Вернее, не исчезла. Она была разбита. Смотря под ноги, я вижу тут и там отколотые куски камня. Где-то валяется рука, где-то часть лица, а остальное покоится на ступенях. На ее месте теперь стоит один из тронов, и, если я не ошибаюсь, это трон Аида.
Внезапно двери со зловещим треском закрываются, и люди начинают ликовать и кричать. Мое сердце, бешено колотясь, чуть не выпрыгивает из груди, едва в толпе поднимается ужасный и пропитанный жаждой насилия шум. Эти люди хотят драки больше, чем прежние посетители «Олимпа». Они дикие и неуправляемые.
Посмотрев наверх, я замечаю, как из тени лестничной площадки выходит Цербер. Он встает перед троном и оглядывает нас сверху. На его лице нет маски, и мне кажется, что за эти полгода он ничуть не изменился. Время, конечно, повлияло на него, но отнюдь не так, как на обычных людей. Более того, сейчас он выглядит здоровее, и, вполне возможно, военная обстановка складывается в его пользу.
– Вы готовы? – спрашивает он, и шум в зале нарастает.
Артемида подталкивает меня, призывая поднять кулак и кричать вместе с остальными. Я повторяю движение ее руки, но, открыв рот, понимаю, что из него не выходит ни звука, будто крик застрял у меня в горле.
– Очистить ринг! – Цербер повелительно машет рукой. – Кто выйдет на бой первым?
Сидя на троне, он подается вперед и обводит всех взглядом, бросая толпе вызов.
Артемида тянет меня ближе к кругу, чтобы мы могли увидеть, как кто-то входит в него.
– Наш первый боец, – провозглашает Цербер, и толпа ревет. – Как тебя зовут, сынок?
– Саймон, – представляется мужчина, не сводя глаз с Цербера.
– Саймон, – повторяет отец Вульфа. – И какой выигрыш ты хочешь получить?
– Вот как он организовал здесь все, – шепчет Тэм мне на ухо. – Первый человек, вошедший в круг, может попросить обо всем, что захочет, а противником почти всегда выступает один из Адских гончих, которые сражаются за более высокое звание.
Переведя взгляд на горло Саймона, я увидела, как тяжело он сглотнул. Несмотря на черную маску на его лице, мне показалось, что он сердит и его брови нахмурены. И только сейчас я заметила, что из-под нижней части маски выглядывает шрам, искривляющий губы.
– Я бы хотел вступить в ряды Адских гончих, – наконец говорит он, пожимая плечами, покрытыми татуировками. – Я хочу принадлежать к чему-то, за что стоит бороться.
– За нас стоит бороться, – кивает Цербер, соглашаясь, и снова переводит внимание на людей. – Кто выйдет с ним на бой?
Его взгляд скользит по толпе, будто он задает вопрос каждому, но я замечаю, как его глаза останавливаются на ком-то, кто уже давно стал избранником Цербера на этот бой.
Переступив границу из битого стекла и войдя в круг, мужчина гордо поднимает подбородок.
– Имя? – спрашивает Цербер, растягивая буквы.
– Логан, сэр.
– Пошли, – фыркает Тэм.
Понимая, что она права, я вздрагиваю и проскальзываю между двумя парнями, стоящими сбоку от нас. Артемида держится за мной, пока я пробираюсь вперед. Конечно, мне хочется получше рассмотреть, что творится на ринге, но я не хочу рисковать – вдруг Цербер меня узнает. Хотя, если уж на то пошло, меня может узнать кто угодно.
– Чего ты хочешь в случае выигрыша? – Логан усмехается и, снимая рубашку, выбрасывает ее за пределы круга.
– Я хочу повышение.
Логан на несколько дюймов выше своего противника, и его волосы коротко подстрижены.
– Хорошо, сынок, – усмехается Цербер и кивает. – Тогда давайте продолжим. Сегодня вечером у нас здесь особый гость, и некоторые из вас, возможно, его помнят. – Цербер указывает вниз, и толпа машинально расступается.
Мое сердце замирает, когда сквозь толпу проходит Аполлон. На нем простая коричневая маска с уродливыми рогами, торчащими изо лба, а по телу размазано золото, но на этот раз кто-то нанес его с гораздо меньшим энтузиазмом.
Меня пронзает волна гнева из-за того, что кто-то другой посмел прикоснуться к нему, но больше всего меня шокирует металлический ошейник на его шее.
Толпа ропщет. Одни смеются, другие перешептываются. Эта странная реакция заставляет меня задуматься. Впервые ли Аполлон показывается толпе в таком виде? Возможно, это своего рода его наказание, но в таком случае что он сделал?
Артемида хватает меня за руку, переплетая наши пальцы, и я крепко сжимаю ее руку в ответ, хотя уже намеревалась броситься вперед. При себе у Аполлона ни посоха, ни того, что объяснило бы смысл его ошейника, если он надел его в качестве атрибута. Получается, это просто какая-то ужасная, гребаная символика.
Подойдя к рингу, Аполлон переступает черту, и я вижу, что он босиком. Тогда я догадываюсь, что стекло, смешанное с песком, не для бойцов. Это еще одно наказание для Аполлона.
– Смотри! – говорит Тэм, дергая меня за руку, и я поворачиваюсь к лестнице, по которой мучительно медленно спускается фигура.
На нем нет маски, а под расстегнутой кожаной курткой Адских гончих виднеется красная рубашка. Вокруг его глаз и по щекам размазана алая краска, а такого же оттенка контактные линзы скрывают зеленый цвет, который я так люблю.
Я не могу этого вынести. Мне хотелось увидеть Вульфа и Аполлона, но не когда они находятся в таком положении. За этим невыносимо наблюдать.
Спустившись вниз, Вульф садится на лестнице, широко расставив ноги; выражение его лица нечитаемо. Аполлон на ринге снова отступает назад. То ли это плод моего воображения, то ли, когда он двигается, его ошейник позвякивает.
– Готов! – кричит он Церберу.
– Отлично, – отвечает тот. – Приступай.
Я не знаю, чего ожидала, явно не того, что они проявят манеры, но почему-то эта драка казалась хуже любого боя, проходившего здесь раньше под присмотром парней. Это просто кровавая бойня.
В конце концов одному из бойцов удается повалить другого, и при каждом последующем ударе песок стал пропитываться кровью.
В зале воцаряется тишина.
Аполлон прекращает бой, толкая в спину человека, избивающего упавшего. Глаза толпы прикованы к Аполлону, который обходит лежачего бойца, а затем переходит к тому, что устоял на ногах. Посмотрев на Цербера, он хватает бойца за запястье и поднимает его руку вверх. Толпа ликует.
– Он все извратил, – шепчу я, наклоняясь к Артемиде, и она хмурится.
Аплодисменты стихают, когда Цербер встает. Никто не помогает подняться парню, который первый вошел в круг.
– Логан, – обращается к победителю Цербер. – Ты все еще хочешь подняться в рядах Адских гончих?
– Да, сэр, – отвечает тот. Кивнув, Цербер приглашает его подойди ближе.
Аполлон опускает запястье бойца и позволяет ему перешагнуть через круг.
Логан поднимается по лестнице, и Цербер объявляет:
– Лейтенант.
Его взгляд возвращается к человеку, все еще лежащему на полу.
– Выбросьте это жалкое подобие бойца.
В толпе вновь поднимается гул, и нас с Артемидой просто несет людской волной к двери, потому что все спешат к выходу.
Выйдя из «Олимпа», я понимаю, что на этом все не закончится. Толпа направляется по склону прямо к скалам.
Так вот что происходит с проигравшими.
Мой желудок скручивается в узел, когда я вижу, как парень приходит в себя в трех футах от края. В нем осталось слишком мало сил, чтобы бороться с двумя Адскими гончими, которые тащат его под руки к обрыву. Невозможно бороться с неизбежным. Они сталкивают его со скалы, и его крик смешивается с воем ветра.
– Мне нужно уйти, – говорю я, сжимая руку Тэм и борясь с желчью, подступающей к горлу.
– Мне тоже, – кивает она.
Глава 13. Джейс
Я стою посреди камеры, в которой Кронос держал Святого. Подо мной на полу лужа засохшей крови и валяющиеся цепи. Я пришел сюда, чтобы обрести ясность, но вопросов стало еще больше. Почему Кронос так легко покинул это место? Ведь оно было хорошим укрытием и находилось совсем недалеко от Стерлинг Фолса. Даже если титанам не удалось взять в оборот шерифа, то он все равно бы сюда не сунулся. Думаю, здесь же Кронос держал и Кору до ее торгов. Тогда нам не удалось найти ее, и мы чуть было в очередной раз не потерпели крах, хотя думаю, за последние полгода я только это и делал. Нет, даже не так, счет идет не на месяцы, а на годы – и их исчисление начинается с того дня, как мы покинули Адских гончих, поклявшись, что попытаемся положить конец насилию в Стерлинг Фолсе.
Я тихо смеюсь, понимая, что моя ненависть к себе достигла апогея.
Что же нам теперь делать?
Судя по тому, что рассказала мне Никс перед тем, как я покинул «У Антонио», здесь была перестрелка и взрыв. План по спасению Святого сработал довольно хорошо, но я чувствовал, что она что-то упускает, просто не знал, что именно.
Выйдя из камеры, я направляюсь в противоположную сторону и натыкаюсь на еще одну лестницу. Остальные камеры и комнаты внизу пусты. В некоторых из них есть раскладушки, в других просто тонкие матрасы, брошенные на пол. Считайте, что если там стоят ведра для мочи, то пленникам повезло.
Кого еще после захвата Титаны волокли в это место для допросов?
Снаружи я нахожу взорвавшийся баллон с пропаном. Тому, кто в него стрелял, потребовалась всего одна пуля, чтобы взорвать его. На металлических стенах, на уровне моей головы, видна кровь, но поблизости нигде нет тел. Я приседаю рядом с глубоким протектором от шины и оглядываюсь по сторонам, пытаясь представить, что, черт возьми, здесь произошло.
– Кронос сбежал первым.
Услышав посторонний голос, я вскакиваю и выхватываю пистолет. Парень, которому принадлежит этот голос, поворачивается ко мне и поднимает руки в знак капитуляции. Он хмурится, и я вижу на его челюсти кровь, а на щеке синяк. В остальном он выглядит невредимым. Парень стоит в десяти футах от меня на противоположной стороне дороги, достаточно близко к деревьям, поэтому, я думаю, он мог прятаться там все это время. Адская гончая, которой поручили охранять это место или следить за тем, кто войдет внутрь после нападения?