– Взгляни.
Внутри оказались меч и шэнбяо девушки, рядом лежала подвеска. Девушка взяла украшение. Той ночью евнух Чэнь не выпускал подвеску из рук и запачкал яшму своей кровью, однако сейчас на ней не было ни единого пятнышка.
Юноша взял в руки оба оружия и просто передал Шао Цзюнь, показывая, что не имеет дурных намерений. Она еще раз посмотрела на подвеску, а затем повесила ее на шею, чувствуя невероятное облегчение. Мысли о том, кто же сидит перед ней, не давали покоя, и она спросила:
– Как мне к тебе обращаться?
Незнакомец налил еще вина, после чего серьезно посмотрел на собеседницу:
– Можешь звать меня Пэнцзю. Сюй Пэнцзю, – гордо сказал юноша.
Шао Цзюнь подумала: «Это же псевдоним Юэ Фэя… Да, парнишка настоящий поклонник. Но кто он?»
– Рада знакомству.
Юноша вмиг растерял все свое самодовольство. Онто думал, девушка побледнеет от страха при звуках его имени, а та и бровью не повела.
– Ты никогда не слышала обо мне? – сконфузился молодой человек.
В голове у девушки промелькнуло только: «А должна?» Но, взглянув на нового знакомого повнимательнее, замерла. Поколебавшись, она медленно спросила:
– Ты… гогун вэй[62]?
Пэнцзю слабо улыбнулся, доливая себе вино:
– Главнокомандующий войсками южной столицы Нанкина.
Для Шао Цзюнь громкий титул ничего не говорил. Когда она жила во дворце, то никогда не встречала кого-то с подобным титулом. Но вот про гогуна вэй она слышала.
– Значит, ты происходишь из рода Чжуншаньского вана…[63] Теперь ясно, откуда в тебе столько мужества, – пробормотала Шао Цзюнь.
Первым, кто получил титул гогуна вэй, считается Чжуньшаньский ван Сюй Да[64]. У него было двое детей: дочь вышла замуж за яньского вана Чжу Ди, а сын Сюй Хуэй унаследовал титул. Однако последний был беззаветно предан императору Чжу Юньвэню и во время восстания «Красных повязок» возглавил войска, борясь против монголов. Его младший брат, Сюй Цзэншоу, тайно известил об этом вана. Но когда армия Хуэя захватила Нанкин, император Чжу Юньвэнь узнал о заговоре и казнил Цзэншоу. Тогда Чжу Ди начал осаду города. Хоть гогун вэй и твердо держал оборону, в конце концов город пал. Так как правитель пожаловал семье Сюй железный свиток с киноварными письменами – эдикт о полной амнистии – то Чжу Ди не мог его казнить, посему просто лишил Хуэя высокого титула, а его сыну пожаловал титул «гогун» и сослал в северную столицу Пекин. В последующие годы титул передавался по наследству. Так вышло, что два человека из семьи Сюй занимали эту должность: на юге и на севере. Многие из череды гогунов вэй чинили беззаконие и злоупотребляли властью, но также среди них встречались мудрые и справедливые. Пэнцзю – прямой потомок Хуэя в седьмом поколении. На тринадцатый год правления Чжу Хоучжао он уже в десятилетнем возрасте унаследовал титул гогуна вэй. Хоть Пэнцзю и занимал должность защитника Нанкина, отличался смелостью и незаурядностью, тем не менее все его считали просто избалованным мальчишкой, не воспринимая всерьез.
Когда Шао Цзюнь назвала парня мужественным, он невероятно обрадовался, словно это была лучшая похвала в жизни, и захохотал:
– Ты слишком высокого мнения обо мне!
Он осушил свою чашку с вином, а затем продолжил:
– Тебе неинтересно побольше узнать о том старом евнухе? Этот человек отошел в иной мир, так что не беспокойся.
Бывшая наложница немного испугалась. Собеседник был молод, хорошо воспитан и имел утонченный вкус, однако оказался жестоким – слишком небрежно говорил об убийстве человека. Девушка тихо спросила, глядя ему в глаза:
– Почему ты помогаешь мне?
– Разве господин Ван не говорил тебе в случае беды отправиться в «Яшмовую лавку пяти добродетелей»?
Сказать, что Шао Цзюнь удивилась, не сказать ничего. Она лихорадочно размышляла: «Евнух Чэнь лишь отобрал подвеску, но не выяснил, для чего нужна. Откуда же Пэнцзю это известно? Да еще и про наставника…»
Словно прочитав ее мысли, молодой человек заговорил вновь:
– Мало кто знает интересный факт: «Яшмовую лавку пяти добродетелей» открыла наша семья. Той ночью, если бы не длинный язык старого евнуха, я бы тебя не признал. Прости за удар.
Бывшая наложница только сейчас осознала: за помощью Янмин направил ее в резиденцию гогуна вэй! Из поколения в поколение их род охранял Нанкин, командуя местной армией, поэтому в Нанкине они были самыми могущественными людьми. Теперь стало понятно, почему даже Чжан Юн не сможет ее найти. Тогда ночью в лодке евнух Чэнь увидел, как молодой человек вырубил Шао Цзюнь, и решил, будто бы спасся из лап смерти, поэтому без задней мысли в знак благодарности отдал яшму Пэнцзю, сказав, что с ее помощью можно найти покровителя государственной преступницы. Вот только старик не знал, с кем имеет дело…
– Ты спас меня. Спасибо.
Молодой человек сложил руки за спиной и медленно сделал пару шагов, а затем сказал:
– Господина Янмина связывает неразрывная дружба с семейным учителем, у которого такая же подвеска. Он рассказывал мне, что получил эту вещь в дальнем походе в Великую пустыню на татарскую столицу, еще когда управлял Саньчжэнь. Изначально кусок яшмы был пресс-папье, но во время мятежа разбился на три части. Тогда учитель попросил одного мастера-ювелира из Сучжоу сделать из осколков одинаковые подвески и подарил лучшим друзьям по одной. Только на их лицевых сторонах написали разные слова: учителю – «Природа», господину Янмину – «Вера», третьему человеку – «Мораль». Поэтому я сразу узнал твою яшму. Забавно… Тот старый евнух ведь решил, будто бы победил, когда залез к нам в лодку.
Философский трактат «Учение о срединном и неизменном» начинался со следующих слов: «Небо определяет природу, врожденные качества – мораль, самосовершенствование – веру». Той ночью учитель Пэнцзю и два его друга много говорили об этом, разговор протекал очень дружелюбно, хотя их мнения расходились. В итоге ювелира попросили на трех подвесках выгравировать разные слова – в память о той беседе. Шао Цзюнь не подозревала, что у подвесок такая история, да к тому же их три. Дружба действительно многое значила для этих людей…
– Благодарю за рассказ. Я не знала, – поблагодарила девушка и задумалась: «Неудивительно, что наставник оставался спокоен, когда отправил меня в Нанкин…»
Юноша рассмеялся, а потом вновь стал серьезным:
– В моей резиденции ты в безопасности, а в случае чего я со всем разберусь. В общем, ни о чем не волнуйся. Когда рана заживет, сразимся еще раз.
Пэнцзю был молод, к тому же вел разгульный образ жизни. На первый взгляд он казался сынком богатых родителей. Однако питал страсть к боевым искусствам – даже сейчас думал о том, как помериться силами и взять реванш.
– Скажи, кто учил тебя драться?
Шао Цзюнь стало крайне любопытно, к какой школе принадлежал молодой гогун вэй.
– Наш семейный учитель – Ян Суйань. Господин Ван не рассказывал о нем?
– Значит, господин Ян… – пробормотала девушка.
Она знала его под именем Ицин – известный сановник, который хорошо разбирался в литературе и боевых искусствах, не уступая мастеру Вану. В сравнении с Янмином, получившим приказ временно возглавить армию ради подавления мятежа, Ицин некогда управлял тремя пограничными районами, потому ему дали очень затейливое прозвище – Ветеран четырех поколений; главный военачальник трех пограничных районов; в походе – полководец, во дворце – канцлер; просвещенный в культуре, непобедимый в бою. Про него в Поднебесной узнали раньше имени Янмина. Впервые Шао Цзюнь услышала об Ицине от императора Чжу Хоучжао. Тогда она только получила титул. Правитель просматривал доклад, где господин Ян советовал ему прекратить постоянные увеселения. Тот пришел в ярость, отбросил листы в сторону и сказал с ненавистью:
– Непременно заставлю этого южного варвара закрыть рот!
Он быстро попросил девушку собрать отчет и отослать обратно, а затем пробормотал:
– Такой дикарь никогда не сможет навредить мне.
Тогда Милосердная наложница впервые услышала об Ицине. Из-за своей прямолинейности он часто конфликтовал с Лю Цзинем, поэтому при дворе господин Ян то появлялся, то исчезал. Однако император Чжу Хоучжао знал о талантах этого человека, к тому же он оставался честным человеком, из-за чего всегда доверял ему важные посты. Ицин был старше Янмина на восемнадцать лет. Хотя Шао Цзюнь и помнила, как наставник рассказывал про господина Яна, говоря с уважением, но никогда бы не подумала, что их связывает такая дружба.
Пэнцзю рассмеялся:
– Именно так. В некотором смысле мы с тобой соученики.
Девушка подняла чашку, сделала глоток и улыбнулась:
– Вполне возможно.
Вино оказалось сладким, а аромат – насыщенным. Обычно Шао Цзюнь не употребляла алкоголь, однако сейчас решила сделать исключение. Вино освежало, одновременно с тем в груди разлилось тепло.
Она собрала свое оружие, после чего обратилась к юноше:
– Спасибо еще раз. И прости, что свалилась на твою голову так внезапно. Мне пора отдохнуть.
– Хорошая идея, поскольку уже поздно. А когда рана заживет, я лично провожу тебя из города. И еще. Поскольку сейчас ведутся поиски, никуда не выходи из дома.
– Раз ты так говоришь, значит, ищут меня… – помрачнела Шао Цзюнь.
– В точку. Вчера приезжал евнух Юй – разобраться в деле о смерти старого евнуха. Он подозревает тебя, поэтому попросил меня помочь проверить всех приезжих. Я не могу лишь создавать видимость поисков, поэтому сейчас на улицах проверяют каждый угол и каждого человека. Его присутствие в Нанкине доставляет много проблем, но через несколько дней евнух Юй отправится на юг. Как только уедет, можно выдохнуть.
– Ты про… Юй Даюна? – спросила Шао Цзюнь, немного помедлив.
– Именно.
– Он часто посещает южный регион?
– Периодически. Поговаривают, что там у него дела с франками.