В те времена, собрания всякого рода случались достаточно часто. То заседали члены компартии, то комсомола, то профсоюза. То обсуждали новые распоряжения ЦК КПСС и правительства. Принимали планы и подводили итоги социалистических соревнований. Плюс ко всему, слушали лекции о культуре и о политическом положении в мире.
К каждому мероприятию приходилось писать по пять объявлений, которые развешивались в разных местах: в казармах, в столовой и даже, у плаца. А если возникала нужда, то рисовать большие плакаты, иллюстрирующие выступленья ораторов.
В давние годы, ещё не имелось привычных сегодня компьютеров и цветных фотопринтеров. Поэтому, всё делалось только вручную. Брали лист ватмана, размечали карандашом заголовки, отводились места для рисунков и для поясняющих текстов. Затем, всё рисовалось разноцветной гуашью и тушью.
Художники очень старались исполнять всё без ошибок. Иначе нужно было всё делать сначала. Иногда приходилось им «размножать» те плакаты в нескольких экземплярах. А на каждый лист, между прочим, уходило помногу часов. Причём, весь этот срок, приходилось стоять, сильно согнувшись, и буквально висеть над чертёжной доской.
Такая методика, требовала огромных трудозатрат. Благодаря чему, у бедного Юрия почти не оставалось свободного времени для нормального отдыха. Художник сильно выматывался. Через несколько месяцев, двухсменной работы, его организм начал сдавать.
В один из таких вечеров, художник с огромным трудом закончил новую порцию пустой писанины. Парень собрался двигать в казарму, чтобы лечь и уснуть, как сурок. Вдруг дверь открылась. В комнату с шумом вошёл замполит.
Он подошёл к столу живописца. Бросил несколько тетрадных листков и сказал: – Завтра с утра я буду читать лекцию о политическом положении в мире. Напиши к ней три плаката со схемами.
Юрий посмотрел на бумаги. Он с огорченьем увидел, что там рисования на целую рабочую смену, если не больше. Парень взглянул на хронометр, который показывал десять часов, и со вздохом ответил: – Я не успею этого сделать.
– Выполняй мой приказ, иначе пойдёшь на гауптвахту! – бросил ему офицер и быстро вышел за дверь.
Юрий так сильно устал, что безразлично подумал: – На губе я ещё не бывал. Нужно хоть посмотреть, что там и как? Может быть, мне удастся чуть-чуть отдохнуть. – парень не стал ничего рисовать. Он вымыл плакатные перья и кисти и с чистой совестью, отправился спать.
Утром, молодой офицер вбежал в помещение «Ленинской комнаты». Замполит с удивленьем увидел, что его распоряжение парень не выполнил. Мужчина сделал, как обещал, он с искренним гневом объявил живописцу: – Пять суток ареста!
– Есть! Разрешите идти выполнять? – по-уставному откликнулся Юрий.
Офицер мудро решил, что нужно усилить своё наказание и уточнил: – Пойдешь, после собрания!
Началась длинная, очень нудная лекция. Солдаты сидели на жёстких стульях. Многие спали с поднятой головой и открытыми веками. Никто из них не заметил отсутствия пары-тройки плакатов.
По окончании мероприятия, Юрий отправился на гауптвахту, которая находилась в здании штаба полка. Оно располагалось неподалёку от ротной казармы.
Никуда не спеша, Юрий добрался до места, где, согласно уставу, доложился дежурному. Тот посмотрел на бумаги, лежавшие перед ним, и неожиданно для штрафника, послал его к своему командиру.
Начальник штаба полка уже как-то видел художника. Тот рисовал большое панно на стене местного клуба. Как это ни странно, но мужчина отлично запомнил «салагу».
Он встретил Юрия, как родного сыночка, внезапно вернувшегося с кровопролитной войны. Полковник пожал ему руку и твёрдо сказал: – Завтра приедет комиссия из Благовещенска. У нас перед входом стоит железный планшет с нарисованным воином. Эмаль очень сильно облезла. Дуй быстрее на склад. Возьми всё, что нужно тебе и до вечера покрась его заново.
Наш герой, козырнул и отправился выполнять порученье начальства. К концу дня он справился с трудной задачей и доложил начальнику штаба. Полковник остался доволен его быстрой работой. Он пришёл в благодушное настроение и обрадовал своего живописца:
– Награждаю тебя трёхнедельным отпуском для поездки на родину. Сейчас я дам команду секретарю. Завтра с утра ты придёшь в канцелярию и получишь там увольнительную.
Юрий по-уставному поблагодарил офицера и, немного помявшись, сообщил, что замполит роты назначил ему пять суток ареста.
– С этим я сам разберусь. – ответил бойцу командир.
На следующее утро, Юрий получил документы. Парень вышел на крыльцо штаба полка и, нос к носу, столкнулся со своим замполитом. «Комиссар» пролетел мимо козырнувшего начальству художника, облачённого в «парадную форму». Он сделал пару шагов и только затем, узнал своего подчинённого. Мужчина вернулся назад и строго спросил: – Почему не по уставу одет?
Юрий тотчас объяснил, что ему дали отпуск, и он на три недели уезжает домой.
– А как же пять суток? – растерялся молодой офицер: – Я уже написал приказ по нашей роте. – он немного подумал, коротко бросил: – Жди меня здесь! – и помчался к начальнику штаба.
Стояло тёплое благодатное лето. Открытое окно кабинета выходило на главный фасад. Возле него, на крыльце, стоял растерянный Юрий, и не знал, что ему делать теперь?
Через минуту, парень услышал всё то, что происходило внутри. Смысл слов приводить здесь не стоит, но звучало это приблизительно так. Сначала просительный тенорок пробормотал что-то вроде: – Тю, тю, тю, тю…
На что прозвучало почти оперным басом: – Бу, бу, бу, бу…
Затем, всё повторилось в той же тональности. Кончилось всё словами, произнесёнными замполитом: – Слушаюсь, отправить бойца в отпуск на родину!
Юрий хорошо понимал, что спустя три недели он снова вернётся в военную часть. Ему часто придётся встречаться с молодым офицером, обозлённым таким положением дел.
Поэтому, парень решил, что не стоит ему попадаться сейчас на глаза. Художник спрыгнул с крыльца и скорым шагом пошёл к КПП. Оттуда машины регулярно шли в Благовещенск.
Когда Юрий прибыл с побывки, то офицер сделал вид, что ничего не случилось. Замполит тотчас нагрузил парня новым заданьем. Напряжённая служба художника потекла себе дальше.
К удовольствию Жени Степанова, Юрий быстро и качественно подправил плакаты, где красовались солдаты доблестной армии. Увидев обновлённую им «агитацию» полковник Дадацкий был очень доволен.
Шапка
Завершался последний год обучения в Куйбышевском энергетическом техникуме. После успешной сдачи экзаменов, для Жени наступили небольшие каникулы. У него возникло окно между сессией и началом работы над дипломным проектом.
Именно в этот счастливый момент, их спортивную школу пригласили на московский турнир по настольному теннису. Пять человек, четыре парня и девушка, под управлением тренера, сели в проходящий состав и помчались в сердце страны.
В те времена, билеты, питание и проживание юных спортсменов оплачивались из общественных фондов. Их направляли на воспитание подрастающих поколений республики.
Волжане сыграли довольно неплохо. Они вошли в десятку сильнейших, среди прибывших команд. Заодно набрали зачётные баллы для получения следующих спортивных разрядов. К этой зиме, Женя уже стал кандидатом в мастера СССР.
Получив красивые почётные грамоты, значки и сувениры, игроки собрались восвояси. Поезд домой уходил от Казанского вокзала столицы. Времени у юных спортсменов оказалось достаточно.
Теннисисты решили осмотреть интересное здание, а заодно, на всякий случай, посетить отхожее место. Они сходили в общественный туалет и тотчас пожалели о своём легкомыслии. Уж лучше бы потерпели до отправленья состава.
Дело было всё в том, что в ватерклозете оказалось так грязно и смрадно, что эти жуткие образы долгое время преследовали несчастных ребят. Мало того, с Женей произошла небольшая история. Особенно неприятной она оказалась из-за того, что всё это случилось студёной зимой.
По словам пострадавшего, он зашёл в пустую кабинку. Парень взглянул на большую дыру, пробитую в заплёванном бетонном полу. Отметил, что она сильно походит на те, что встречается в сельских надворных уборных, и привычно устроился для недолгих раздумий.
Оказавшись внутри, Женя прикрыл за собой тонкую фанерную дверцу, но шпингалета на ней, как всегда не имелось. Наверное, её кто-нибудь снял на долгую память о посещении данного места. Держать створку левой ладонью за ручку парень, почему-то не стал.
Нужно сказать, что он был крепким молодым человеком, обладал недюжинной силой и большим опытом в уличных драках. Как-никак, жизнь на Безымянке дала себя знать.
Благодаря этим факторам, мало кто мог невозбранно обидеть рослого Женю. Видимо, по этой причине он вдруг решил, что в общественном туалете столицы можно обойтись без запора.
То ли его подвела простая гордыня? То ли сильная вера в утверждение Библии, что вокруг, в основном, хорошие граждане? Мол, все люди братья друг другу и прочие вымыслы, которые упорно раскручивались советской пропагандистской машиной. Плюс ко всему, очень много милиции крутилось в том зале, что находился прямо за стенкой.
Как бы то ни было, но в самый важный момент всё и случилось. Фанерная створка внезапно открылась. В тесный проём сунулся щуплый заморыш с испитым, давно небритым лицом. Он пристально глянул на человека, сидящего в мистической позе орла, и тихо спросил: – Что братец, серишь?
Это было столь неожиданно, что Женя даже слегка растерялся. Он быстро привёл себя в чувство и слегка усмехнулся такому вопросу. От нечего делать, посетитель сортира решил подыграть запойному пьянице и шутливо ответил: – Серу, товарищ, серу.
– Ну, сери, брат, сери. – беззлобно хмыкнул ханыга. Он вытянул грязную руку вперёд. Ловко сдёрнул с «сидельца» новую шапку, не очень давно купленную за огромные деньги, и спокойно ушёл из клозета.
Пока пострадавший опомнился от неслыханной наглости вора. Пока подтирался газетой, и приводил в порядок одежду, прошла почти пара минут. Когда Женя выбежал из туалета, заморыш бесследно исчез.