Буриданов осел

Началось это так: при пробуждении Карл Эрп улыбался, сам не зная почему. Сна он припомнить никакого не мог. И только позже, ненамного, но все-таки позже он вспомнил фрейлейн Бродер.

Скажем лучше, впоследствии ему казалось, что в то утро он проснулся с улыбкой. (Он так и рассказал об этом фрейлейн Бродер: «Знаешь, это было странно. Я ясно чувствовал, что губы мои улыбаются, и лишь мгновением позже передо мной возник твой образ. Да, так это у меня началось».) Сегодня он, пожалуй, и сам верит в эту версию, сегодня он уже не помнит, что в то утро, как и во всякое другое, будильник вырвал его из глубокого сна, что он повторил свою неизменную утреннюю клятву — рано ложиться, мысленно перебрал распорядок дня в поисках неприятных дел, что вопрос, бриться ему дома или в библиотеке, вырос в проблему, и, лишь коснувшись теплой со сна рукой холодного подбородка, он удивился своему сравнительно неплохому настроению и недоуменно стал искать причин этого, что и вызвало уже упомянутую улыбку, пока наконец у него не возникла (спустя секунду) мысль, какой это идиотизм, когда сорокалетний мужчина ранним утром ухмыляется в постели, после чего углы рта вернулись в исходное положение и, когда лицо приняло обычное выражение, привычный утренний распорядок вступил в свои права: пять минут понежиться в кровати, затем с подобием легкости вскочить, не зажигая света, открыть окно, скинуть пижаму и, вытянув...

Читать дальше