В начале XVI века богословы из Нижних Земель были твердо убеждены, что ведьмы, якобы использующие так называемую «колдовскую мазь», мазь из жира некрещеных младенцев, для смазывания метел и полетов на шабаш, откровенно лгут.
Ян Вир, нидерландский врач, был одним из первых, кто выступил против преследования ведьм в Нижних Землях. В своей работе «О дьявольских наваждениях» (Over duivelse begoochelingen), впервые опубликованной в 1562 году, он подверг яростной критике «Молот ведьм» Генриха Крамера и, в частности, сам характер судебных процессов над ведьмами. Для Вира шабаши ведьм и полеты на метлах были чистой воды выдумкой. Колдовская мазь, с помощью которой ведьмы могли творить зло, согласно его исследованиям, создавалась на основе растений семейства пасленовых.
В зависимости от принятой дозы она успокаивала или вызывала галлюцинации. Из-за галлюциногенных средств мази ведьмы верили, что они могут превращаться в кошку или оборотня. По его словам, тому, кто признавался в колдовстве, нужен был врач, а не судья или инквизитор. Вир, как и все его современники, верил в дьявола и в силу магии, но в ведьме видел прежде всего психически больного человека, который пал жертвой католического вероучения, а не поддался дьявольским соблазнам. Книга «О дьявольских наваждениях» пользовалась огромным успехом в Нидерландах. Вир продолжал разоблачать ложь о проявлениях колдовства, что подтверждало его тезис о том, что договора с дьяволом просто не существует.
Вир верил в дьявола, но он, по его словам, никак не мог превратиться в человека или животное. Поэтому у дьявола нет ни рук, ни тела, и он не может составить или подписать документ о заключении договора с человеком. По его словам, женщины, которые утверждали, что занимались сексом с дьяволом, слишком плотно ужинали вечером или слишком увлеченно мастурбировали перед сном. Колдовство было выдумано церковью. Грехи, в которых обвиняли ведьм, врач называл «пустяками». Люди, по его словам, грешили так часто, что даже не помнили своих ошибок, не говоря уже о том, чтобы признаваться в них. Критика веры в ведьм со стороны Яна Вира встретила язвительную реакцию со стороны богослова Мартина дель Рио, чье «Исследование магии в шести книгах» (Onderzoek naar Magie in Zes Boeken), кстати, было гораздо популярнее в Нидерландах, чем «Молот ведьм», который Вир окрестил «помощником дьявола».
Французский ученый-юрист Жан Боден, ярый сторонник веры в ведьм, обвинил Вира в том, что тот вводит в заблуждение своих читателей. По мнению Бодена, врач должен лишь «судить о цвете и осадке мочи и тому подобных вещах, но не вмешиваться в дела духовные».
Конец Осторожного короля
В последнее десятилетие XVI века здоровье Филиппа ухудшалось все быстрее. Испанский король страдал от подагры и водянки, его пальцы были настолько сведены судорогой, что он с трудом мог писать письма и подписывать документы. Королю исполнился 71 год, жить ему оставалось недолго, и Филипп озаботился престолонаследием. Его сын Филипп был единственным ребенком от брака с Анной Австрийской, достигшим совершеннолетия. Испанский король отдал ему свои испанские владения, за исключением Испанских Нидерландов и Франш-Конте. Они предназначались для его любимой дочери Изабеллы (от третьего брака с Елизаветой Валуа). Филипп выдал Изабеллу замуж за ее же двоюродного брата, нового наместника Южных Нидерландов Альбрехта Австрийского.
6 мая 1598 года Филипп подписал акт отречения, в котором передавал власть в Испанских Нидерландах Альбрехту и Изабелле. В секретном документе он подчеркнул, что в Южных Нидерландах должно сохраняться католичество, что ереси необходимо строго противостоять и что никакого сближения с Северной республикой не может быть.
3 сентября 1598 года смертельно больного короля Испании перевезли в Эскориал, дворец близ Мадрида. Филипп был очень беспокоен. Его тело покрыли гнойные язвы, от него воняло, он испытывал столь сильные боли, что врачи едва могли ухаживать за ним. Филипп понимал, что может умереть в любой момент. Он распорядился заранее поставить гроб возле его кровати, окружить его десятками святых реликвий, а на буфет велел поставить «череп с королевской короной».
Изабелла и Филипп III приехали попрощаться с отцом. Король подарил дочери прекрасный драгоценный камень, некогда принадлежавший ее матери. В свою очередь, Филипп III получил документ и несколько хороших советов: «Здесь и дальше читайте, как управлять королевством». Все было куда хуже тех бесчисленных советов, которые молодой Филипп II получал от своего отца. Затем Филипп достал плеть, концы которой были испачканы в крови: «Это кровь от меня, но не моя, а моего отца, который сейчас на небесах, он им пользовался. Я показываю его, чтобы он побудил к добродетели и к осознанию истинности этого дела».
Филипп преданно защищал политику Габсбургов и католичество в течение сорока лет. По его словам, король исполнял «волю Божью», но в Нидерландах это не очень-то ценилось.
Он вошел в историю под прозвищем El Rey Prudente – Осторожный король: человек, который никогда не принимал решений, но и не желал идти на компромисс. Он всегда оставался в тени отца, императора из династии Габсбургов Карла V. Карла прославляли еще до его смерти как героического бойца, который в течение тридцати лет неустанно воевал на европейских полях сражений с французами, турками и всеми, кто осмеливался встать на пути Габсбургов. Филипп приобрел дурную репутацию зануды раннего Нового времени, беспомощного бюрократа и «невидимого короля», утопающего в тысячах бумаг у себя во дворце, вникающего в каждую мелкую деталь, пока другие делают за него грязную работу. Филипп много работал, он был благоразумным королем, одновременно упрямым и негибким, но именно эти черты характера и стали его недостатками, оставив пятно на репутации государственного деятеля.
Однако слишком просто было бы рассматривать Филиппа как картонную копию его отца. Памфлетная война между изгнанниками и испанцами в XVI веке, и в частности «Апология», полемическая защита, написанная Вильгельмом Оранским, в которой он изобразил Филиппа тираном и детоубийцей, обеспечили Филиппу образ некомпетентного монарха, и его стали воспринимать как подхалима папы. Филипп, как и его отец, был убежден, что Бог велел ему распространять христианство, что не мешало ему не раз вступать в конфликт с папой римским. Испанский король отличался строгой набожностью и, возможно, не обладал харизмой своего отца и прадеда Максимилиана, но любил и коллекционировал работы таких художников, как Тициан, Босх и Эль Греко, и сделал свой дворец Эскориал в Мадриде средоточием искусств.
Филипп, как и его отец, не смог контролировать все территории Габсбургов. Папский нунций писал в 1587 году, что «Его Величество хочет все видеть и решать сам, но это просто невозможно, даже если бы у него было десять рук и столько же голов».
Данное замечание отражает бессилие династии Габсбургов – их огромной территорией невозможно было управлять в одно лицо. Филипп умер 13 сентября 1598 года в пять часов утра и был похоронен в усыпальнице Эскориала рядом со своей четвертой и последней женой Анной Австрийской.
Альбрехт и Изабелла официально вступили в брак год спустя, что автоматически сделало Изабеллу эрцгерцогиней Австрийской. Супругам был оказан праздничный прием в Брюсселе, затем они переехали во дворец Куденберг. Как старшая дочь и законная наследница Филиппа, инфанта могла управлять Испанскими Нидерландами. Когда оба эрцгерцога были приведены к присяге, Изабелла символически взяла «меч суверенитета».
Кроме прочего, это означало, что Изабелла официально имеет преимущество перед своим мужем в таких вопросах, как всевозможные церемониальные мероприятия и аудиенции. Но у Альбрехта вовсе не было желания выступать в роли безработного принца-консорта: отныне Южными Нидерландами управляли два монарха. Под их совместным управлением дворец Куденберг превратился в один из самых престижных княжеских дворов в Европе.
Правительство Альбрехта и Изабеллы не было, как иногда предполагают, испанским, но и «местным» его назвать нельзя. Благодаря своей политической воле Филипп закрепил за собой престол в Испании и ее заморских колониях. Браком Альбрехта и Изабеллы была восстановлена опора власти для испано-австрийской династии Габсбургов.
Король потерял половину Нидерландов из-за своего упрямства, но в Южных Нидерландах испанские Габсбурги продолжали править еще некоторое время. Так продолжалось до смерти испанского короля Карла II, правнука Филиппа и последнего испанского Габсбурга, в 1700 году. Кровосмешение и слабое здоровье серьезно ослабили и его самого, и прославленную семью. С его смертью двухсотлетнему правлению испанских Габсбургов пришел конец. В Нидерландах его помнят только по названию, которое испанцы дали деревушке Шарнуа в его честь в 1666 году, когда возвели там укрепленный город – Шарлеруа.
К тому времени XVI век был уже давно мертв и окончательно похоронен…
Этот век иногда считают переходным: историческим мостом к веку Просвещения, колыбели нашего сегодняшнего мировоззрения. Но отправная точка для общества знаний, каким мы его знаем сегодня, действительно была задана в XVI веке. В ту эпоху средневековое Memento Mori – «помни о смерти» – навсегда сменилось Carpe Diem – «лови момент». Начиная с XVI века люди решительно смотрят вперед, а не назад.
Искусство печати утолило жажду знаний. Знания привели к тому, что расстояния между людьми стали меньше, а экономическая глобализация нашего общества начала набирать обороты. Знания стимулировали любопытство: в центре внимания оказалась личность. Новый центр тяжести изменил наше мировоззрение, то, как мы относимся к другим, взаимодействуем друг с другом и как мы смотрим на самих себя. Просвещение и заложенная в нем идея прогресса создали демократическую оболочку общества, но основа культурной идентичности была заложена в безумном XVI веке.
Благодарности
Эффи Ванспань,