– Если останешься, будешь снова и снова переживать этот миг. Твоя жизнь не изменится, замкнется, как круг. Ты будешь трудиться в поте лица, пока пустота не поработит и не уничтожит тебя.
Эрис потеряла счет минутам, когда она висела на краю пропасти, и чудесным спасениям тоже. Отец спас ее от землетрясения, Виктория – от рабства, Чудовище – от погибели, когда она сбежала из города. И вот она снова на грани, только теперь не чувствует того, что когда-то пробуждало ее к жизни. Ярость, скорбь, оцепенение – все исчезло, а внутри воцарился мир. Эрис слилась воедино со всем, что росло вокруг.
Девушка оттолкнулась от колонны и нырнула в море.
Холод пробрал ее до самого сердца, а синее мерцание мгновенно стало красным, а потом оранжевым, затем желтым. Пламя разгоралось все жарче. Оно растекалось от Эрис в разные стороны, пропитывало море, превращало его в магму.
– Ты здесь? – снова спросила земля.
– Да, – ответила девушка.
Земля задрожала. Огненное море поднялось, расплавляя камни над головой у Эрис. Лучистый жар обдал синие каменные стены, и те приобрели алый цвет с металлическим отливом, затем побелели и растаяли. Пещера загремела. Она рушилась под напором огня.
Языки пламени заплясали вокруг девушки, извиваясь и расцветая. Этот огненный круг потихоньку сужался. Стопы Эрис пошли волдырями, но она даже не поморщилась.
Наконец в раскаленном сердце вулкана она увидела омут магии – подземную пещеру, полную огня, неугасимого и своенравного.
Девушка опустилась на колени. Мне не страшно.
Она погрузила руки в ослепительный свет. Боль пронзила кожу, огонь тут же побежал вверх, к плечам. Но ее это не остановило. Спящая земля пробудилась, и Эрис впитала ее силу.
Застыв во времени, Эрис вдруг почувствовала промельк пробуждения. Ее наполнили отзвуки будущего, они походили на последний аккорд выдоха, на стаккато бурливого ручья, на неумолчную песнь водопадов. Сознание Эрис впиталось в землю, она сама стала землей, и каждый вздох, каждое содрогание питало и распаляло магму в ее жерле.
Теперь она была уже не просто Эрис, но амальгама, сплав с чем-то большим. Слова пришли сами собой, и она обратилась к огню:
– Я знаю, ты не причинишь мне вреда, ведь я – это ты.
Боль прошла. Эрис отпустила ее громким криком. Потаенная сила проснулась, вырвалась из самой сердцевины земли.
Магма выплеснулась в пещеру, наполнила ее огнем. Лава разлилась повсюду, накрыла волной последние камни, что еще не успели обрушиться. Пещера взревела в последний раз и обрушилась. Лава хлынула из расщелины, которая прежде была входом в пещеру.
Мы теперь свободны.
Лава понеслась прочь, будто цунами. Оленьи кости рассыпались пеплом, деревья вспыхнули. Все окрасилось красным и желтым, все запузырилось, небо тоже заволокла алая дымка. Лава наполнила все пропасти в краю Чудовища, залила поля боя и дамбу. Черное железо раскалилось добела и расплавилось от одного ее касания. Дамба обернулась гигантской огненной стеной и слилась с красным потоком, неумолимо спешащим вперед.
А потом подплавленная дамба разлетелась на кусочки, и нескончаемая буря схлестнулась с огнем. От охлажденной лавы пошел пар, а океан вскипел, набежав на огненные волны. Небо затянуло облако дыма и пепла, а океан хлынул вперед, вновь испуская пар от прикосновений к холодным скалам.
Лава перестала сопротивляться, и вода снова заструилась по скалам.
Мы – огонь, вечный и неугасимый. Мы даем и забираем жизнь – в равной мере.
Эрис открыла глаза и обнаружила, что стоит у пещеры. Огонь рассеялся, оставив после себя лишь дымящиеся угольки. Их кусочки летали в воздухе. Земля, когда-то укрытая пеплом, теперь оказалась в плену черной остывшей магмы. От ревущих водопадов шел влажный туман и лип к лицу. Эрис подняла руку и почувствовала гул неба и пульс земли. Семена жизни, которые она посеяла разрушением, тихо пробуждались к жизни под землей. Занималась холодная синяя заря.
Эрис стояла у пещеры, неподвижная, спокойная, безграничная, слившаяся с самым сердцем вселенной.
Глава тридцатая
Нужно поскорее ему рассказать. Эрис поспешила к замку великана, вся перепачканная сажей. Огонь опалил ее одежду, на ногах и руках вздулись волдыри. Ярко-красные раны приходилось зажимать. Извержение сожгло все на своем пути, и Эрис в глубине души радовалась, что по дороге назад в нее не вопьются шипы и колючки.
Все сделано. Она выполнила обещание, возродила землю Чудовища. Пускай она и не превратилась в изумрудно-зеленое цветущее море, как девушка сперва представляла, здесь зародилась новая жизнь. Ветер приятно свистел в ушах – воздух уже не был стоячим и затхлым. Скоро вернется мошкара, бабочки, жуки и птицы, охочие до них.
Низину, встретившуюся Эрис на пути, теперь пересекала река. Девушка стала переходить ее вброд, заодно смывая в себя сажу и грязь. Уже у берега ее окликнул зычный голос.
Она увидела знакомую фигуру. Чудовище энергично махало ей. Оно проделало немалый путь, чтобы ее отыскать. Замок темнел вдали мутной точкой, окутанной пеленой утреннего тумана. Великан прыгнул ей навстречу, сдернул плащ, накинул Эрис на плечи и подхватил ее на руки. Она с облегчением выдохнула. Наконец-то боль в ногах схлынет. Чудовище поспешило к замку, защищая девушку рукой от ветра.
– Когда хлынула лава, я сразу понял, что произошло, – рассказал он. – Но, должен признаться, я переживал за тебя.
– Все было точно во сне, – сказала Эрис. – Я нырнула в синий омут, а потом из пещеры потекло пламя и расплавило дамбу. А когда я открыла глаза, оказалось, что я уже стою снаружи, а вокруг рассвело.
– То, что ты сделала, никакой не сон, – возразил великан. – Реальность этого мира и то, что считает истинным твое сознание, слились. Ты помогла вселенскому знанию обрести осязаемую форму. И двери меж этими мирами распахнулись. Это высшее достижение из всех, какие только бывают. – В его голосе послышались нотки гордости. – Как ты себя почувствовала, когда это случилось?
Эрис прикрыла глаза.
– Я ощущала… свободу. Думала, падать будет больно, но стоило отогнать эту мысль, а вместе с ней все сомнения и тревоги, внутри воцарилось такое спокойствие, какого я отродясь не испытывала.
– Теперь понимаешь, что я ощутил, когда увидел океан магии.
Над водопадами, забурлившими совсем недавно, вздымались облачка пара.
– Стало быть, дело сделано, – заключила Эрис.
Великан затих. Его улыбка погасла.
Каменный островок не тронули ни вода, ни лава. Мрачные, кирпичные руины замка по-прежнему темнели на фоне неба. Чудовище подошло к главным воротам, но входить в них не стало, а взобралось на стену. Его дыхание стало тяжелее от натуги. Эрис догадывалась, что за вопрос вертится у него на языке, но не готова была ответить.
– Ты что, всю ночь не спал? – борясь с зевотой, спросила она, чтобы его отвлечь. Девушка обмякла и еще сильнее откинулась на его руку.
– Знаешь ли, непросто уснуть, когда все вокруг пылает, – заметил великан. – Я порядком устал, а ты наверняка и вовсе без сил. – Он прыжком покорил ветхую крышу обсерватории, схватился за железную перекладину и нырнул в дыру. Когда они бесшумно приземлились в комнате Эрис, Чудовище уложило ее в кровать, задвинуло полог и снова взобралось на крышу.
– Сладких снов, и… доброе утро, – сказало оно и само усмехнулось, обнажив клыки, – до того непривычно звучали эти слова.
Эрис улыбнулась в ответ.
– Доброе утро.
Прежде чем перемахнуть через крышу, великан замешкался.
– Эрис?
– Да?
– Спасибо.
Погоне конец. Она решила упасть с обрыва, вопреки предостережениям Чудовища. Зла оно не желало – оно страшно боялось смерти, и, наверное, этому было уже не суждено измениться. Эрис обвела взглядом созвездия за окном. Дело сделано. Ей снова предоставили выбор, только теперь он был куда сложнее, чем прежде.
Может, ей было бы легче, сбеги она раньше – когда они схлестнулись, когда великан сказал ей то, чего она никак не хотела слышать.
Долг больше не приковывал ее к этому краю. Дело было в другом. Все, что она создала, появилось лишь благодаря его надзору и подсказкам. Она обязана ему, и потому надо бы остаться, отречься от внешнего мира. Черт с ним, с погибшим городом, да и с сестрами. Она наполнит эти земли жизнью, и они покроются зеленью, зацветут алым, белым, желтым, и поле из миллионов роз раскинется до самых дальних гор. Она останется здесь и будет ухаживать за садом, деревьями, цветами… а потом…
А что потом? Неужели она будет ждать, пока постареет, лицо станет морщинистым, волосы посеребрит седина? Пока руки начнут дрожать, пока ослабеет ее магический дар, и она станет узницей этого края, не в силах больше творить благо? А бессмертное Чудовище, так и не расставшееся с жутким обличьем, будет смотреть, как она старится и потихоньку уходит в небытие.
И тогда она уже не испытает того восторга, что посетил ее в миг, когда она обрела свободу и власть над собственным будущим.
Эрис не хотелось встречаться с великаном. Он попросит ее остаться, и придется отказать. Тогда на его лице появится скорбное выражение, так хорошо ей знакомое, и она вся наполнится сожалением. Оно будет разъедать ей сознание, пока Эрис не откажется от своего решения.
Эрис выбралась из-за полога. Платье надевать не стала – открыла ящик шкафа, нашла длинную серую тунику, потом, немного поразмыслив, прихватила с собой шерстяную шаль, поплотнее в нее завернувшись. Взяла ботинки, пересекла каменный пол, вылезла на лесенку через люк, спустилась, стараясь двигаться как можно тише.
Она успела изучить каждый уголок этой части замка и потому могла обойтись без света. Цветы в саду закрылись на ночь. Папоротник в полумраке отливал синевато-серыми красками. Розовые плети крепко обняли решетку, которую они с великаном соорудили. Розы цвели так густо, что ее даже не было видно.