Следующая затянувшаяся пауза уже не такая неловкая, а больше пугающая.
– Почему? – Кора озвучивает вопрос, который волнует нас всех, а Бен вздыхает и, засунув руки в карманы, подходит к стене и прислоняется к ней плечом.
– Я прятался от него слишком долго, и если это положит конец…
Все мы смотрим на Кору, ожидая ее решения. И она его принимает.
Она делает глубокий вдох и кивает.
– Хорошо, давайте сделаем это.
Глава 32. Кора
– Ты готов? – спрашиваю я, оглядываясь через плечо на Джейса, перед тем как опустить смычок виолончели на ее струны.
Виолончель лежала в футляре рядом с моей сумкой в комнате. Она всегда дразнила меня, стоило пройти мимо, поэтому я не удержалась и решила сыграть на ней.
Только во время музицирования на виолончели мне впервые за долгое время удалось расслабиться. Закончив, я кладу ее обратно в жесткий футляр и поднимаюсь со стула, смахивая со штанов невидимые ворсинки.
Готова ли я к тому, на что мы решились?
Если подумать, то может произойти миллион непредвиденных вещей и все пойдет не по плану. Именно этого я боюсь больше всего – невозможности предсказать результат. Но мы просто обязаны добиться успеха на выбранном пути, потому что, если мы этого не сделаем, люди продолжат страдать.
– Кора? – обращается ко мне Джейс после минутного молчания.
– Со мной все хорошо, а как ты? – качая головой, отвечаю я Джейсу.
– Со мной тоже, – фыркает он.
Оставив нас в доме, остальные отправились с Беном, чтобы попытаться выманить главу Титанов, ведь Бен утверждал, что Кроносу нужны только он, я и Джейс. Нам троим опасно находиться в одном месте, а все должно произойти на наших условиях. Остальные согласились с этим планом и теперь ждут, когда Бена заберут Титаны и мы последуем за ними туда, где сейчас прячется Кронос. После того как мы найдем его, мы уже решим, стоит ли нам следовать моему плану или придется отказаться от него и начать все сначала.
В комнате снова стало тихо. Скрестив руки на груди, я барабаню пальцами по предплечьям. Во мне так много энергии, что я не могу усидеть на месте. Сейчас я чувствую себя слишком бесполезной.
– Что мы делаем? – спрашиваю я.
Джейс похож на типичного плохого парня. На нем обтягивающая черная футболка, надевать которую ему должен запретить закон, а поверх нее надеты кожаные ремешки наплечной кобуры, в которой сейчас нет пистолетов. Завершают образ черные брюки и ботинки. Его темные волосы влажные и растрепанные, как будто он взъерошил их пальцами прямо перед тем, как пришел сюда. Щетина, пробивающаяся на его щеках, придает ему плутоватый вид, а его голубые глаза пронзают меня насквозь.
Джейс рассматривает меня, оценивая так же, как и я его.
– Теперь на интуитивном уровне каждый из нас знает, когда ты чувствуешь себя не в своей тарелке.
Прищуривая глаза, я опускаю руки и подхожу ближе.
– Чувствую себя не в своей тарелке вообще или с кем-то из вас?
– Последнее.
Я продолжаю приближаться к Джейсу, и он напрягается, выпрямляя спину, но не пытается помешать мне заглянуть в его глаза. Почему мне так нравится дразнить его? Нажимать на все его красные кнопки? Но он же делает то же самое со мной.
– С кем мне не по себе, Джейс? С тобой?
– Со мной, Вульфом и Аполлоном. – Он отводит взгляд. – Все как-то неправильно, и даже целая гребаная вселенная это чувствует.
Я тянусь к нему, касаясь пальцами его груди, и вычерчиваю на ней круги, пока не останавливаюсь на месте, прямо у сердца. Мне кажется, я чувствую его учащенное сердцебиение, которое говорит мне о том, что он что-то чувствует ко мне. Должно быть, так и есть.
– Ты хочешь все исправить? – спрашиваю я, и с горящими глазами он наклоняет голову.
Я не знаю, что делаю, но точно не хочу останавливаться. Я больше не хочу контролировать себя рядом с ним, потому что иногда мне кажется, что он нравится мне вопреки любым доводам рассудка.
Так что пошло оно все к черту.
Я сжимаю пальцами ткань его футболки, чтобы он не мог уйти.
– Тогда расскажи мне, как тебе было плохо. Расскажи мне, как чертовски ужасно тебе было находиться здесь одному, в то время как я… – Мой голос срывается на писк и, сжав губы, я продолжаю уже тише: – Пока я была совершенно одна и не знала, жив ты или мертв, а также что происходит с Вульфом и Аполлоном в тюрьме. Целых шесть долбаных месяцев я проторчала на том дурацком гребаном острове! – К концу мои слова все же превратились в крик, а в горле образовался комок.
Я резко отпускаю его футболку и отступаю назад.
– Я так отчаянно хотела вернуться сюда, а теперь я вас просто не узнаю. – Он смотрит в мою сторону так, будто не знает меня, – и это правда.
Я изменилась. Пусть и не могу сказать, в лучшую или худшую сторону. И еще я очень зла.
– Так спроси меня. – Он подходит ближе; выражение его лица трудно прочитать. – Спроси, Кора. Просто задай этот чертов вопрос, который вертится на кончике твоего языка и который ты боишься озвучить.
А знаете что? Отлично.
– Почему ты не искал меня, Джейс? Почему не спас меня?
Он сжимает губы, и все его тело напрягается, словно от удара током. Он ведет себя так, будто сейчас к его виску приставили оружие, но это был всего лишь вопрос.
– Я не хотел, чтобы ты возвращалась, – признается он. – Я не хотел, чтобы ты возвращалась в этот город.
На мои глаза наворачиваются слезы, а грудь сжимается от обиды. Чтобы осознать свою эмоциональную реакцию, мне требуется секунда.
– Что за чушь?
– Извини. – Джейс снова отступает назад.
– Это просто чушь, и ты это знаешь. Не лги мне! – Я толкаю его, разъяренная тем, что ему удалось меня одурачить.
Джейс отходит еще на пару шагов, но я все равно подхожу ближе и снова толкаю его в грудь.
– А Аполлона и Вульфа ты не спас тоже потому, что не хотел, чтобы они находились в Стерлинг Фолсе? Они застряли в ловушке, которую им устроил Цербер, а ты просто сидел в стороне.
Наконец-то Джейс хватает меня за запястье и толкает к стене. Он прижимается ко мне, и я откидываю голову назад, не разрывая зрительного контакта.
– Знаешь, в чем правда, принцесса? – Он говорит так тихо, что я едва могу его расслышать. – Правда в том, что мне пришлось выбрать между твоим спасением и попыткой спасти как можно больше чертовых людей в этом городе. Я не мог выбрать тебя, Вульфа и Аполлона, потому что хотел остановить эту гребаную войну, но я не смог. И скажи мне, какой был смысл в этих попытках?
– Прекрати, – качаю я головой.
– Эта война уже в костях этого города. – Он наклоняет свое лицо к моему, и его губы скользят по моей скуле, а потом задерживаются у уха, в которое он шепчет: – Правда в том, что я был так чертовски несчастен, выбирая спасение всех, кроме тебя, что в один момент чуть было не решил пустить все на самотек.
– Но ты же этого не сделал.
Скажите, разве неправильно желать, чтобы кто-то выбрал именно тебя?
– Потому что я уже раз за разом демонстрировал, что как бы сильно ни старался, я не могу спасти тебя, – говорит Джейс, и его слова пронзают меня насквозь. – Я не смог защитить тебя от Кроноса, аукциона, пожара. – Он поднимает мое запястье и проводит большим пальцем по клейму. – С таким же успехом я сам мог прижать каленое железо к твоей коже.
Джейс выпускает мое запястье из своих пальцев, но я тянусь и сжимаю его руку, пытаясь передать ему… свои чувства.
– Все, что я хотела, – это честности. Я хотела, чтобы ты, Вульф и Аполлон относились ко мне так, как велят вам ваши чувства, и ничего вас не сдерживало.
Джейс целует меня, и я знаю, что это было неизбежно. Я почувствовала растущее между нами напряжение с того момента, как он вошел в дверь. Не имеет значения, сколько раз в день мы ссоримся, какими колкостями обмениваемся или как мне хочется придушить его. Боль, которая терзала меня всего мгновение назад, сменяется голодом, и я всего лишь надеюсь, что на этот раз я прорвусь сквозь маску, которую он носит.
Джейс поднимает меня, прижимая к стене, и я наклоняю голову, углубляя поцелуй. Во мне рождается такая острая похоть, что мне уже недостаточно двух моих рук. Я хочу коснуться всего его тела одновременно.
– Трахни меня, если пообещаешь, что потом не будешь вести себя, как придурок, – говорю я, слегка задыхаясь.
– Я? – Он приподнимает бровь.
– Да, ты, мистер «я использую колкости, чтобы отпугивать людей».
– Ладно, я обещаю вести себя хорошо, – хихикает он и трется об меня бедрами. – Теперь я могу снять с тебя трусики или ты хочешь, чтобы я поклялся на мизинцах?
Закатив глаза, я вырываюсь из его объятий. Когда он отпускает меня, я встаю на ноги и быстро стягиваю с себя брюки вместе с трусиками. Я отбрасываю их в сторону и слегка отталкиваю Джейса, чтобы снять свою рубашку и лифчик. Когда моя одежда падает на пол, я поднимаю взгляд, не удивляясь тому, что он все еще стоит в той же позе. Одетый и смотрящий на меня.
Боже, что его взгляд делает со мной?
– Джейс, – бормочу я, пятясь к кровати. – Ты собираешься воспользоваться ситуацией или мне следует позаботиться о себе самой? – Я сажусь на кровать и раздвигаю ноги.
Возможно, на меня так подействовала наша словесная перепалка или прелюдия, но я чертовски влажная и убеждаюсь в этом, когда мои пальцы касаются моего клитора.
Я слегка откидываюсь назад и ввожу в себя два пальца.
– Господи, Кора! – выдыхает Джейс.
– Чем мы занимались, пока вас не было? – передразниваю я Джейса насмешливым низким голосом. – О, я наблюдал за тем, как Кора удовлетворяет саму себя, не желая к ней присоединяться…
Джейс с рычанием бросается вперед и через несколько секунд, не раздеваясь, прижимает меня к кровати. Он не вынимает свой член и не трахает меня так, как нам обоим этого хочется. Нет. Он просто становится на колени между ног и раздвигает мои бедра еще шире.
Я ложусь на спину, и мои веки трепещут при первом прикосновении его языка к моей киске. Он пробует меня на вкус, а затем берет в рот каждый из двух моих пальцев, которые только что были внутри меня. Я чувствую, как пульсирует мое лоно, когда он обводит языком подушечку указательного пальца.