Ассасин начала понимать Чжи: все риски мужчина решил переложить на нее. Союзник боялся, что девушка может передумать, поэтому ничего не объяснял. Он собирался посмотреть, как поведет себя ученица Янмина, когда попадет на корабль. Похоже, его прельщала идея получить какую-нибудь выгоду, ничего при этом не делая. Тем не менее независимо от того, прибудет войско или нет, Шао Цзюнь собиралась разобраться с Чжан Юном даже ценой собственной жизни.
От злости она сжала челюсти так, что выступили желваки.
– Си, ты здесь подожди, а я поднимусь. Сразу давай сигнал, если заподозришь неладное, – прошептала Шао Цзюнь.
– А? Но тогда…
Кажется, смуглянка не догадывалась о планах старшего брата. Либо помогала ему обдурить новую знакомую, которая уже не знала, кому доверять.
– Не переживай и будь начеку.
Ассасин вытянула руку, ухватившись за борт корабля. Тот оказался новым и гладким, хотя на поверхности уже появилось немного морских желудей. Девушка собралась лезть выше, как услышала позади тихий голос:
– Шао Цзюнь…
Она повернула голову и поймала скорбный взгляд Си.
– Береги себя.
Ассасин кивнула, затем подняла правую ногу и, выпустив лезвие, воткнула его в борт. Почувствовав опору, начала карабкаться вверх, пока не ухватилась за край палубы. Смуглянка наблюдала, затаив дыхание. В акробатике и подвижности Шао Цзюнь уступали как Янмин, так и Чжан Юн. Она вытянула шею, чтобы оглядеться: на палубе не было ни души. Корабль плавно качался на волнах.
Оказавшись на судне, девушка прижалась к створкам двери, следом посмотрела наверх, где находилась рубка. Только в ней горел свет – значит, там находился дозорный. Ассасин ухватилась за выступ, подтянулась и оказалась на верхней палубе.
В помещении висела масляная лампа. Оперевшись о стену, дремал матрос. Когда Шао Цзюнь оказалась внутри, мужчина проснулся. Спросонья ему померещилось, что в рубку вломилась целая толпа, и он уже хотел закричать, однако девушка мигом приставила кончик меча к его горлу, слегка надавив. Янмин предостерегал ученицу от проявлений милосердия там, где промедление может стоить жизни, но, увидев страх в глазах моряка, она сжалилась. Лицо у того стало белым как мел.
– Молчи, и я сохраню тебе жизнь, – прошептала бывшая наложница.
Мужчина кивнул.
– Чжан Юн на этом корабле?
– За той дверью в каюте. – Матрос глазами указал направление через окно.
Он испугался, что незнакомка его не расслышала, поэтому ткнул пальцем в сторону нужной двери.
Шао Цзюнь опустила меч ниже и уперла острие в точку Тань-чжун – мужчина осел на пол. Ближайшие несколько часов он не сможет говорить или двигаться, но после придет в себя.
Девушка бесшумно вышла из рубки и подошла к входу в каюту. Она вставила в дверную щель лезвие меча, немного повела им и, почувствовав задвижку, приподняла ее.
Шао Цзюнь даже засомневалась, не засада ли это. Слишком легко все вышло… Либо старик Юн даже не предполагал, что в такую погоду ассасин сможет добраться сюда. Но она не позволила себе расслабиться, ведь раненый тигр вдвое опаснее.
Не всегда получается убивать тихо, поскольку чем серьезнее противник, тем важнее напасть внезапно. А дверь, даже если открылась легко, могла предательски скрипнуть. Быстрый штурм – ключ к победе.
Глубоко вдохнув, Шао Цзюнь резко распахнула дверь. Она уже собралась ворваться внутрь, как вдруг перед глазами что-то сверкнуло. В рубке горела лампа, а вот в каюте нет…
«Меч!» – пронеслась мысль в голове девушки.
Спасла ее выбитая дверь, которая задела человека внутри. Ассасин чудом уклонилась, но стояла в проеме и не могла уйти в сторону – оставалось лишь отступать. Нападавший рассчитывал именно на это, целясь прямо в сердце, однако удар дверью изменил траекторию движения меча – тот рассек воздух. Тут же клинок занесла Шао Цзюнь, делая ставку на точность, а не силу. Ее взбесило, что на нее неожиданно напали, и она несколько раз яростно уколола темноту. Раздался истошный вопль. Для тиду голос звучал грубовато.
Тут девушку осенило: «Засада! В темноте есть еще люди. Если бы я вошла, меня зарубили бы толпой!»
Вдруг в лицо ей ударил свет, похожий на вспышку молнии. Бывшая наложница подняла руку, прикрывая глаза. Именно в этот момент вокруг ее правого запястья обмотался линь[81], очень похожий на веревку от шэнбяо. Она попыталась перехватить меч левой рукой, но и ту вывели из строя тем же способом. Тросы дернулись – руки девушки разлетелись в разные стороны. Клинок со звоном упал на пол. Шао Цзюнь корила себя: «Я пренебрегла советом наставника – недооценила противника и вот угодила в ловушку! Решила, будто старик Юн не будет ждать меня здесь…»
Внезапно яркий свет исчез, загорелись обычные лампы. Раздался знакомый голос:
– Милосердная наложница, ты все-таки пришла!
«Даюн!» – со злостью подумала девушка.
Глаза девушки постепенно привыкли к мягкому свету. Перед ней стоял, по всей видимости, матрос, зажав левой ладонью окровавленное правое запястье. Это был тот самый человек, что напал из темноты. За ним, держась за стену, стоял Работорговец с медным цилиндром в руках. Яркий свет наверняка шел из него. Рядом на большом стуле сидел Чжан Юн.
Евнух Юй убрал за пазуху светильник, достал оттуда же кортик и негромко сказал:
– Господин тиду, не пора ли Милосердной наложнице встретиться с почившим императором?
Все эти годы толстяк мечтал избавиться от последнего ассасина. Гао Фэн и Вэй Бинь пали от ее руки, поэтому Даюн боялся девушку, ведь рано или поздно та пришла бы за ним. И ненавидел, поскольку из-за приказа тиду не мог убить ее раньше. Евнух Юй ликовал, хотя лицо у него оставалось, как всегда, мрачным.
Старик Юн заговорил, медленно вставая:
– Успокойся. Мне нужно задать ей несколько вопросов.
Работорговец не ожидал такого поворота: «Какие еще вопросы? Один удар, и все – Братство ассасинов уничтожено полностью!»
Он был трусом, поэтому опустил голову и сказал:
– Да-да.
Глава Восьми тигров медленно подошел к бывшей наложнице. Ноги ей не связали, поэтому старик остановился на некотором расстоянии. Раненый матрос отошел в сторону.
– Как мой друг Янмин, Шао Цзюнь? – спросил главный евнух.
Та не ответила, а Даюн замер от удивления: «Раньше тиду всегда говорил „эта девка“, а сейчас спокойно обратился по имени. Может, в нем проснулось сочувствие?»
Никто не понимал, о чем думает евнух Чжан, глядя на бывшую наложницу. А думал он о той ночной беседе с Ицином и Янмином. На самом деле старик Юн за свою жизнь убил немного людей. Имеется в виду – своими руками. Все жертвы являлись выдающимися личностями среди своих современников. Решив же покончить со старым другом, он впервые ощутил тоску – Янмин стал первым, кто говорил с евнухом на равных, как будто не замечал его неполноценности. Если бы они объединились, то не было бы в империи или даже в мире союза мощнее. Тем не менее по иронии старый друг оказался главой Братства ассасинов – смертельного врага Белых тигров. Выяснив это, евнух Чжан сразу решил убить его. И вот все получилось. Только радости он не чувствовал, ведь заклятый враг оказался родственной душой. Оставить в живых Шао Цзюнь старик Юн не мог, но хотел в последний раз предаться воспоминаниям.
Глядя в глаза главному Тигру, девушка спокойно сказала:
– Я отомщу тебе.
Тиду горько усмехнулся, подумав: «Достойная преемница Янмина».
– Даже твой наставник не выстоял против моих юйхао.
Хотя на самом деле правда такова: как ни были бы сильны эти создания, они почти не смогли навредить лидеру Братства ассасинов. Поэтому старик ударил друга сам. Пусть он не видел, чем все закончилось, однако не сомневался в смертельном исходе. Несколько печалила тиду мысль о том, что техника Янмина для работы с внутренней энергией умерла вместе с ним.
Правой рукой евнух Чжан достал из левого рукава рапиру. Хотя его внутренние повреждения еще давали о себе знать, но Шао Цзюнь связали руки, из-за чего убить ее не составит труда. Он поднял голову. В его взгляде остался лишь обжигающий холод.
Заметив оружие в руках тиду, Даюн невероятно расстроился: «Господин изначально хотел убить эту девку своими руками…» Он стал убирать кортик обратно в ножны, как вдруг заметил вспышку снаружи. И это не было похоже на молнию. Евнух Юй глянул в окно, и увиденное заставило его похолодеть – в небе повис сигнальный огонь!
Тиду тоже обратил внимание на странный свет. Когда он обернулся посмотреть, корабль задрожал. Ни шторм, ни таран не дают такой вибрации.
На борту находились более десяти матросов, которые уже много лет работали с Работорговцем. В каюте сейчас стояли трое его лучших помощников, еще несколько находились за стеной. Как только глава Тигров взошел на корабль, то объявил, что Шао Цзюнь обязательно придет за ним, затем отправил в каюту лучших матросов для засады, а остальные разошлись по каютам ждать дальнейших приказаний. Шао Цзюнь стояла связанная, потому Даюн даже не думал звать остальных моряков.
Он стоял, опираясь о стену, и почувствовал, как та содрогнулась.
Тиду тоже ощутил мощный толчок под ногами. Он повернулся и посмотрел на Работорговца, как вдруг раздался оглушительный грохот, и в стене образовалась огромная дыра. От такого у всех присутствующих вытянулись лица. Дыра появилась в том месте, где раньше сидел евнух Чжан. Даюн, пошатываясь, сделал несколько шагов вперед, думая: «Проклятье! Неужели на корабле спрятали ящики с порохом?!»
Корабль построили из очень прочного дерева, даже пила не справилась бы с ним. Повредить его можно только взрывчаткой. Однако запаха серы не было.
Вдруг из дыры ногами вперед вылетел человек прямо по направлению к тиду. Старик Юн среагировал мгновенно, выставив вперед рапиру, которая попала в лодыжку нападавшему Тот рухнул вниз, раздался приглушенный стук. По этому звуку евнух Чжан понял: в дыру влетело уже мертвое тело. Пока никто не пришел в себя, из нее выскользнула тень.