Правая рука метнулась к телу, однако схватила воздух – нападавший вытащил клинок и вонзил снова. В тусклом свете луны Юнчэну все-таки удалось разглядеть Сицзяня. Сейчас их разделяло метра полтора, но старик не смел расслабляться. Горящими глазами он уставился на Мясника. По силе тот превосходил противника, однако ему не хватало сил даже дотянуться до него. Рана оказалась смертельной – меч пронзил почку.
– Ты!.. – с ненавистью воскликнул евнух Ма.
И тут же стал плеваться кровью, а затем услышал, как Сицзянь сказал со смехом:
– Если нужно выбрать: разделить победу или насладиться ей самому, я предпочту второе.
Мясник, хоть и был абсолютно безграмотным, не зная, что его убийца процитировал Мэн-цзы, тем не менее смысл фразы понял прекрасно. Им овладела мысль: «Как же так? Я не смог разглядеть фальши в учтивости этого негодяя!» Он слишком привык к раболепству евнуха Чэня, потому не смог разглядеть истинных намерений последнего. Юнчэна прошиб холодный пот. Старик Си, увидев, как от боли мужчина потерял дар речи, довольно сказал:
– Ты такой самоотверженный! Господин тиду обязательно наградит тебя посмертно титулом, когда я расскажу ему, как храбро ты сражался и убил девку, несмотря на смертельную рану!
В то же время тон его голоса оставался почтительным. Мясник похолодел от собственной догадки: «Старый мерзавец спланировал все с самого начала!»
Сицзянь действительно давно вынашивал план провернуть нечто подобное. Он становился все старше и вместе с тем честолюбивее. Когда Юнчэн приехал вчера и рассказал про Шао Цзюнь, у старика Си появилась идея. Управляющий понимал: все лавры в итоге достанутся евнуху Ма, а про него никто не вспомнит. Лучше, пользуясь случаем, убить этого человека, присвоив заслуги. Поэтому вчера евнух Чэнь предложил Мяснику условный сигнал о появлении преступницы, дабы не спугнуть ее – Дэцзы придет и закажет половину утки. Мужчине идея понравилась, только сейчас он понял: расправиться старик хотел не с девкой, а с ним. Он чувствовал, как жизнь оставляет его. Ненависть в сердце, наоборот, разгоралась все больше.
Единственным недостатком плана Сицзяня было то, что требуется убить свидетеля, то есть Шао Цзюнь. В таком случае его заслуги несколько уменьшатся, однако это того стоило. Представив свое возвращение во дворец, евнух Чэнь чуть не рассмеялся от радости, однако внешне оставался спокойным. Мясник лежал неподвижно возле Шао Цзюнь. Тем не менее столь сильный человек вполне мог выжить даже после такого удара мечом.
– Ты достаточно пировал за столом на празднике жизни, Юнчэн. Пора уступить место другим.
Договорив, старик подошел к нему, намереваясь вытащить клинок и добить. Старик всегда внимательно относился к мелочам, доводил начатое до конца. Осталось лишь убить каждого, используя оружие другого. Все будет выглядеть так, будто двое сошлись в смертельной схватке, где каждый смертельно ранил своего противника. Именно такую историю Сицзянь собирался рассказать тиду.
Он еще тянулся к рукоятке меча, когда заметил едва заметное шевеление со стороны евнуха. Будь старик менее бдительным, ничего не заметил бы, однако это не ускользнуло от него, и он резво отскочил назад… Подумав: «Пронесло! Мерзавец прикинулся мертвым!» Неожиданно раздался голос бывшей наложницы:
– Втереться в доверие… Хороший план.
Сердце Сицзяня ушло в пятки, рефлекторно он отпрыгнул еще на пару шагов. Подняв голову, увидел Шао Цзюнь, которая начала подниматься. Мясник по-прежнему лежал на земле. Старик замер, однако быстро пришел в себя и тихо выругался:
– Юнчэн, сукин ты сын!
Когда он предложил Мяснику усилить блокировку точек на теле ассасина, то сделал это специально, чтобы отвлечь того. Его собственных сил хватит обездвижить человека примерно на пять часов. Только Юнчэн на пороге смерти решил оставить «прощальный подарок» своему убийце и разблокировал акупунктурные точки Шао Цзюнь.
Глаза девушки пылали от ненависти к Сицзяню – тот не только обманул ее, а еще забрал подвеску, полученную от наставника. Если бы не амбиции старика Си, то она погибла бы, а Тигры добрались до Янмина. Пусть евнух Ма не до конца снял печати, даже так Шао Цзюнь могла рискнуть жизнью, но убить предателя и сохранить тайну яшмовой подвески.
Она достала меч из тела Юнчэна, оттолкнула труп ногой, после чего встала, пошатываясь. Ноги были словно деревянные, руки тоже не до конца восстановились, однако теперь есть шанс на спасение. Мясник, конечно, помог, только Шао Цзюнь все равно ненавидела его за убийство других ассасинов из Братства.
Глядя на нее, Сицзянь подумал: «Точно: этот ублюдок Юнчэн не мог выложиться на полную, поэтому бывшая наложница с трудом стоит на ногах. Если нападу сейчас, то легко убью ее!» А затем со смехом сказал:
– Вы перехваливаете меня, госпожа Милосердная!
Он одним прыжком сократил расстояние между ними, нащупав свою ваджру под одеждой. Старик Си знал, что у него почти не осталось сил, поэтому обдумывал каждый шаг. Обмануть Шао Цзюнь, исподтишка напасть на Юнчэна – все оказалось точным расчетом, без единого промаха. Евнух Чэнь заметил: руки девушки почти полностью восстановились, а вот ходить она, похоже, не могла. То есть, если атаковать сейчас, шансы на победу весьма велики. Старик без колебаний направил свое оружие в сердце Шао Цзюнь.
В тантрических сутрах говорится: «Ваджра символизирует просветленное сознание и чувство справедливости, способное разрушить бытие на две крайности, обнажив золотой свет Истины». В Ваджраяне[51] она считается предметом культа, однако Сицзянь совершенствовался только в военном искусстве и не вел философские беседы со своим мастером, потому с годами сердце его стало совсем черным.
Он тихо посмеялся, представив, как раздробит грудь Шао Цзюнь ударом «Пламя Гаруды [52]». Хоть тот и считался посредственным, евнух Чэнь ужасно гордился собой. Меч Шао Цзюнь недостаточно длинный, потому она не сможет отбить ваджру. К тому же ноги у девушки ослабли – увернуться не успеет. В этот момент старик потерял остатки человечности.
Внезапно девушка уклонилась в сторону. Такую скорость евнух Чэнь не мог развивать даже в молодости! Ваджра рассекла воздух. В тот же миг он почувствовал резкую боль в левом плече, рука перестала слушаться, брызнула кровь. Старик вскрикнул. Девушка завалилась вправо, из-за чего не смогла бы дотянуться и обезглавить врага, однако ей удалось серьезно ранить его. Сицзянь уступал противнице в навыках, а без левой руки справиться с ней станет сложнее. Только девушка не воспользовалась этим преимуществом. Старик разглядел, что Шао Цзюнь встала напротив, держа в руке тонкую блестящую веревку – та тянулась к дереву.
Девушка чувствовала, как к ногам постепенно возвращаются силы, хотя их все равно было недостаточно. Справиться со стариком будет непросто.
Когда-то наставник сказал ей: «Умеешь – скрывай, используешь – не показывай». Пусть ноги слабы – есть шэнбяо. Старик Си хитер, вот только даже не догадывался про веревочное копье. Теперь Шао Цзюнь могла двигаться с обычной скоростью, хотя с небольшой поправкой: нельзя изменить траекторию. Поскольку враг отскочил, подобраться к нему стало проблемно, поэтому действовать пришлось очень быстро. Ассасин, скрипнув зубами, рывком вернула дротик обратно в руку. И тут же метнула в ветку над головой Сицзяня. Повиснув на нити, девушка приблизилась к противнику.
Рана на левом плече оказалась достаточно глубокой, кровь еще больше пропитала одежду старика Си. Однако жизни рана не угрожала, поскольку он вовремя незаметно остановил кровотечение, воздействовав на свои акупунктурные точки. Хотя левая рука стала бесполезной, Сицзянь все равно имел некоторое преимущество, ведь бывшая наложница до сих пор не оправилась после блокировки точек. Вот только он растерял всю решимость, получив такой урон. Не дожидаясь, пока Шао Цзюнь окажется рядом, противник зажал рану и кинулся по дороге с горы сквозь заросли деревьев. Благодаря ежедневным походам до усыпальницы мышцы ног у него оставались в тонусе, а отчаяние лишь придавало сил бежать.
Девушка запаниковала, ведь подвеска осталась у старика Си, но в таком состоянии вряд ли получится догнать беглеца. Она решила рискнуть: убрав меч, смотала шэнбяо, а затем со всей силы метнула в одно из деревьев вдалеке. Затем, насколько возможно далеко, прыгнула и рванула нить, устремляясь вдогонку. Уже через несколько мгновений Шао Цзюнь стояла перед Сицзянем. Ассасин обнажила клинок, намереваясь разрубить врага.
В ту же секунду евнух Чэнь подскочил к статуе лошади и, оттолкнувшись, взмыл вверх. Не успела девушка замахнуться, как старик оказался перед ней. Сердце лихорадочно билось в груди. Он понимал: каждое движение девушки разгоняет кровь, печати на точках слабеют, и к ней возвращаются силы. Это значит, его шансы на победу в бою тают на глазах. Тем более рабочей осталась всего одна рука.
На открытой местности возможно что-то придумать, а здесь из-за запрета на рубку все заросло деревьями. Посему, используя одно только шэнбяо, Шао Цзюнь могла расправиться с евнухом.
Старик продолжал нестись вперед. Девушка не отставала.
В мгновение ока они миновали Квадратную Крепость, пересекли Золотые ворота и почти достигли конюшни.
За ней располагался подгорный казенный тракт, по обе стороны которого пусть и были деревья, но мало, к тому же ветви у них тоньше. Шао Цзюнь понимала, что как только загон для лошадей останется позади, убить Сицзяня станет практически невозможно. Она собрала всю волю в кулак, изо всех сил потянула за нить левой рукой и вмиг перелетела строение, словно за спиной имела два невидимых крыла.
За конюшней пролегал казенный тракт: с одной его стороны находился защитный ров, а с другой – склон горы. Деревьев здесь росло слишком мало. Бывшая наложница поставила на карту все, лишь бы остановить евнуха Чэня. Девушка боялась опуститься на землю и упасть, ведь нижняя часть тела до сих пор не восстановилась. Однако сейчас куда важнее остановить старика Си, даже если придется сломать ноги!