[94], а также рабыню для услуг. Странным может показаться тот факт, что сестры ни разу не встретились за всю свою жизнь.
По приказу Екатерины ее придворный Франсишку Карнейру был на четыре месяца отправлен из Португалии во Фландрию и Брюссель по поводу закупки для португальского двора по рекомендации Марии Венгерской гобеленов, дорогого платья, оловянных и серебряных изделий и 20 соколов. В сумме эти непомерные траты обошлись почти в два миллиона reais [95].
В своей страсти к коллекционированию Габсбурги доверялись не только Екатерине, но и ряду посредников. Ханс Кевенхюллер, отправленный в Испанию имперским посланником в 1574 году, сделался советником испанского короля Филиппа и в течение 33 лет выступал в качестве эксклюзивного представителя как испанской, так и австрийской ветвей Габсбургской династии.
Кевенхюллер постоянно подыскивал для них диковинки и предметы роскоши, включая ювелирные изделия, предметы искусства, текстиль и различные редкости, а также следил за тем, чтобы зверинцы при венском, пражском и инсбрукском дворцах пополнялись экзотическими животными и птицами. Люди, подобные Кевенхюллеру, поддерживали целую международную сеть посредников, искавших для них экзотических животных в Индии, Бразилии и Мексике. Такие услуги пользовались большим спросом, поскольку и Карл, и его брат Фердинанд желали иметь в своих зверинцах носорога, слона, льва или тигра. К несчастью, оба они были плохими плательщиками, поэтому Кевенхюллеру и ему подобным нередко приходилось финансировать покупку животных за свой счет в надежде на то, что сделка скоро окупится.
Письмо, которое Кевенхюллер написал императору Рудольфу II в 1576 году, иллюстрирует состав подобного груза, несмотря на то что имперский посланник не знал названия всех животных: «Я составил список всех животных, которых мне к настоящему моменту удалось достать. Во-первых, ручные лев и львица, шесть ирландских псов… три индийские куропатки, маленькая обезьянка, причудливое пятнистое животное, десять довольно крупных черных птиц из Индии с красным клювом и похожим на смокву наростом на лбу. Я пришлю Вам изображения, чтобы Ваше Величество могли получить представление о том, что я приобрел». В другом заказе для пражского зверинца было «22 чудесных пони, большой осел, лев, леопард, семь обезьян и шесть охотничьих собак». Перед агентом стояла сложная задача доставить животных в пункт назначения в целости и сохранности, ведь перевозка экзотических животных сопряжена с рядом трудностей.
Даже если животное не заболевало и не погибало в пути, оставался риск, что его могли покалечить при доставке. Например, в 1580 году Ханс Кевенхюллер доставлял носорога из Лиссабона в Мадрид для испанского короля Филиппа II. Когда груз прибыл в Мадрид, они обнаружили, что у животного отпилен рог, кроме того, в наказание за то, что зверь убил человека незадолго до перевозки, несчастному носорогу выкололи глаза.
Магические силы и реликвии
Помимо приобретения предметов роскоши, испанские и австрийские представители Габсбургской династии тратили огромные суммы на предметы, которым приписывалась целебная или магическая сила. Среди экспонатов их коллекций были, среди прочего, безоаровые камни – конкременты из желудков коров, коз и других жвачных животных. Безоаровые камни формировались из остатков непереваренной пищи. Арабская медицина веками считала безоаровые камни мощным противоядием от укусов змей и скорпионов. К концу XV века Португалия стала международным поставщиком безоаровых камней. Привоза этих камней, которые стоили очень дорого, с нетерпением ожидали европейские вельможи и правители. Их также вставляли в ювелирные украшения и носили в качестве амулетов для защиты от ядов или чумы.
Целебные свойства безоаровых камней впервые были поставлены под сомнение в 1575 году, когда французский хирург Амбруаз Паре провел эксперимент, в ходе которого он ввел подопытному пациенту яд, после чего дал ему принять стружку безоарового камня. Пациент скончался шесть часов спустя. Правда, для того чтобы целебная сила безоаровых камней была окончательно признана суеверием, потребовалось еще два столетия.
В XVI веке получили широкое распространение реформаторские идеи Лютера и Кальвина. Католическая церковь в смятении наблюдала за тем, как рушится ее монополия на веру. Испанский король Филипп II яростно сопротивлялся этим идеям и пополнил свою коллекцию священных костей и реликвий, которые, как он полагал, обладали магическими и целительными силами.
Все свои сокровища Филипп II хранил под замком в тайной часовне Эскориала, великолепного королевского дворца, построенного под Мадридом в 1563 году. Эскориал был не просто дворцом. В дворцовый комплекс входили монастырь и мавзолей, где представителей испанской ветви Габсбургов почитали как святых. Доступ в королевскую кунсткамеру был лишь у короля, членов королевской семьи и ограниченного круга высокопоставленных гостей. Раз в год ее открывали для широкой публики.
Филипп II твердо верил в магическую и целительную силу своих реликвий и регулярно уединялся в кунсткамере, чтобы поцеловать каждую из них одну за другой. Помимо 12 полных скелетов, 144 черепов и 306 конечностей святых, коллекция в Эскориале также включала фрагмент креста, на котором был распят Иисус Христос, и гвоздь от него, платок, которым Дева Мария, согласно легенде, утирала свои слезы у подножия того же креста, а также волосы из бороды Иисуса.
Когда его старший сын принц дон Карлос после бурной ночи с испанскими mujeres [96] в апреле 1562 года упал в темноте с лестницы и получил травму головы, врачи не оставили ему никаких шансов. Один из францисканских монахов выступил с идеей исцеления божественным вмешательством, для чего был вскрыт саркофаг с телом скончавшегося за сто лет до этого францисканского монаха Дидака, также известного как Диего из Алькалы. Согласно легенде, его мощи оставались нетленными – неизвестно, насколько это правда. Мощи были уложены в постель рядом с Карлосом, который начал бредить, однако успел прикоснуться к мощам перед тем, как снова потерять сознание. Карлос выжил после падения благодаря трепанации черепа, выполненной фламандским хирургом Везалием. Но испанский король был убежден, что сын выжил именно благодаря мощам францисканца. Диего из Алькалы был канонизирован, а Филипп II отблагодарил его «чудом за чудо», заказав миниатюрную механическую фигуру Дидака, которая сегодня является одним из экспонатов Смитсоновского музея в Вашингтоне.
Сам Филипп II, находясь при смерти в 1598 году, положил часть реликвий и мощей из своей коллекции рядом со своим одром. Один монах писал, что его дочь Изабелла, пытаясь сделать все возможное, чтобы король оставался в сознании в последние часы жизни, периодически кричала: «Не трогайте реликвии!» Филипп II каждый раз приходил в себя, чтобы убедиться, что никто не осмелился прикоснуться к его драгоценной коллекции. Чудесного исцеления не произошло. Даже после того, как к конечностям короля, который не сомневался, что сила святых мощей заживит его открытые раны, привязали коленную чашечку святого Себастьяна, ребро святого Альбана и руку святого Винсента.
Карлики…
Габсбурги коллекционировали в exotica habsburgia [97] не только произведения искусства, экзотических животных, мощи святых и различные диковинки. Коллекции редкостей Габсбургов и других европейских правителей также дополнялись «живой коллекцией», состоявшей из придворных «экзотических людей». Испанский конкистадор Эрнан Кортес, например, отправляя Карлу в Испанию в 1519 году сказочные сокровища ацтеков, посадил на корабль четырех индейцев, которых спас от принесения в жертву. Итальянский кардинал Ипполито Медичи держал при дворе целую коллекцию выходцев из Северной Африки, а французский король Генрих II в 1550 году воссоздал недалеко от Руана деревню бразильских индейцев, в которой около 50 индейцев племени тупинамба исполняли пляски и устраивали шуточные сражения для развлечения посетителей. Когда французский король решил, что в этой деревне не хватает народу, он приказал поселить в ней 250 французских моряков, которые должны были носить индейскую одежду и плясать с индейцами.
Монархи раннего Нового времени были без ума от людей с физическими и умственными недостатками и считали их «чудесами божьими». Эта мода была не нова. Карлики известны уже при дворах древних египтян и римлян. В XV веке карлики принимали участие в свадебном пиру Карла Смелого и Маргариты Йоркской, поднося корзины с фруктами, представляя собой живые декорации к каждому блюду. Карликов было принято держать и в Османской империи. Османские султаны также имели глухонемых слуг, чья обязанность заключалась в «церемониальном молчании» вокруг султана. Османские султаны без колебаний использовали таких глухонемых в качестве палачей для устранения конкурентов среди членов семьи или знати. Султан Сулейман I, например, приказал им задушить тетивой собственного сына Мустафу, а султан Мехмед III при помощи таких же глухонемых устранил 19 своих братьев, сыновей своего предшественника Мурада III.
Окружавшие себя карликами или юродивыми монархи одновременно демонстрировали как христианскую заботу о слабых членах общества, так и собственное моральное и физическое превосходство. Многих владельцев карликов также интересовало, что находилось у тех в штанах. Греческий философ Аристотель еще в IV веке до н. э. называл карликов «маленькими осликами». И в XVI веке размер полового члена карлика не давал покоя воображению современников.
Помимо эротики, карлики считались идеальным подарком к свадьбе или дню рождения европейского монарха. Например, в конце XVI века испанская королева Изабелла, жена Карла, преподнесла французской королеве Екатерине Медичи на день рождения покрытую тканью клетку. Екатерина была в полном восторге, когда выяснилось, что в клетке сидит не попугай, а карлик. Она была заядлым коллекционером карликов, которых держала в качестве домашних питомцев.