«Оно и к лучшему, — подумал Крот. — И мне им сказать нечего».
Сама Этайн напоминала потрепанную куклу. Ее глаза смотрели вокруг и ничего не выражали, превратившись в зеленые стекляшки. Когда пришло время двигаться дальше, рыжая пошла безропотно. Через некоторое время Крот снова посадил ее на шею, ловя себя на мысли, что катает на себе ребенка. Только здесь была не ярмарка и не воскресный день, пахнущий цирком и жареным мясом с лотков.
Вороха и Ржавого похоронили в одной могиле. Место казалось удачным. Во всяком случае, копать там было легко. На могильный холмик положили две каски. И ушли, не оглядываясь, без слов. Так во взводе осталось шесть душ, включая Этайн Риорфейн.
Сверяясь с картами, подпехи шли еще несколько часов. Гобломант оказался прав — никто их больше не беспокоил. Нечисть попряталась, не рискуя попробовать пришельцев на зуб.
Гоблины обходили самые глухие участки леса стороной. Деревья там лежали высокими штабелями, полусгнившие, покрытые мхом. Пахло гнилью. Торф пружинил, указывая на близость болот. Солдатские ботинки выдавливали из него мутную воду.
Тишь да гладь, больше ничего. Подпехи уже не обращали внимания на комаров и спертый воздух, мечтали только выбраться из проклятой чащобы.
В конце концов Сказочнику начало казаться, что они заблудились. Посовещавшись с Гробовщиком, сержант дал приказ повернуть на север. Подпехи достигли небольшой скальной гряды и, перевалив через нее, увидели, что метрах в ста впереди лес заканчивается. Редкие деревья у опушки давали возможность хорошо видеть озеро. То самое, о котором говорил Ржавый, обозначенное на картах как Слеза. Старое гоблинское название, а по-эльфьему — Меассет. Хилый сказал, что в переводе это значит «зеркало».
Озеро оправдывало свое название. Водная гладь, отражающая небо с группками комковатых облаков, еле-еле ползущих, была спокойной. Казалось, постучишь по ней и услышишь стеклянный звон.
Когда зеленые выбрались из леса, то почувствовали, как запахло водой, водорослями, тиной. Берега, окаймленные валунами, были порядком заболочены. Камыш шумел на ветру, чайки вились над водой, время от времени падая, чтобы схватить блестящую рыбешку.
Сказочник объявил небольшой привал. Гоблины обследовали участок и уселись на низенькой плотной траве возле серых камней, стоящих полукругом. Костер разводить не стали. Перекусили. А потом на севере, на противоположном берегу озера загрохотали пушки. Сказочник вооружился биноклем и сказал, что видит брошенные усадьбы, но бой шел не там — дальше. Появились столбы дыма, разрушающие идиллический пейзаж.
Канонада, то затихая, то возобновляясь, шла часа три. Подпехи ждали, дремля вполглаза и гадая, кто кого колошматит. В этом районе эльфы прорывались нередко, грызли гоблинские позиции, пытаясь отбросить оккупантов и не дать им закрепиться на занятых участках. Точных сведений не было, потому Сказочнику, Гробовщику и Хилому пришлось поломать голову над подходящим маршрутом. Зона боев могла охватить все окрестности озера, и нет никакой гарантии, что именно сейчас взвод не находится, сам того не зная, в окружении. Эльфы могли усилить натиск и, сломав гоблинскую оборону, продвинуться на юг — либо по обоим берегам Слезы, либо по какому-нибудь одному.
Так сказал гобломант. Крот слушал напоминающую перебранку беседу стратегов. Рядом с ним лежала на боку и спала Этайн. Шершень пристроился с другой стороны от нее, прислонился к теплому камню спиной, сдвинул каску на глаза.
Став капралом, Хилый смекнул, что теперь его мнение могут и должны слушать. Во всяком случае, в положении, в котором оказался взвод.
— Усадьбы на том берегу стоят пустые и неразрушенные, — сказал ботаник. — Что это значит? Это значит, что ни наши, ни Дети Цветов еще в тот район не вышли. Иначе бы давно какие-нибудь подразделения, хотя бы тыловые, устроили там стоянку.
— Ну и? — спросил Сказочник.
— Бои идут севернее. Наши войска могли зайти в тот сектор лишь с востока или юго-востока. Вот в этом направлении местность как раз ровная. Здесь наверняка на высотах поставили артиллерию. А эльф прет отсюда — северо-северо-запад. Судя по карте, это городок или группа небольших селений. Пока какая-нибудь из сторон не возьмет их, она не сможет контролировать зону…
— Мы не знаем, как далеко наши продвинулись, — сказал сержант.
— Понятно. Но нам и не надо. Мы спокойно должны идти на северо-восток, как было решено. Скорее всего, этот участок чист. Восточный берег озера и местность, к нему прилегающая, внутри нашего кольца.
— Почему знаешь?
— Этот фланг — левый фланг наступления нашей группировки. Вряд ли что-то существенно изменилось с тех пор, когда эти обозначения наносились на карту.
Гобломант покачал головой. Уважительно.
— Парень, ты соображаешь. Тебя в школу офицеров надо, — сказал он.
— А зачем?
— Армии Освобождения нужны умные гоблины.
— Без меня найдутся.
— Ладно, хватит лирики. Значит, так и идем, — сказал Сказочник.
Звук далекой канонады изменился. Протяжно выли и гремели, отдаваясь глубоким эхом, снаряды, выпущенные из дальнобойных мортир. «Фрекен Бок» — так называли зеленые этих малышек с двадцатиметровыми стволами. Изобретение гномов, с любовью и заботой поставляемое гоблинам для войны в Злоговаре. Ну если свои подтянули такое чудо, то хана перворожденным. Напичканные бронебойными чарами, снаряды «фрекен» могли пробивать насквозь самые глубокие блиндажи и вполне уверенно справлялись даже с многослойными бетонными укреплениями.
Крот почувствовал, как что-то касается его руки, робко, тайком. Он замер, скосил глаза. Этайн нащупала его длань, осторожно, не меняя позы и не поднимая головы. Со стороны казалось, что она так и спит, ничего не видя и не слыша. Гоблин ждал, что будет дальше. Этайн остановилась, убрала кисть, но потом снова двинула рукой и сжала его пальцы, указательный и средний. Крот покрылся горячей испариной. Ждал, что Шершень, спящий рядом, заметит. Эскулап не заметил. Этайн стиснула пальцы, и Крот ответил, чуть сжав ее маленькую грязную холодную руку. Всеми силами хотел прекратить это, но не мог.
Сказочник, Гробовщик и Хилый, на сегодняшний день самый талантливый стратег, спорили еще какое-то время. Решили отдохнуть еще час, чтобы потом идти до упора. Только дремали, прислушиваясь к грохоту разрывов. Когда он почти сошел на нет, гадая, кто же одержал верх, тронулись в путь.
10
12 июня 1549 года.
Южная Дурландия.
Направление северо-восток.
Пробирались сначала вдоль озера, держа ушки на макушке, потом взяли восточней, отходя от воды. Лес был редким, хорошо просматривался. Изредка в нем встречались островки густого кустарника. Их изучали с особым вниманием, потому что каждый мог скрывать неприятный сюрприз.
Наступила ночь, потянуло холодным ветром. Собрались тучи, и повисла тяжелая тишина. Гобломант освещал путь тусклыми левитирующими шариками, которые повсюду следовали за подпехами. Они передвигались по воздуху, давая возможность видеть, что творится в ночном лесу.
Крот нес Этайн на плечах. Рыжая спала, навалившись телом на его каску. Пели сверчки, ухали ночные птицы, какое-то зверье ворочалось в темных борах, заставляя держать оружие наготове. Гобломант успокаивал: лоси, олени, одинокий медведь, страдающий от бессонницы. С этим все ясно, но думал о звурах, мантикорах и прочей дряни.
Час за часом взбирались подпехи на пригорки, поросшие густой травой, спускались в низины, пересекали ровные участки. Сказочник рассматривал на ходу карты, указывая, что где-то неподалеку должна быть грунтовая дорога, ведущая на восток. Получалось, они шли в стороне от нее.
Звуки боя, не такого уж и далекого, хотя и непродолжительного, заставили подпехов спрятаться. Гобломант погасил огни. Переждали грохот в сыром яру, потом вылезли, шепотом ругаясь. Этайн проснулась и дала знак, что может идти сама.
Дорога показалась из-за гряды кустов. Сказочник велел остановиться — где-то поблизости зарычал мотор. Гоблины мигом нырнули в темноту. Через пару минут с востока вспыхнули фары, а вскоре показался и сам источник света. На приличной скорости, словно удирая от кого-то, на запад, в сторону озера пронесся «онагр», эльфийский бронетранспортер-полутрак. Камуфляжные борта покрыты грязью, гусеницы взрывают и так размягченный недавним проходом войск грунт, мнут подсохшие колеи. Бронированная машина с тремя огневыми точками — сверху и по бортам — прокатилась в трех метрах от подпехов. Крот еще ни разу не видел ни одного «онагра», но сразу узнал по описанию, которое слышал. Машина поддержки пехоты способна вместить в себя взвод вооруженных до зубов солдат.
Качаясь, полутрак укатился в ночь. Был виден силуэт сидящего за верхним гвоздеметом эльфа в каске, украшенной тонкими веточками с листвой. Свет фар вскоре пропал во мраке. Рокот стих.
— Разведка, — сказал Сказочник. — Наверное, нарвались на наших, потому и удирают. — Сержант выбрался из кустов. — Идем вдоль дороги. Крот с… ней… вы позади меня. Хилый и Шершень по левой обочине. Гробовщик впереди — нюхаешь и слушаешь. Если повезет, выйдем к нашим.
Через несколько метров Этайн споткнулась, упала, слабо пискнув. Крот наклонился над ней. Эльфка сообщила шепотом, что не в состоянии больше идти, и попросила прощения. Подпех молча посадил ее на себя.
И снова — ходьба, бесконечная, через тьму и свистящий в кронах деревьев ветер.
Подпехи добрались до места недавнего боя: перевернутый вверх колесами мотоцикл, пять мертвых тел. Оружия у эльфов не было. Сказочник сделал вывод, что зеленые успели забрать все, что может пригодиться, и отошли на позицию. Только вот где она была, оставалось неясным. Сказочник хотел объявить привал до утра и остановиться где-нибудь в низине, чтобы дождаться рассвета, но гобломант сказал, что чует впереди костер. Подпехи остановились, после чего чародей исчез. Канул в пустоту — по-другому не назовешь.