Каждый год оттоманские рабовладельческие галеры или берберские пираты брали в плен тысячи людей. Из-за набегов жители бросали целые города, а множество деревень оказывались разоренными. Набеги рабовладельцев стали проклятием и бедствием прибрежной Европы. Они случались везде, от Африки до Исландии: ночью галеры незаметно проплывали вверх по рекам и входили в бухты, а воины налетали на одинокие хутора и похищали крестьян. Иногда они врывались в города, захватывали ценности и сжигали деревянные дома дотла. Семьи навсегда разбивались из-за зверств работорговцев. Лука тоже пострадал от их рук. Юношу, остававшегося в монастыре в безопасности, известие об исчезновении отца и матери ранило едва ли не сильнее, чем если бы он узнал об их смерти. С тех пор Лука постоянно терзался мыслью, что его мать, возможно, превратилась в рабыню в богатом мусульманском владении или – что еще хуже – надрывается в полях, а может, стала жертвой своего хозяина. Он думал, что его отец, наверное, трудится на такой же галере, как и эта, прикованный цепью к веслу. Может, он и сейчас гребет день за днем, не вставая с места, и сидит в собственных испражнениях под палящим солнцем… Что, если он уже приучен, как покорный мул, налегать по команде на весло, пока его сердце не откажет от напряжения? Лишь когда он умрет, его раскуют, а изможденное тело вышвырнут за борт…
– Лука! – Брат Пьетро тряс его за плечо. – Лука!
Юноша опомнился: оказывается он, полный ненависти, так и взирал на галеру.
– Но откуда мне знать… может, мой отец оказался в рабстве на таком же корабле, – пробормотал он. – Надо бы взять пику.
Из форта вышел капитан с древней кулевриной и горящим фитилем.
– Подержи-ка! – приказал он, сунув оружие в руки оторопевшему брату Пьетро.
– Да я ведь не могу…
– Чего тебе надо? – крикнул капитан через бухту, сложив руки у рта рупором. – Я навел на твою галеру пушку!
– Правда? – удивился Фрейзе.
– Нет, – признался капитан. – В Пикколо издавна не было пушек. Но я надеюсь, что на галере об этом не знают.
– Но они могут плыть и с пробоиной! – злобно бросил Лука. – А если бы у вас и впрямь имелась пушка и вы бы выстрелили и попали в галеру, она бы все равно поплыла дальше. Галеры остаются на плаву, даже набрав воды. Они непотопляемые.
– Можно мне отдать вам оружие? – пролепетал брат Пьетро, протягивая капитану кулеврину и дымящийся фитиль. – Право, я совершенно не обучен…
Фрейзе неожиданно отнял кулеврину у монаха.
– Мне нужна мачта и новый парус! – крикнули им в ответ на безупречном итальянском. – Я хорошо вам заплачу!
Гаскон посмотрел на Луку.
– Похоже, они не лгут.
– Им нельзя верить, – возразил Лука. – Не впускайте их в гавань.
– А как ваша мачта сломалась? – проорал Гаскон.
Ему ответили после паузы.
– Ужасная волна! – наконец донеслись до них слова капитана галеры. – Она накрыла нас по воле Аллаха. Мы видели ее следы по всему берегу. Мы с вами одинаково беспомощны перед величием стихии. Мы – моряки, как и вы! Каждому из нас порой нужна помощь. Впусти нас в бухту для ремонта корабля, и я не забуду, что ты стал мне братом по морю!
При упоминании мусульманского Бога брат Пьетро перекрестился.
– Вы видели плывущих детей? – крикнул капитан Гаскон.
– Помоги им Аллах, да будет благословенно Его имя! Да, мы их видели, но мы шли по ветру, а парус сорвало. Мы смогли помочь только двоим! Мы вытащили их на борт и спасли. Мы их вам отдадим, если вы принесете нам мачту и парус!
– Пусть их покажут, – заявил Лука.
– Покажите их нам! – крикнул командующий фортом.
Капитан галеры наклонился и обратился к кому-то в центре палубы. Матрос поднял двух детей на настил и подтолкнул их поближе к носу. Цепляясь друг за дружку, они повернули перепуганные бледные лица к берегу.
Командующий фортом переглянулся с Лукой.
– Нам надо вернуть детей! – выпалил Лука.
– С чего бы нам тебе помогать? – крикнул Гаскон, продолжив переговоры. – Ты – наш враг!
Мусульманин жестом приказал продолжать грести веслами так, чтобы галера оставалась у самой цепи – барабан без устали отбивал мерную дробь.
– Потому что нам всем приходится выходить в море! – прямо ответил он. – Мы хотим перемирия! Мы, как и вы, столкнулись с более страшным недругом – с морем! Если нам продадут мачту и парус, мы щедро за них заплатим. А детей вернем даром!
– Тогда поклянись, что никогда не будешь грабить наш город! – проорал капитан Гаскон. – Никаких налетов!
Мусульманин пожал плечами:
– Вы этого знать не могли, но я рабов не захватываю! Я путешествую и вообще никогда не граблю.
– Тогда прикажи, чтобы рабовладельцы не грабили наше поселение!
– Я могу их попросить.
– Поклянись, что убедишь рабовладельцев больше никогда здесь не появляться! – упорствовал Гаскон.
– В течение года! – предложил свой вариант мусульманин.
– Десять лет! – потребовал командир форта.
– Два года.
– Пять.
– Ладно! – согласился тот. – Решено – пять лет!
– А вместо платы за мачту пусть отпустит всех рабов с галеры! – предложил Лука.
Капитан Гаскон не спешил согласиться.
– Деньги тебе не нужны, – сказал ему Лука. – Да и плата за мачту и парус будет маленькой. Это такой счастливый случай! Пусть хоть кто-то из несчастных увидит своих родных!
– У тебя на веслах есть христиане? – рявкнул Гаскон.
– Конечно.
– А итальянцы?
Над водой раздался короткий крик с мольбой о помощи – и до всех донесся звук сильного удара.
– Может, и есть! – настороженно произнес мужчина, стоявший на корме. – А что?
– Ты должен их отпустить, а мы отдадим тебе мачту и парус даром.
– Я не могу отпустить всех – иначе некому будет грести, и мы не сможем вернуться домой, – убедительно возразил мусульманин.
– Вы сможете идти под парусом! – не выдержал Лука, прервав переговоры в порыве ярости. – Вы будете плыть: мы ведь дадим вам мачту и паруса! А гребцы должны получить свободу! – Он почувствовал, что его трясет от злости, и запоздало понял, что выбежал из-за защиты стен форта. – Извини, – сказал он капитану, кинувшись обратно. – Мне не следовало вмешиваться.
Лука отошел к Фрейзе.
– Это невыносимо! – тихо пожаловался он. – Может, на их проклятом корабле страдает мой отец! Может, именно сейчас он крикнул, что он из Италии, а потом его ударили.
– Помоги ему Господь, – отозвался Фрейзе и посоветовал командиру форта: – Пусть галера будет около гавани. Мы принесли бы мачту и парус к шпилю, чтобы она не пересекала цепь. Думаю, будет безопаснее не подпускать их близко к Пикколо. Может, они несут чуму – не говоря о том, что этот народ верностью не отличается, когда речь идет о дружбе. Не то что бы я хотел придираться…
– Отгребите вон туда! – распорядился Гаскон, указывая в сторону открытого моря. – Можете пришвартоваться у самого края. Оставайся там, где нам будет видно галеру, и смотри, не вздумай обмануть нас! Мы дадим тебе мачту и парус, а ты отпустишь всех итальянцев, которые сейчас у тебя! Договорились?
Рабы из других стран застонали.
– Прислушайся к ним! – потребовал Лука. – Они мучаются!
– Я отпущу десять мужчин-итальянцев, – пообещал мусульманин.
Барабан продолжал стучать, словно биение сердца. Море покачивало галеру, но ее капитан непринужденно держал равновесие, как танцор. Минуту спустя гребцы умело подвели судно к условленному месту – и теперь галера оставалась неподвижной, несмотря на волны и течение.
– Нет, отпусти всех! – произнес непреклонный Гаскон. – Вы похитили наших людей, а теперь вы требуете от нас помощи! Вы должны вернуть нам всех итальянцев.
На галере воцарилась тишина.
– Или убирайтесь! – завопил Лука. – Может, волна поднимется снова и вы не сумеете с ней сладить! Она унесет вас в ад!
Капитан галеры расхохотался.
– Что вы знаете про волну? – спросил он.
– У нас есть ученые люди, – с достоинством ответствовал Гаскон. – Этот юноша – расследователь из Рима. Он прекрасно разбирается в том, что происходит на море, на суше и на небесах.
– Он читал Платона? – насмешливо осведомился капитан рабской галеры. – Или Плиния?
Командир форта с надеждой посмотрел на Луку. Тот скрипнул зубами и покачал головой.
– Они согласны с такой платой за мачту? – подсказал ему ответ Фрейзе.
– Вам наша помощь нужна? – крикнул Гаскон. – Цену мы назвали.
Капитан галеры что-то пробормотал себе под нос и громко ответил:
– Я согласен!
Он отдал какой-то приказ, и весла моментально заработали только с одного борта корабля, в то время как гребцы второго удерживали их в воздухе. То был действительно великолепный маневр – Лука не мог не признать идеальной управляемости галеры, хоть и продолжал взирать на нее с ненавистью. Корабль развернулся и послушно заскользил к швартовке, на которую указывал Гаскон. Весла со стороны берега сложились, будто скелет чудовищного крыла, позволяя судну приблизиться к берегу. Двое мужчин спрыгнули на сушу и приняли концы с носа и кормы.
– Ступайте к парусных дел мастеру! – приказал Гаскон своим людям в форте. – Возьмите у него треугольный парус. Скажите, что с ним мы рассчитаемся позже. А вы бегите на верфь: пусть оттуда принесут мачту. Поторопитесь, ребята! Объясните им, в чем дело! Я хочу, чтобы эти негодяи побыстрее вышли в море и убрались отсюда восвояси! – Гаскон повернулся к Луке и брату Пьетро и спросил: – Может, вы присоединитесь ко мне и проследите, чтобы гребцов освободили?
– Конечно, – сразу согласился Лука.
– Я тоже пойду, – произнес Фрейзе.
Брат Пьетро колебался.
– Мы путешествуем с молодой особой, находящейся под нашей защитой, – заявил он. – Она не подчиняется заветам христианской церкви, но она образованна и знает языки. По-моему, она читала… э… Платона. Возможно, она говорит на арабском. Было бы полезно захватить ее с собой, на тот случай если они попытаются мошенничать.
– Мусульманка? – возмутился капитан Гаскон. – Вы, церковники, путешествуете с еретичкой?