– Нет, – шепчу я.
– Хорошо. – Аполлон отодвигает мои трусики в сторону и входит в меня сзади.
Когда мои ноги сведены вместе, его член кажется просто огромным, от чего у меня перехватывает дыхание.
Аполлон переворачивает меня на живот, удерживая мои ноги вместе, но слегка приподнимает бедра. Через меня проходят волны мучительного наслаждения. Чувствуя это восхитительное трение, я обнимаю подушку и зарываюсь в нее лицом, пока он почти полностью выходит из меня и снова входит. Спустя несколько мгновений он начинает меня жестко трахать. Пружина кровати скрипит при каждом его движении, а изголовье ритмично ударяется о стену. Внезапно он выходит из меня и переворачивает на спину. Аполлон раздвигает мои бедра и снова погружается в меня так глубоко, что я выгибаю спину и хнычу. Он кладет одну руку рядом с моей головой, а другой играет с моим клитором, словно на волшебном музыкальном инструменте. После долгих месяцев воздержания мне почти больно от этих ощущений, но я не променяю их ни на что другое. Мои мышцы болят от наслаждения, живот напряжен, но я приподнимаюсь и провожу руками по животу, груди и шее Аполлона. Его темные глаза встречаются с моими и, касаясь ладонями щек, которые уже заросли щетиной, я тяну его вниз. Когда наши губы соприкасаются, я понимаю, что мы не целуемся, а дышим друг другом. Вернее, задыхаемся. Я захватываю зубами его нижнюю губу и тяну ее.
– Черт, ты совершенна, – говорит он, слегка приподнимаясь, чтобы посмотреть на мое лицо; его глаза сверкают страстью. – Я не жалею, что признался тебе в любви, даже если тетрадь попала в твои руки не в том месте и не в то время. Мне наплевать. Я знал, что ты та самая с того самого дня, как украла маску.
– С того дня? – переспрашиваю я, впиваясь ногтями в его плечи. – Не тогда, когда ты гнался за мной в лесу?
– Нет, – отвечает он, перекидывая мою ногу через свою и приподнимая бедра.
Темп его движений настолько быстрый, что я завожу руки за спину, прижимая ладони к матрасу, и пытаюсь оттолкнуть его, чтобы оказать хотя бы какое-то сопротивление.
– Любовь с первого взгляда – для идиотов.
– Нет, – ухмыляется он. – Я уверен, что Вульф почувствовал к тебе что-то уже тогда, а меня покорило твое упрямство и твое желание делать все, что ты хочешь, даже когда люди пытаются тебя контролировать.
– Хорошо, а теперь поцелуй меня.
Он скользит языком в мой рот и кладет ладонь на клитор. Его нежный поцелуй настолько отличается от его резкого и быстрого темпа, что я чувствую, как мое тело разбивается на осколки от наслаждения этим контрастом. Но я скучаю по его властности, которую он проявлял раньше. Скучаю по его рукам на моем горле и его требовательности. И я верну это, но прямо сейчас…
– Боже, – выдыхаю я. – Я сейчас кончу.
– Отлично, – отвечает он, и через минуту меня пронзает всепоглощающее удовольствие.
Я вздрагиваю, а затем напрягаюсь, позволяя этому чувству опустошить меня.
Не отставая от меня, Аполлон впивается зубами в мочку моего уха и тоже с хрипом кончает.
Наконец он расслабляется и прижимается ко мне всем телом, а я обхватываю его ногами и руками. Он не позволяет мне долго находиться под ним, поэтому, перевернувшись на спину, утягивает меня за собой. Я кладу голову ему на плечо, а затем высовываю язык и ловлю бисеринку пота, стекающую по его шее.
– Я скучала по тебе, – внезапно говорю я.
Возможно, проявляя так свою любовь.
Я прошла путь от того, что не могла прочитать слова, которые Аполлон посвятил мне, до невозможности смотреть на него, расстроенного из-за того, что наш дом сгорел – и в этом была виновата я. А теперь все барьеры между нами были стерты и мой разум наконец-то успокоился. Забавно, как Аполлон влияет на меня, и я не знаю, как ему это удается.
– Который час? – спрашиваю я.
– Самое время тебе еще немного поспать, – говорит он, целуя меня в лоб. – А я пойду сменю того, кто стоит на вахте.
Я киваю и позволяю ему встать с кровати. Пока он ищет свои трусы, которые, должно быть, сбросил до моего пробуждения, я наслаждаюсь видом его чертовски сексуальной задницы, но затем он натягивает свои боксеры, брюки и носки с ботинками. Я наблюдаю за ним, подперев голову рукой, и стараюсь не захлебнуться слюной от его красоты.
Наконец Аполлон натягивает рубашку и нахально подмигивает мне, когда я пялюсь на его пресс. Выйдя за дверь, он тихонько закрывает ее за собой, а я откидываюсь на подушку, тяжело вздыхая и хихикая.
Я ничего не могу с этим поделать, а что еще хуже, я и не хочу ничего с этим делать.
Глава 29. Джейс
Я изо всех сил стараюсь не пялиться на Аполлона, когда он выходит из-за угла и проходит на кухню. Однако поскольку звуки секса было легко услышать сквозь тонкие стены – это трудно. Когда все началось, Вульф вышел через черный ход, захлопнув за собой раздвижную стеклянную дверь. Я думаю, что мне просто нравится мучить себя, поэтому и остался.
– Не хочешь поспать? – спрашивает Аполлон, и я хмыкаю.
Мы с Вульфом не ложились все это время, пока они спали и трахались. Обсудили все, что знали об этом парне Бене и о том, как искренне встревожилась Кора из-за того, что мы оставили его одного. Так что следующим пунктом в списке наших дел – найти парня. К счастью для Коры, на моем мотоцикле установлен GPS-трекер и, если он его не нашел и не выбросил, найти его будет несложно. Но мы не будем с этим торопиться, так как мне нужно, чтобы все мы были здоровыми и сильными, а это возможно, только если все мы как следует отдохнем.
– Где Вульф? – спрашивает Аполлон, подойдя к кухонным шкафам.
Порыскав в них, он находит банку с арахисовой пастой, на которой лежит толстый слой масла, но, кажется, это его не беспокоит. Он просто вскрывает банку и мешает содержимое ножом.
– Ты ожидал, что он будет сидеть до конца? – спрашиваю я, прислонившись к стойке и скрестив руки на груди.
Аполлону хватает благородства покраснеть.
Раздвижная дверь открывается, и в дом входит Вульф. Через его плечо перекинута сумка Коры, а в руке он держит футляр с виолончелью. При виде Аполлона он сохраняет невозмутимое выражение лица, но роняет сумку и инструмент на пол.
– Ты должен отдать ее сам, – говорит он мне. – В конце концов, это был твой подарок.
– Аполлон встанет на вахту, – киваю я. – А нам с тобой нужно отдохнуть.
Вульф похож на привидение, и я думаю, это оттого, что он находится здесь лишь телом. Его мысли по-прежнему где-то далеко отсюда – и это никуда не годится. Полагаю, каждому из нас нужно загладить свою вину перед Корой, но разве ему было недостаточно того, что она покаталась на его пальцах в машине?
Я морщусь и, схватив кейс и ее сумку, иду наверх, больше не смотря на Аполлона.
Вульф уже закрыл дверь в одну из спален, которую выбрал для себя, и, пройдя мимо открытой комнаты, что досталась мне, я вижу Кору, стоящую в дверях последней по коридору спальни.
– Это… – Она смотрит на сумку и кейс в моих руках, хмурясь.
Сам не знаю почему, но я прохожу мимо Коры в ее комнату. Мне следовало бы развернуться и уйти, но что-то в этой грязной постели, на которой они с Аполлоном недавно занимались сексом, притягивает меня, пронзая сердце насквозь. Это просто пытка, и, кажется, я снова не могу остановиться и перестать себя мучить.
Я бросаю ее сумку на кровать и отступаю назад, но не ухожу из комнаты. Кора, одетая в футболку и серые трусики, медленно подходит ко мне. Ее ноги босы, но, похоже, ее это не волнует. Расстегнув молнию на сумке, она вынимает из нее футболку, черные легинсы, белые носки и туалетные принадлежности, а затем достает какую-то серебряную цепочку.
– Что это? – спрашиваю я, когда она раскрывает ладонь.
Она смотрит на меня, и я вижу, как краснеет ее лицо, становясь почти такого же цвета, как и растрепанные волосы. Подойдя ближе, Кора протягивает мне цепочку, на конце которой висит кулон из черного камня, оправленный серебром. На обратной стороне написано: «К.С. с любовью».
Меня пронзает приступ ревности, который мне приходится мысленно подавить. Быть любимым – это так важно. Важно иметь что-то, за что можно держаться.
Я возвращаю ей кулон с цепочкой, но она отмахивается.
– Оставь его себе, – говорит она.
– Что? Почему?
– Потому что мои родители отправили меня в лагерь на острове. Они остановили свой выбор на нем только после того, как убедились, что я не смогу совершить чертов побег. – Она подходит ближе. – Кто так делает? Это они организовали все, что, черт возьми, с нами случилось. Тот парень, ворвавшийся в клуб Адских гончих, судя по всему, до этого совершенно не испытывал проблем с тем, чтобы убить любого, кто вставал у него на пути. Это чудо, что он не всадил в тебя пулю. – Она тычет пальцем мне в грудь. – Господи, Джейс, тебя чуть не убили.
– Но не убили же. – Я хватаю ее за запястье.
– Он посадил тебя в свою машину и ударил электрошокером.
Она вырывается из моих объятий и снова толкает с гораздо большей силой, чем я ожидал. Я чувствую, как во мне вспыхивает гнев, и, схватив Кору, я притягиваю ее ближе, а затем наклоняюсь к ней, пока мы не оказываемся нос к носу.
– Меня тошнит от этого города и тошнит от того, что все берут надо мной вверх. Тошнит от Аполлона, выставляющего напоказ, что у него есть к тебе чувства. Тошнит от Вульфа, который может прикасаться к тебе.
– Возможно, для тебя это новость, засранец, но ты тоже можешь прикасаться ко мне.
Черт, что она сказала?
Я прижимаю Кору к стене, видя, как ее грудь поднимается и опускается все быстрее и быстрее. Ее взгляд прикован к моим губам. Кажется, что все в этой гребаной вселенной сосредотачивается на этом моменте, и я не могу пошевелиться.
– Ты можешь получить меня, если не будешь после этого вести себя как придурок, – добавляет она.
Что это? Уточнение?
– А что, если я не могу не быть придурком?
Я покачиваю подвеску прямо перед ее лицом, и гравировка, обращенная к ней, медленно поворачивается ко мне.