тачкой, приходилось оттаскивать мертвецов. Некоторые трупы были истерзаны. Ясно, что перед смертью их долго били. Других убили выстрелами издалека или в упор, и почти не истязали. Один из охранников, когда они подошли ближе, зашевелился и застонал.
— Мочи паразита! — скомандовал Седой. Несколько выстрелов слились в один. Охранник дернулся и затих. Цитрус содрогнулся. Никак не мог привыкнуть к сценам хладнокровных убийств, даже проведя среди насильников и душегубов долгие месяцы.
— Что, Рука, — обратился к нему Седой, когда они двинулись дальше, — небось мечтаешь сам прикончить Мюллера? Тебе он тоже жизнь попортил?
— Мочкануть его было бы неплохо, — ответил Эдик, — он мне сразу не понравился, как только я его увидел. Лицо у него очень неприятное.
— Он многим сразу не глянулся, еще при первой встрече. А уж потом каждый работяга из первого и второго барака понял, что он за сволочь. Видишь, все побежали охрану мочить. Я, правда, заградотряд еще для работяг организовал. Вдруг как кто за свободу умирать не захочет? Так что организовано всё четко. А Мюллеру мы, кореш, сдается мне, уже не успеем кровь пустить. Слишком много желающих насадить его на вертел.
— Ты знаешь, я вот хотел спросить тут одну вещь, — забормотал скороговоркой Цитрус, — а как насчет наших дальнейших планов? Я тебя совсем не хочу обидеть. Не пойми меня превратно, но у тебя ведь есть какой-то план? Хотелось бы узнать, как именно мы будем выбираться с астероида? Ты же не собираешься здесь жить? Оно и неплохо, но рано или поздно сюда подтянут армию.