Пэнцзю являлся потомственным гогуном вэй. Когда молодежь оставалась невежественной и заносчивой, понятное дело, он вел себя слегка высокомерно. Юноша глубоко почитал господина Яна, но в некоторых случаях их мнения отличались.
Касательно текущего вопроса: когда-то Чжан Юн с Вэй Бинем приехали в Нанкин в гости к Ян Ицину, который в тот момент тренировал юного гогуна вэй. Мужчины вели светскую беседу, а юноша сидел рядом, внимательно слушая. Главный дворцовый евнух считал, что дела в империи с каждым днем все хуже, из-за чего требуются жесткие меры – то самое «лекарство для больного тигра». Господин Ян высказал мысль про волю Небес, поэтому с идеей старика Юна согласился. Его беспокоило лишь то, насколько серьезным может оказаться «лечение». Разговор происходил давно, поэтому Пэнцзю в силу возраста не до конца понимал услышанное, но у него появилось смутное ощущение, что однажды Чжан Юн войдет в историю. При использовании любого лекарства можно как вылечить, так и убить. Мальчику казалось важнее сначала укрепить тело, набраться хотя бы немного сил, а потом уже использовать сильнодействующее лекарство. Однако он не решался много болтать перед старшими, так как не был уверен в своей правоте. Хотя очень хотел высказаться.
Сейчас же парень мог спокойно обменяться мыслями с Шао Цзюнь, ведь она являлась ученицей Янмина, ученого-конфуцианца, превосходящего ныне в мудрости даже Ицина.
В глубине души юноша ликовал, а вслух прошептал:
– Так мы с господином Ваном думаем одинаково!
Пэнцзю невероятно обрадовал факт схожести взглядов с человеком, который по мудрости превосходил даже его учителя, господина Яна. Молодой человек продолжил:
– Слушай, недавно же ты хотела попросить у меня помощи в устранении евнуха Юя, правильно? Не смотри так удивленно. Исходя из твоих вопросов, догадаться было несложно. Я хоть понял все, промолчал в силу некоторых причин…
– Похоже, ситуация изменилась?
– Яшмовая подвеска у тебя на шее. Помнишь, что есть еще две?
– «Природа» и «Мораль», помню.
– Так вот «Мораль» принадлежит Чжан Юну, тиду двенадцати столичных гарнизонов.
Несмотря на жару, по спине девушки пробежал холодок. Она невольно задрожала, думая: «Учитель, Ицин и глава Восьми тигров были лучшими друзьями?! Не могу поверить… Вот почему Янмин называл всех евнухов-фаворитов, кроме их лидера, по прозвищам. Видимо, даже ему сложно принять тот факт, что близкий друг стал монстром, который жестоко расправился с членами Братства. А в „Яшмовую лавку“ сказал идти в самом крайнем случае, так как боялся за меня… Ведь ученик Ицина мог оказаться на стороне тиду. К счастью, Пэнцзю выбрал мою».
– Ясно… – тихо сказала Шао Цзюнь.
Юноша слегка наклонил голову и спросил:
– Ты не обвиняешь меня?
– Нет. Нельзя заставить другого человека делать что-то против воли, – покачала головой собеседница.
Уголки рта молодого человека чуть приподнялись в улыбке, в глазах промелькнуло одобрение. Когда он получил подвеску от евнуха Чэня, то не знал, как поступить. Шао Цзюнь – государственная преступница, которую всеми силами ищет тиду, старый друг их учителей. А евнух Юй периодически приезжал в Нанкин с проверками. Поэтому предстоял непростой выбор. Очень непростой. Выдать бывшую наложницу – пойти против Янмина, а помочь – стать врагом евнуха Чжана. Пэнцзю решил признаться, когда получил письмо от учителя. Девушка не винила его, а он словно снял с себя тяжелый груз.
Выдохнув, юный гогун вэй сказал:
– Наложница, в письме господина Яна было еще кое-что.
Шао Цзюнь вопросительно посмотрела на него.
– К нему недавно приходил евнух Чжан. Во время разговора он специально упомянул о прошлом и попросил показать подвеску.
Девушка напряглась.
– Может, совпадение. Однако учитель сейчас правит тремя пограничными районами, а евнух Чжан проделал долгий путь… чтобы посмотреть на украшение? Очень подозрительно…
– Кто-то рассказал ему.
– Но кто? Точно не старый евнух. Хотя… Наутро после той встречи в лодке Юй Даюн рассказал мне про какой-то труп у Усыпальницы Почтения. В тот день кто-то еще был там?
– Мясник. Евнух Ма.
У Пэнцзю невольно дернулась щека. Он совсем не боялся Юнчэна, ведь обладал куда большей властью, однако тот был одним из Восьми тигров. Неудивительно, что Работорговец сохранил в тайне личность убитого.
– Ты его убила?
– Нет, евнух Чэнь.
– Понятно. Старый евнух решил присвоить себе все заслуги.
Шао Цзюнь впечатлило, как быстро парнишка все понял, а тот продолжил:
– Юй Даюн не знает подробностей, зато ясно, почему тиду ищет тебя и поехал к учителю.
– Я вот чего понять не могу… Как он узнал о подвеске? – нахмурилась девушка.
– Когда вы с евнухом появились в лодке, в ней находились несколько человек, только все они мои люди. Более того, с тех пор никто из них никуда не выходил с территории резиденции. Если бы кто-то сдал тебя, то Чжан Юн уже прислал бы сюда евнухов. Я уже говорил, что вряд ли это совпадение, однако других вариантов пока не вижу…
Сам Ицин не придал эпизоду с подвеской большого значения – просто поделился этим в письме с учеником. А когда Пэнцзю прочитал про кусочек яшмы, его будто пчела ужалила. Он считал себя перерождением генерала Юэ Фэя, гением мысли и великолепным стратегом. Убив евнуха Чэня, ученик господина Яна перестал оставаться на нейтральной стороне – хотя ни о чем не жалел, – посему приходилось взвешивать каждый шаг, анализируя все события.
У усыпальницы были только Ма Юнчэн и Чэнь Сицзянь, однако они оба мертвы, поэтому не могли ничего рассказать тиду. Сам Пэнцзю со своими слугами так же не выдал Шао Цзюнь. Юноша ломал голову, пытаясь разобраться в происходящем. Он подозревал всех и вся, но боялся надумать лишнего.
Бывшая наложница также не считала вопрос старика Юна господину Яну про подвеску совпадением, ведь прекрасно знала о способностях главного Тигра. Ради сохранения секрета «Дайюй» он послал Змея сжечь Леопардовый павильон. Стал бы тиду навещать Ицина просто так? Никогда. Значит, евнух Чжан уже знал обо всем, из-за чего первым под подозрение попал господин Ян. Однако подвеска оказалась при нем. Получается, следующим подозреваемым стал Янмин.
Внезапно девушка встала – Пэнцзю в этот момент вздрогнул – и сказала:
– Я должна срочно покинуть Нанкин!
– А как же твоя рана?
– Пустяки. Ты мне поможешь выйти из города?
Юноша задумался.
– Юй Даюн сейчас ищет тебя… Боюсь, выбраться будет нелегко. Неужели дело такое важное?
Шао Цзюнь, глубоко вздохнув, подумала: «Вроде детали подмечает, может докопаться до сути… А сейчас не видит очевидного: старик Юн уже взялся за Янмина. Мне нужно добраться до него раньше!»
– Даже если отправлюсь сейчас, все равно поздно. Когда твой учитель написал письмо?
Господин Ян находился больше чем за тысячу километров от Нанкина. Даже если отправить послание через почтовую станцию, идти оно будет полмесяца или даже больше. За это время Чжан Юн уже мог добраться до провинции Гуаней, где Янмин разбирался с бунтовщиками.
Пэнцзю, глядя на заметно нервничающую Шао Цзюнь, с улыбкой сказал:
– Даже если у тиду возникли подозрения насчет господина Вана, он бы не смог так быстро добраться до Тяньчжоу Ицин написал письмо позавчера.
– Как позавчера?..
– Вот так. Мы вырастили пару кречетов[65], которые могут доставлять почту. Учитель взял их с собой. За ночь эта птичка способна пролететь около пятисот километров.
– А когда твой учитель встретился со стариком?
– Он точно не помнит. Почти уверен, что всего несколько дней назад.
Шао Цзюнь выдохнула, вытерла пот со лба и ответила:
– Все равно не стоит откладывать. Прошу, выведи меня из города, я поспешу в Тяньчжоу.
От Нанкина до этого округа чуть меньше полутора тысяч километров. Если скакать во весь опор без промедлений, все равно понадобится месяц с лишним.
Пэнцзю ненадолго задумался.
– Ну, ладно! Однако, чтобы обмануть евнуха Юя, придется пойти на хитрость. Уж не обессудь…
Не более чем через два часа из резиденции Сюй выдвинулся конный отряд. Более тридцати человек собрались у Драгоценных ворот на юге города.
С названием связана одна легенда, которую любят рассказывать друг другу необразованные крестьяне. В начале династии, когда Нанкин выбрали столицей, один из богатейших людей эпохи, Шэнь Ваньсань, чтобы снискать расположение императора Хунъу, жертвовал много средств в казну на развитие и застройку города. Однако правителю это не понравилось, ведь у одной семьи денег оказалось больше, чем у всего государства. Тогда он стал посылать своих шпионов по ночам разрушать все новые постройки, а потом запускал слухи, будто во всем виноваты злые духи. Так император надеялся разорить Ваньсаня. Но вскоре он услышал историю про волшебный горшок семьи Шэнь, который каждый день наполнялся золотом, и решил убедиться в существовании артефакта лично. В итоге деньги забрали, семью отругали, горшок закопали. А закопали как раз под воротами, получившими название Золотые.
На выходе из города также располагались три внешние стены, внутри которых можно собрать несколько тысяч солдат. Когда конный отряд подошел к воротам, страж преградил дорогу и спросил:
– Кто такие?
Впереди всех на коне ехал домоправитель резиденции Сюй, господин Му. Он возмутился:
– Совсем ослеп? Гогун вэй направляется в храм Ба-оэнь возжечь ладан. Ты белены объелся, раз посмел преградить дорогу?!
Услышав такое, мужчина как будто стал ниже ростом.
– Простите ничтожного человека, господин! Евнух Юй приказал тщательно досматривать всех, кто выезжает из города. Я доложу ему, поскольку выезжает сам молодой господин Сюй.
Говорил он учтиво, однако дорогу не уступал. Господин Му разгневался. Пэнцзю ударил лошадь, чтобы выехать вперед, и сказал:
– Евнух Юй здесь?
В этот момент Даюн услышал голоса и поспешил выйти. Увидев гогуна вэй, он стремительно подошел к нему.