Сейчас в ее облике не было ничего от генерала, командующего военными действиями.
Вместо этого она предстала перед ним в облике пленительной женщины-искусительницы.
И тело его откликнулось новой готовностью, он подавил стон. Фредерик нежно привлек Порцию в свои объятия, и голова ее оказалась у него на груди.
– Ты очень молчалива, детка, – пробормотал он, и пальцы его бездумно прогулялись по ее атласным кудрям.
– Я не знаю, что сказать, – ответила Порция, и ее пальцы задержались у него на груди.
– Ну, ты могла бы сказать, что я самый искусный и одаренный любовник, какого ты встречала в жизни. – Он поцеловал ее в лоб. – И что ты от меня в полном восторге. – Он поцеловал ее в кончик носа. – И что ты обожаешь и боготворишь меня…
– Боготворю? – перебила она, слегка ущипнув его за руку. – Черта с два!
Он насмешливо прищелкнул языком.
– Ну и выражения, девочка! Я потрясен.
– Не знаю, почему ты потрясен. Как владелица гостиницы я привыкла слышать такую речь, от которой покраснел бы и матрос.
Фредерика смутил ее легкомысленный тон, и он нахмурился. Черт возьми! Порции следовало одеваться в кружева, носить драгоценности и быть окруженной самыми изысканными людьми. Мужчины, встречавшиеся ей в жизни, жестоко обманывали ее.
– Это тебя смущает? Мой низменный язык!
– Нет, не это, а то, что ты заперта в уединении этой гостиницы, в то время как тебе следовало бы украшать своим обществом гостиные Лондона.
Он почувствовал, как ее тело напряглось и окаменело под его руками, она намеренно наклонилась, чтобы скрыть выражение своего лица.
– Никогда не имела желания украшать какую-нибудь гостиную.
Его палец скользнул под подбородок Порции. Фредерик приподнял ее лицо, чтобы увидеть его выражение. Оно было настороженным.
– Это не может быть полной правдой, Порция. Каждая юная девушка мечтает о своем дебюте в обществе. И ты, конечно, такая же. Разве нет?
Она долго молчала, будто совещалась с самой собой о том, стоит ли позволить ему копаться в своей личной жизни.
– Может быть, только тогда я была слишком молодой и слишком глупой, – со слабым вздохом признала она наконец.
– Почему же слишком глупой?
– Потому что отец никогда не собирался тратить деньги, чтобы должным образом обставить мой первый сезон.
Она рассмеялась коротким, безрадостным смехом.
– Мне приходилось самой шить себе платья, если у меня возникало желание посетить какое-нибудь местное собрание.
Фредерик не мог сдержать тихого восклицания. Он уже знал, что отец Порции был ослом. Теперь он узнал, что он к тому же был еще и скрягой.
– Черт возьми! Он был полным идиотом?
Она с некоторым удивлением встретила взгляд его блестящих глаз.
– Часто он вел себя, как слабовольный и себялюбивый человек, но не уверена, что был полным идиотом.
– Конечно, был, а иначе занялся бы тем, чтобы ты оказалась первой в списке невест. – Фредерик позволил своему пальцу прогуляться по теплой коже ее щеки. – Бог мой! С твоей красотой ты нашла бы себе мужа, который охотно содержал бы твоего папашу долгие годы.
– Отец считал, что мой ершистый характер распутает кавалеров, – пояснила Порция. – Особенно тех, кто мог рассчитывать на более приемлемую партию.
Фредерик поморщился, представив, что в самые юные годы жизни беззащитная и уязвимая девушка находилась во власти бессердечного негодяя. Черт возьми! Чудо, что Порция не была полностью раздавлена и навсегда уничтожена. Выражение ее лица было полно смирения.
– Ты не можешь представить, как он удивился, когда Эдвард в самом деле попросил моей руки.
Фредерик понял, что она открыла ему гораздо больше из своей жизни, чем намеревалась, и сердце его сделало скачок.
– Эдвард? – Он постарался сделать так, чтобы его голос звучал небрежно и непринужденно, пытаясь скрыть, что ему кое-что известно о ее неверном женихе. – Я думал, что твоего мужа звали Томас.
Он услышала, как она порывисто вздохнула:
– Да. Да. Томас.
– Порция! – Фредерик изменил положение и теперь лежал, опираясь на локоть и глядя в ее бледное лицо. – Кто такой Эдвард?
Ее глаза потемнели: в этих кобальтовых глубинах он разглядел обиду, раздражение и, что его встревожило, затаенную и все еще не утихшую боль.
– Он был… – Она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Он был ошибкой.
– Ты была с ним помолвлена?
– Недолго.
– Почему вы не поженились?
Ее глаза сузились. Порции явно была неприятна его настойчивость.
– Эдвард предпочел остаться холостяком. Насколько мне известно, он продолжает наслаждаться свободной жизнью в Лондоне.
– Ты его любила?
Ресницы Порции опустились, скрывая ее чувства и реакцию на этот прямой вопрос.
– Все это было очень давно.
– Ты любила его, детка?
Неожиданно она подняла руки и толкнула его в грудь, он исчерпал ее терпение до конца.
– Не стану обсуждать свое прошлое, Фредерик. Это больше не имеет значения.
Фредерик ответил недоверчивой улыбкой:
– Если бы это больше не имело значения, ты бы не допустила, чтобы воспоминания о твоем бывшем женихе продолжали тебя преследовать.
– Фредерик…
Она снова толкнула его в грудь и попыталась отодвинуться, но он крепко обхватил ее руками, не давая вырваться и убежать.
– Лежи тихо, малышка, можешь хранить свои тайны, – пробормотал он, прикасаясь губами к ее обремененному неприятными думами лбу. – По крайней мере, пока.
– Как благородно с твоей стороны. – Она уже прекратила борьбу, но смотрела на него недоверчиво. – Думаю, мне следует ответить тем же и заверить тебя, что и ты можешь хранить свои тайны, мистер Смит. По крайней мере, пока.
Фредерик поднял золотистую бровь:
– Мои тайны?
На губах Порции появилась вызывающая улыбка.
– Ведь в твоей поездке в Уэссекс кроется нечто большее, чем деловой интерес. Разве не так?
Порция внимательно вглядывалась в его безупречные черты. Если Фредерик желал копаться в делах, не имевших к нему ни малейшего отношения, почему бы ей было не отплатить ему той же монетой?
За время, что Порция владела гостиницей, она научилась наблюдать за своими постояльцами. И это было не только средством понять, чего гости желают от ее слуг, но и каких бед стоит ждать от некоторых из приезжих, и даже, кто из них попытается ускользнуть, не заплатив за постой.
Поэтому с самого начала она почувствовала, что приезд Фредерика Смита в гостиницу «Герб королевы» таит нечто большее, чем просто дела.
Однако, если Порция рассчитывала застигнуть его врасплох, ее ожидало разочарование. Вместо тревоги его лицо выразило любопытство.
– Почему ты решила, что причина моей поездки – нечто большее, чем деловой интерес? – спросил он.
Она бестрепетно встретила его взгляд. Каким-то образом Фредерик был не менее ее искусен в том, чтобы удерживать людей на расстоянии, чем в любви. Но он был достаточно умен, чтобы использовать свой безотказно действующий шарм в качестве щита.
– Потому что в тебе есть нечто, показывающее, что ты способен отвлекаться от дел. По-моему, ты расследуешь какую-то тайну.
Его губы дрогнули, а глаза потемнели от волнения.
– Едва ли это можно назвать тайной, детка, – хрипло пробормотал он, проводя кончиками пальцев по коже ее живота. – Могу сообщить тебе, что никогда в жизни я не был так склонен отвлекаться. Хотя верю, что мои расследования касаются…
– Фредерик! – вскрикнула Порция, когда его пальцы добрались до кудрявого руна между ее ног. – Я пытаюсь говорить с тобой серьезно.
Он только рассмеялся, стараясь развести ее ноги как можно шире.
– Я слушаю, куколка. – Он прикусил мочку ее уха. – Что ты хочешь мне сказать?
Руки, недавно отталкивавшие его, уже гладили жаркую атласную кожу груди.
– Ты пытаешься отвлечь меня? Сбить с толку? – спросила она, не настолько раздраженная его коварной тактикой, насколько следовало бы.
Его губы задержались в уголке ее рта.
– По-моему, мои намерения совершенно очевидны, но если ты желаешь более подробных объяснений, я буду счастлив их дать по мере развертывания своих действий.
Дыхание Порции прервалось, когда его умелые и чуткие пальцы прошлись по ее нежной плоти.
О милость Господня! Этот несносный повеса явно старался избежать ее вопросов и бесстыдно манипулировал ее страстью.
Однако в эту минуту Порция сочла не столь важным, каким образом он доведет ее до пика наслаждения. Только чтобы он не сдерживал своих аппетитов и фантазий.
– Право же, не думаю, что нужны какие-то объяснения, – пробормотала Порция.
– Уверена? У меня наготове множество пикантных подробностей, которыми я мог бы поделиться…
– Фредерик, не будешь ли так любезен поцеловать меня? – спросила Порция, трепеща всем телом.
За удивлением последовал приступ отчаянного желания, отразившегося на золотистом лице при столь неожиданной и дерзкой просьбе с ее стороны. И, испустив глухой стон, он поцеловал ее с яростью и отчаянием.
– Ты этого хотела? – прошептал он, почти не отрываясь от ее губ.
– О да. – Порция задрожала, когда его руки обвились вокруг ее талии, не спеша прогулялись и остановились, прикрыв полные груди ладонями. – Да, это именно то, чего я хотела.
С ее губ сорвался легкий вздох, поглощенный его жадными губами. Пальцы его рук легонько обхватили соски Порции, дразня их и превращая в тугие бутоны.
Святые небеса! Как могло случиться, что это божественное наслаждение оставалось для нее незнакомым? Как могла она жить, не испытывая прикосновений Фредерика?
Веки ее затрепетали, а глаза закрылись под осыпавшими ее лицо обжигающими поцелуями.
– Никогда я еще не желал женщины так, как желаю тебя, – хрипло прошелестел он. – И не считай себя развлечением или отвлечением от дела. Ты очень стремительно становишься моим наваждением.
Руки Порции вцепились в его плечи в ответ на нежные покусывания ее шеи. Фредерик остановился на том месте, где бурно билась жилка, и его язык почувствовал вкус ее кожи.