— Я не встречаюсь с ректором, — повторяю я, потому что мне кажется, что Линда мне не поверила.
— Асия, ты же мне расскажешь, если между вами что-то произойдет?
— Обязательно расскажу.
В дом ректора я пришла добровольно, но каждый шаг давался мне с трудом. Я напоминала себе, что это на благо моей семьи, и если мне удастся вырваться из лап ректора, то я смогу устроить и свою жизнь.
Надеюсь, я скоро ему надоем и он меня отпустит. А если нет… что-то придумаю.
В особняке ректора мне приготовили комнату, где уже ждали мои немногочисленные вещи, а еще там было письмо от матери, к которому я даже не решилась сразу прикоснуться.
Вначале ужин с ректором, а затем прочитаю. Сейчас я не готова, мне нужно быть стойкой и сильной, не показывать ректору, что я уже на грани того, чтобы расплакаться.
Если я смогу, то он обеспечит мою семью, поможет им. Я уже собираюсь одеваться, когда в мою дверь стучат. Холодок пробегает по спине. Я пару раз вдыхаю, чтобы успокоиться, и иду открывать дверь.
— Добрый вечер, мисс, — на пороге стоит не ректор, а всего лишь служанка, — это вам наряд на вечер.
Женщина входит в комнату и вешает платье на дверцу шкафа. Оно очень красивое, из воздушной бледно-розовой ткани. Когда моя семья была состоятельней, то я такое носила, но сейчас привыкла к грубой ткани и простым фасонам.
— Мисс, мне помочь сделать вам прическу? — спрашивает женщина и ставит туфли рядом с платьем.
— Нет, благодарю. Я привыкла собираться сама.
— Господин Асдер ждет вас через полчаса в столовой.
Глава 26
Киваю служанке, а в горле образуется солёный комок. Не хочу идти к нему. Прислал платье, как… как содержанке! Но и гордо уйти я тоже не могу, он всё равно поймает.
Успокаиваю себя тем, что могло быть и хуже. Например, если бы мою магию так сильно захотел Риотен. Или брат Асдера.
За оставшееся время собираюсь и делаю лёгкую причёску. О ректоре стараюсь не думать, сосредотачиваюсь на деле. Поправляю платье, перед выходом придирчиво осматриваю себя в зеркале. Неплохо. Нежный оттенок платья и светлые волосы создают вместе приятный и невинный образ. Только бы поправить вот тут…
Одёргиваю себя и хмурюсь: зачем мне доводить всё до идеала? Ради ректора? Пришла — уже хорошо, а как я выгляжу уже не так важно.
Ровно через полчаса в комнату стучит служанка. В её сопровождении я иду на ужин, как на казнь.
Я думала, меня приведут в большую столовую, где вся обстановка будет кричать о богатстве тёмного, а посередине будет стоять длинный стол со скатертью в пол, свечами и всего двумя стульями напротив друг друга. Но мы вышли на террасу, где уже был накрыт маленький, уютный столик на двоих. Служанка оставила меня одну, а ректор пока не пришёл.
За спиной скрипнула дверь. На плечи опустилась шаль, а большие горячие мужские ладони задержались чуть дольше положенного.
— По вечерам тут прохладно, — шепчет мне на ухо Асдер.
По телу растекается тепло, то ли от шёпота, то ли от шали. Киваю и кутаюсь поплотнее. И куда делась моя решимость.
Ректор отодвигает для меня стул, дожидается, когда я сяду, и только потом занимает своё место. Мне сразу вспоминаются беззаботные времена, когда наша семья могла себе позволить посещать такие вечера. От этого и грустно, и сладостно, накатывает лёгкая ностальгия. Беззаботное время, когда я была за спиной отца и самой большой проблемой были предстоящие экзамены…
— О чём думаешь, Асия? — спрашивает он.
— Об отце, — кратко и неохотно отвечаю я.
Отправляю кусочек индейки в соусе себе в рот и прикрываю глаза от удовольствия. Вкусно. И сразу все заботы и тревоги уходят на второй план. И ректор не кажется таким уж злодеем.
— Сочувствую, — неожиданно произносит он. — Как уже говорил, это была моя работа.
Я чуть не выплёвываю еду от неожиданности. Он и сочувствует? Не верю. Да и голос слишком спокойный.
— Не похоже, что вы способны на сочувствие, — поджимаю губы и отворачиваюсь.
— Почему? — голос ректора чуть холоднее, но меня уже не остановить.
— Вряд ли вам известно, каково это — потерять близкого, — пожимаю я плечами. — У вас вообще есть кто-то близкий? Вы думаете только о том, как удовлетворить свои желания, о силе и о власти.
— Вот что ты обо мне думаешь, Асия, — отвечает он.
На некоторое время повисает тишина. Кусок в горло не лезет, поэтому я делаю глоток разбавленного вина и смотрю в сад, куда выходит терраса. В сумерках всё кажется мрачнее, холодный ветер склоняет листву деревьев. Я ёжусь и поправляю шаль.
— Я потерял отца, когда мне было пять, — вдруг говорит ректор. Его голос полностью спокойный, даже отстраненный.
Мне становится немного стыдно за свои слова. Самую малость. Что бы ни случилось в прошлом, сейчас он… просто невыносим!
— Мать с тех пор почти не подходила ко мне, оставив на нянек, которые вечно менялись, — продолжает он. — Так что да, Асия. Я уже не помню, что такое — иметь близкого человека.
— Что случилось с вашим отцом? — осторожно спрашиваю я.
— Его поглотила тьма, — так же, без эмоций, отвечает Асдер. — Это может произойти с любым в любое время, если не совладать с силой. Возможно, поэтому тёмные такие эгоисты. Стремятся наслаждаться жизнью, пока могут.
Я опускаю взгляд и замолкаю. Я, как и все, знала о том, что им всё время приходится сдерживать тьму. Но не задумывалась, сколько тёмных её не смогли сдержать.
— И всё равно, — упрямо смотрю ему в глаза. — Остальные люди тут ни при чём. Вам бы чуть больше думать о других.
— В последнее время только о тебе и думаю, — понижает голос ректор.
Я вспыхиваю. Он сейчас серьёзен или дурит голову молоденькой адептке? Я не стану ему так просто верить!
— Я никогда не сталкивался с такими девушками, как ты, — продолжает он.
А в глазах не тьма, а будто даже есть искорка света. Мне хочется тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение. Он тёмный, Асия, не обманывайся.
Ректор ради разнообразия решает не продолжать тему. Наверное, думает, что я никуда не денусь. Я возвращаюсь к еде, а Асдер берёт бокал.
— Асия, ты можешь помочь мне в одном деле. Разумеется, я в долгу не останусь, — переводит он тему.
— Каком? Ничего такого я делать не буду!
— Вполне невинное дело, — улыбается ректор.
Асдер постукивает пальцем по столу, слегка выпуская тьму. И тут же на террасу входит слуга.
— Принеси мне, — коротко говорит ректор.
Я ёрзаю на стуле от любопытства. Вскоре слуга возвращается с подносом, на котором лежит толстая, потрёпанная тетрадь. Поднос опускают на стол.
— Это записи твоего отца. Возможно, тебе удастся понять, о чём они, раз вы с ним были так близки.
Кусаю губы, от того, что меня захватили эмоции, и защемило сердце. Записи отца. Дрогнувшей рукой открываю первую страницу, и на меня обрушиваются воспоминания.
Это шифр, который тёмному не понять. Потому что это наш детский шуточный секретный язык. Я помню, как папа учил ему нас с сестрой, как мы оставляли друг другу милые послания в неожиданных местах вроде ботинок или цветка в гостиной.
Я понимаю каждое слово. Но будет ли правильным рассказать всё ректору? Ведь отец хотел это скрыть. И я пока не знаю, зачем. Но наверняка это очень важно, иначе зачеи отец пошёл на преступление?
Значит, надо сказать, что я ничего не понимаю. Но мне бы самой хотелось прочесть записи. Только как это сделать, чтобы Асдер не понял, что я в них разбираюсь?
Глава 27
— Асия, — окликает меня ректор.
Видимо, я слишком глубоко погрузилась в воспоминания.
Хорошее, беззаботное время. Тогда я была уверена, что у меня вся жизнь впереди, наполненная приключениями и открытиями, а сейчас я только и думаю как мне выжить, как обеспечить семью и закончить академию.
С последним возникает всё больше проблем, я совершенно не успеваю выполнять домашние задания.
— Я не знаю этот язык, — стараюсь говорить как можно более непринужденно, — мой отец владел несколькими языками в совершенстве, был выдающимся учёным и сильным магом.
— Да, Асия, твой отец внёс большой вклад в развитие магии, но закон один для всех. Закон не терпит исключений, — голос ректора холоден и отстранён. Он просто говорит неприятный факт.
— Вы жестоки, — не могу выпустить тетрадь отца из рук, когда провожу пальцами по шершавой поверхности обложки, то я будто чувствую его магию, — он был моим отцом. Для вас он просто маг, который преступил закон. Очередная работа. Для меня он был самым близким и родным человеком, тем, кто заботился обо мне.
— Теперь я позабочусь о тебе, — его голос звучит ниже.
— Сомневаюсь, что мне подойдёт такая забота, — я гневно смотрю в глаза ректору.
— А я уверен, что подойдёт, — уголки его губ снова тянутся вверх.
Я опять вижу этот надменный взгляд, он изучающе смотрит на меня. Сердце начинает биться чаще, а щеки обдает жаром.
— Ректор Асдер, — я делаю акцент на первом слове, хочу напомнить ему о том, кто он, а кто я, — ваши намеки унизительны для меня. Я в вашем доме, ужинаю. Скоро об этом узнает вся академия, вы понимаете, что моей репутации конец? Вы понимаете, что обо мне скажут?
— Меня не волнуют слова окружающих. — ректор устало откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.
Я должна была догадаться, что ему всё равно. Точнее, не должна была забывать. Если бы он дорожил мной, как намекает, он не предлагал бы контракт, который может бросить на меня тень. В груди неприятно саднит от этих мыслей. Но это правда.
— Еще бы, это не вам в спину будут тыкать пальцем и обзывать любовницей, — горько усмехаюсь.
— Асия, еще ни одной девушке не было стыдно быть со мной. Любая из…
— Вот и выберете любую! — подскакиваю на ноги, продолжая сжимать в руках тетрадь отца, — Я вам зачем?
Выбегаю с террасы и пытаюсь по памяти найти свою комнату.
Сердце клокочет в груди. Любая? Сколько тут было до меня?