Сегодня нас с Аполлоном ждет наказание.
– Вы знаете правила, – обращается Аполлон к галдящей толпе. – Выйдите на ринг и поведайте нам о желаниях своего сердца. Сразитесь с соперником, и, если вы победите, ваше желание будет исполнено. Если проиграете, то будете сброшены со скалы.
Раньше так прямо не говорили о том, что ждет проигравшего, и я замечаю, как мой отец раздраженно хмурится под крики толпы.
– Это ночь празднования! – громко говорит Цербер, перебивая Аполлона. – Титанов больше нет, а их бесстрашный лидер убит. Теперь этим городом правим мы!
Толпа, состоящая из Адских гончих, их сторонников и жителей Ист-Фолса, которые так долго жили под гнетом Цербера, что не знают ничего другого, – кричит и ликует. Но, возможно, они просто рады, что война закончилась и наши улицы станут безопаснее. На простых людей перестанут нападать.
– Давайте начнем. – Цербер ударяет кулаком по подлокотнику. – Первый боец.
Атриум затихает, и я смотрю на круг, окантованный щебнем, стеклом и песком, а также на босые ноги Аполлона. В прошлый раз, чтобы вынуть стекло из своих ног, у него ушла почти целая ночь. Я могу только представить, что будет с его ногами сегодня.
Так как мы снова направлялись к Адским гончим, мне не хватило духа рассказать Аполлону о Никс. Образ, запечатленный в моей памяти, был не из приятных. Я то и дело вспоминаю ее тело, лежащее в машине, и Святого, склонившегося над ней и пытающегося прикрыть гребаными волосами ее разорванное горло. Я закрываю глаза и пытаюсь выкинуть этот образ из своей головы, но на ум мне сразу же приходит Кора и те отвратительные вещи, которые пообещал сделать с ней Паркер, когда наконец-то вернет ее.
Он заслуживает смерти.
Я поднимаю голову, заметив движение в толпе, и замечаю, как в круг входит мужчина в маске, под которой я без труда узнаю Паркера. Забавно, но часто люди думают, что маски способны скрыть их личности. Они считают, что, нацепив на лицо кусок ткани, становятся анонимами, но, возможно, Паркеру просто насрать, что его узнают.
Сначала он смотрит на моего отца, а затем, повернувшись, задерживает взгляд на моей унизительной маске – уголок его губ поднимается в усмешке.
– Первый боец! – объявляет Цербер. – Чего ты хочешь?
– Кору Синклер! – отвечает Паркер громким и уверенным голосом.
Я поджимаю ноги, намереваясь возразить, но рука моего отца опускается на мое плечо и сжимает его. По позвоночнику прокатывается боль, и я стискиваю челюсть. Будь я проклят, если Паркер считает, что у него получится выиграть ее, просто войдя сюда. Стоящий на лестнице Аполлон поворачивает лицо ко мне и, судя по морщинам вокруг его рта, он выглядит таким же сердитым, как и я.
Внезапно мое внимание привлекают перешептывания в глубине толпы, которая расступается у дверей, и я вытягиваю шею, не уверенный, что вижу перед своими глазами.
В «Олимп» входит Кора. На ее маске красные и черные цветы, а в темно-рыжих волосах сияет золотой венок. Она выглядит как Персефона, богиня подземного мира и света. Света, в котором мы все нуждаемся в такие темные времена, как сейчас.
Кора без колебаний проходит по расчищенному проходу и останавливается рядом с кругом. Ее руки расслабленно свисают по бокам, а пристальный взгляд не отрывается от моего отца. Оттого что ее заставили прийти сюда практически силой, в моих жилах бурлит кровь.
– Кора Синклер, – говорит Цербер, растягивая слова. Если он и удивлен ее присутствию, то не показывает этого. – Ты объект желания этого бойца, возможно, из-за этого ты пришла в «Олимп»?
Конечно, она бы сюда пришла, ведь Паркер, используя нас как наживку для того, чтобы получить желаемое, дал Артемиде номер своего телефона, по которому они должны были позвонить ему.
– Я не простой объект, Цербер. – Она поднимает подбородок. – Думаю, ты это знаешь лучше, чем кто-либо другой.
– Ты выбрала себе чемпиона? – спрашивает отец. – Я бы спросил, планируешь ли ты сражаться сама, но мы оба знаем твою ситуацию.
Он имеет в виду контракт. Когда мы находились в доме Никс, Джейс упоминал о том, что Цербер передал ему права на Кору, но все мы думали, что условия контракта были разорваны во время перестрелки. Но раз уж мой отец упомянул об этом, пусть и вскользь, то это означает, что контракт все еще действует.
– Ты знаешь, кто будет сражаться за меня, – тихо произносит она, и мои внутренности содрогаются.
Джейс во всей красе образа Аида шагает по все еще расчищенному проходу, а его маска – череп с торчащими металлическими рогами – по-прежнему внушает страх. При виде Аида толпа вокруг еще больше расступается. Здесь присутствуют люди, которые помнят его. Которые видели, как он сражался, и мне кажется, что по залу пробегает дрожь возбуждения.
Джейс останавливается рядом с Корой и касается ее руки, а затем переступает черту и входит в круг. Он наклоняет голову, глядя на Паркера, и во мне вспыхивает что-то вроде надежды. Первое положительное чувство с тех пор, как мы нашли Никс.
Аид срывает с себя маску и бросает ее Коре. Впервые Джейс стоит в «Олимпе» без нее. Толпа снова начинает перешептываться и галдеть, ведь возвращение Аида на «Олимп» несомненно что-то значит. Наверное, они думают, что он пришел отвоевать свое место, так как мне и Аполлону не удалось этого сделать.
– Соперник, – говорит Цербер с фальшивой бравадой в голосе. – У тебя есть желание?
– Да, – отвечает Джейс, но не успевает сказать что-либо еще, потому что на ринг выходит Аполлон.
Он что-то тихо говорит Джейсу и Паркеру, а затем отступает – и больше не остается времени ни на какие вопросы.
Паркер наносит удар первым. Я наклоняюсь вперед, намереваясь более бдительно следить за его движениями и на всякий случай узнать слабые места.
Паркер полностью контролирует свое тело и двигается изящно. Вероятно, он использует боевые приемы, которым его научили в полицейской академии, и изо всех сил пытается нанести удар по Джейсу. Мой лучший друг двигается, как змея – быстрее, чем я когда-либо видел. В единственный раз, когда этот засранец ослабляет бдительность, Джейс бросается вперед и наносит удар в горло Паркера. Тот отшатывается назад, и под таким углом мне не видно, какие эмоции отражаются на его лице, но могу поспорить, что он приходит в бешенство. Хотя Паркер не производит впечатления человека, способного сохранять спокойствие.
Если толпа ликует или кричит, то я этого не слышу, потому что смотрю поверх их голов на Кору, стоящую у ринга. Большие пальцы ее рук засунуты в карманы, а вокруг нее образовалась пустота, похожая на пузырь. Никто не хочет прикасаться к ней, особенно учитывая, что она прибыла в «Олимп», выглядя, как жена Аида из греческого мифа. Меня пронзает неожиданный всплеск ревности, но я не успеваю задумываться над этим, потому что Паркер бьет Джейса в лицо. Кровь брызжет изо рта последнего, а потом они начинают будто танцевать вокруг друг друга. Я замечаю, что в Паркере что-то меняется. Он становится зверем, наконец-то вырвавшимся из-под тщательного контроля, и который, должно быть, очень знаком Коре. Кажется, зверя пробудила кровь. Он с визгом бросается на Джейса и наносит два удара, прежде чем Джейсу удается оттолкнуть его. На мгновение они расходятся, а после снова обмениваются ударами. Затем Паркер обхватывает ногу Джейса и дергает за нее, в результате чего они оба падают.
Следующие несколько секунд они, рыча, катаются по полу. Их окровавленные зубы оскалены, и они не обращают внимания на стекло, которое царапает их кожу. Наконец Джейс садится сверху и наносит несколько ударов прямо в лицо Паркера. Он продолжает его бить, и никто не двигается, чтобы остановить парня, ведь ему нужно доказать свою силу. Но у Паркера, похоже, припрятан еще один трюк в рукаве, потому что он достает что-то из кармана. Мне требуется всего лишь доля секунды, дабы понять, что в его руке сверкает лезвие. Без предисловий он ударяет Джейса в бок и, рыча, мой друг заваливается на бок. Паркер поднимается на ноги, показывая всем свой кровавый оскал. Тем временем я бросаю взгляд на отца.
– Пап…
– Заткнись.
Я смотрю на не менее пораженную Кору, которую хватает появившийся словно из ниоткуда Малик. Слава богу, он удерживает ее от необдуманных действий, а иначе на ринге оказался бы любой из нас и исход поединка решал бы уже мой отец.
Джейс бросается на Паркера, уклоняясь от ножа в его руке и продолжая держать одну из рук на боку. Он пытается остановить кровотечение, но это ему не особо удается, ведь кровь стекает по телу, пропитывая пояс брюк.
– Заканчивай! – кричу я Джейсу, за что получаю удар по затылку от Цербера.
Кора тоже что-то кричит Джейсу и Малику приходится оттащить ее на несколько шагов назад.
Паркер с безумным выражением лица снова бросается на Джейса, размахивая ножом, но тот уклоняется от удара и бьет Паркера в запястье с ноги, выбивая из его рук лезвие. Оно скользит по мраморному полу, но останавливается у песочного борта ринга.
Джейс набрасывается на Паркера и ударяет его в грудь, а бывший Коры бьет моего друга по спине. Их драка становится все более грязной, когда Джейс снова валит их обоих на пол, а маска Паркера трещит по швам. Мрамор залит кровью, но никто из них не может одержать верх.
Черт, я больше не могу смотреть на это.
Я сосредотачиваюсь на стене напротив, пока мой отец не начинает кричать:
– Разойдитесь!
Да пошел ты, пап. Каким бы ни был их план, он провалился.
Я смотрю на Аполлона, который так же, как и я, неподвижно сидит на предпоследней ступеньке, натянутый, словно струна. Затем я перевожу взгляд на Кору. Я вижу, как шевелятся ее губы. Она что-то говорит, но ее слова теряются в криках толпы. В Джейсе и Паркере пробудилась жажда крови, и, сцепившись, они продолжают наносить друг другу яростные удары.
Кора снова что-то говорит, и на этот раз, мне кажется, я улавливаю слова, которые она произносит:
– Кто-нибудь, остановите их.
Наконец именно Малик переступает через круг и оттаскивает Джейса от Паркера, из носа и рта которого сочится кровь. Его глаза опухли и уже полностью закрылись, да и Джейс выглядит не лучше. Кроме колотого ранения у него разбиты губы и бровь.