ном своего дома», а жена должна была заботиться о домашнем хозяйстве и детях: «Хорошая хозяйка – как корона на голове мужа». Проституция, на которую в Средние века закрывали глаза, теперь считалась грехом и была уголовно наказуема. Общественная баня, «банная печь», где мужчины и женщины мылись вместе и где происходили любовные свидания, теперь считалась очагом погибели и опасным источником венерических заболеваний: «Банных печей и бань молю тебя избегать, дабы не умереть от них».
В 1530 году Эразм опубликовал книгу «De civilitate morumpuerilium» («О хороших манерах у детей») – руководство по воспитанию детей для богатых горожан и дворян, которых он хотел научить «хорошим манерам», давая такие советы: «Неприлично здороваться с человеком, который умывается или облегчается, мойте руки, прежде чем сесть за стол, не стоит покрывать рубашку каплями мочи и соплей, как делают некоторые люди, не бросайте кости и объедки на пол, а кладите их на край тарелки, не чистите зубы кончиком ножа, не лезьте руками в кастрюли, не передавайте пищу, которую уже брали в рот, не плюйте на пол во время еды, кладите нож с правой стороны тарелки, не начинайте трапезу с поднятия чаши, это удел пьяниц, и не покачивайтесь за столом с одной ягодицы на другую, иначе создастся впечатление, что вы постоянно пукаете». Тем, кто все же сталкивался с метеоризмом во время еды, советовали: «Если у вас есть возможность удалиться, сделайте это, в противном случае маскируйте звук кашлем».
Новое savoir-vivre [177] рассказывало о манерах поведения за столом, о том, как здороваться и разговаривать, как ухаживать за своим телом, но при том отражало социальный разрыв в обществе. «Простой народ» мочился, обжирался, плевался, рыгал и пукал за столом. Дворяне были цивилизованными, причесывались, следили за гигиеной и соблюдали приличия за столом. Линия стыда четко разделяла людей в XVI веке. Порядочные граждане ели, представители низших классов обжирались.
Те, кто шел в ногу со временем и соответствовал требованиям, вносили свой вклад в успех сообщества. В обществе, где религия была едва ли отделена от светской власти, церковь и государственные органы имели параллельные интересы. Более того, новая мораль городского общества, в центре которой стояли такие принципы, как добродетель и послушание, очень напоминала десять заповедей.
Церковь и светская администрация были убеждены в том, что магия и колдовство угрожают божественному и общественному порядку и что ведьмы, приспешницы дьявола, заслуживают сурового наказания. Поэтому неудивительно, что весьма набожный испанский король стал одержим борьбой с дьяволом. Прорицатели, чудотворцы, астрологи, хироманты и колдуны, по его словам, были шарлатанами, которые околдовывали и вводили в заблуждение бедные души по приказу дьявола. Охота на ведьм стала настоящим инструментом власти для поддержания порядка.
В 1595 году новый королевский указ запретил астрологию, гадания, губительное колдовство, заклинания и любовные привороты. В провинциях Брабант, Фландрия, Люксембург, Эно и Люксембург, почти повсюду на юге Нидерландов, посыпались жалобы на случаи колдовства.
Епископам было дано задание со всей строгостью обратиться к своим пастырям с кафедры о том, как опасен дьявол. Без лишних подробностей, потому что те, кому станет слишком любопытно, возможно, захотят вступить в контакт с дьяволом. Светские судьи, со своей стороны, должны были действовать строго и искать подозрительных лиц, разъезжающих и выступающих в роли «гадалок, колдунов, ведьм, ведьмаков и им подобных». Колдовство приравнивалось к lèse-majesté, оскорблению его величества, преступлению против папы и короля, божественного и светского наместников Бога на земле, и неминуемо вело к смертной казни. До сих пор наказание за колдовство определяли местные, низшие суды в Южных Нидерландах. В ряде случаев использовалось испытание водой, чтобы определить виновность или невиновность ведьмы.
Ведьму связывали по рукам и ногам, а затем бросали в воду. Если она оставалась на плаву, то была виновна, потому что ведьмы, согласно верованиям, были «легче воды». Комитет из пяти ученых после тщательного расследования представил королю доклад, в котором доказывалось, что испытание водой как средство доказательства вины или невиновности ведьмы, мягко говоря, весьма сомнительно. По мнению ученых, способность плавать зависела в первую очередь от телосложения человека, так как особо тучные женщины, «с обширным полным кишечником, который иногда наполнен воздухом», легче остаются на плаву, поэтому их могут осудить ошибочно. Король потребовал, чтобы для суда над ведьмами использовались новые, якобы объективные стандарты. Процессы над ведьмами передавались в высшие суды, где судья мог положиться на советы теологов, специалистов в этом вопросе, дабы избежать судебных ошибок.
Шабаш ведьм
Казалось, что дьявол приложил руку ко всему и ко всем. На каждый грех, профессию или причуду был свой дьявол. Так, у азартных игроков был игровой дьявол, у тех, кто ругался матом, был ругательный дьявол, типографский дьявол доставлял головную боль печатникам и издателям, у которых поджимали сроки, а еще были танцующий дьявол, охотничий дьявол и брючные дьяволы, которые доводили мужчин до безумия, когда те появлялись на улицах в «гаремных штанах», мода на которые пришла с Востока. Тот факт, что словосочетание «брючный дьявол» использовалось еще и как ласковое прозвище для мужского члена, возможно, не являлся случайностью. Художники Иероним Босх, Иероним Кок, Питер ван дер Хейден, немцы Альбрехт Дюрер и Ганс Бальдунг Грин, а также Питер Брейгель черпали вдохновение в историях о колдовстве и дьяволе. Картина «Падение мятежных ангелов», написанная Брейгелем в 1562 году, отражала борьбу между добром и злом, между архангелом Михаилом и падшими ангелами и демонами, которые изображены странными, безумными и уродливыми существами.
Брейгель отразил страх замкнутого общества перед невидимым врагом. Но как выглядела встреча с дьяволом?
Маргрите Марей, замужняя женщина с пятью детьми из Ньив-Беркейна, рассказала на допросе в 1596 году, как дьявол заманил ее в свои сети. Семья Маргрите была небогата, и, по ее же словам, у них не было «ни хлеба, ни денег». Во время прогулки с детьми на улице она нашла деньги, которые по приказу дьявола оставил злой дух, переодетый в двадцатипятилетнего слугу. Когда Маргрите подошла к дому, призрак быстро удалился и прыгнул в живую изгородь. Доверчивая женщина позвала его: «Слуга, ты обронил деньги», на что дух вежливо ответил: «Простите, это для вас!» Женщина взяла деньги.
Злой дух по имени Кортстерт снова явился ей три недели спустя, на этот раз попросив встретиться вечером, чтобы вместе пойти на шабаш и принести черного петуха. Маргрит, по-видимому, не могла вспомнить, несли ее или она полетела сама, но ее ноги «не дотрагивались до земли». Петуха немедленно принесли в жертву на собрании, и Маргрите дала дьяволу клятву отречься от Христа, которая стоила ей очень дорого. Дьявол, в свою очередь, пообещал, что никогда не оставит ее. Он скрепил договор, положив руку ей на плечо. Пока «принц дьяволов», которого Маргрите описала высоким и сильным мужчиной с длинными редкими волосами, наблюдал за происходящим со своего трона, пиршество разгоралось. Маргрите танцевала с несколькими мужчинами и женщинами, ела с ними хлеб с бараниной и пила пиво.
Апофеозом вечера стал танец Маргрите с Кортстертом, «и после этого она совершила с ним отвратительное преступление содомии, во время которого приняла его ледяное семя». Кортстерт преподнес Маргрите порошок в качестве прощального подарка, которым она «осыпала и осквернила» нескольких жителей деревни. Своим признанием об участии в шабаше ведьм, признании, возможно, совершенном под пытками, она подписала себе смертный приговор. Маргрите повесили, а мертвое тело впоследствии сожгли.
Дьяволу нужно было немногое, чтобы заключить договор с жертвой. Иногда достаточно было курицы, чтобы завоевать новую душу. Например, 78-летняя Таене Схаезенс из Кааскерке отдала в дар дьяволу, который временами являлся ей в «облике человека, одетого в черное», а временами в виде «черной собаки», «черную живую курицу, которую она прежде купила на рынке», чтобы получить обратно «все, что она от него пожелает».
Дьявол отметил ее своим знаком (отметиной на теле), а также вступил в «плотскую связь» с Таене. По мнению судьи в 1596 году, этого было достаточно, чтобы отправить женщину на костер.
Конечным моментом обращения к дьяволу, по мнению демонологов, был шабаш ведьм, который, по словам участниц, обычно проводился по вторникам и четвергам. Собрание внешне напоминало церковную мессу, с той разницей, что все символы христианства подвергались поруганию. Подобно шутам и карликам, ведьмы были частью mundus inversus, «перевернутого мира», в котором дьявол играл роль трикстера.
Верующие католики в церкви целовали руку, ногу или уста священника в знак почтения и послушания. Ведьмы же, подобные гентской Корнелии ван Бевервейк, целовали обнаженный зад дьявола «в знак покорности». В мире ведьм все делалось наоборот. Они осеняли себя крестным знамением левой, а не правой рукой, как обычно, при этом вместо «Отче наш» произносили кощунственные выражения. Во время мессы гостию заменяли кусочками репы, а после мессы люди ели без тарелок и без скатерти. Соли, хлеба и вина, обычных элементов католической мессы, старались избегать, насколько это возможно. В котел добавляли такие деликатесы, как человеческая плоть и внутренности или пауки и змеи.
Не все должно быть одинаково экзотичным на вкус. И дьявол мог насыщаться простой крестьянской пищей, как в случае с Маргрите Марей, которой подали баранину с хлебом. В случае с гентской ведьмой Элизабет Вламинкс, она прилетела на шабаш, «обязательно держа в руках холодное рагу, приготовленное заранее дома, что еще хуже, поклоняясь на коленях Вельзевулу, и он после танца потянул ее к себе, и с ней там плохо обращалась и издевались». Во время танца, конечно, играла музыка, но без определенного ритма, потому что дьяволу не нравилась «человеческая музыка». Танцоры не смотрели друг на друга во время танца, а стояли спиной друг к другу, наклоняя тела вперед под атональную музыку и откидывая голову назад.