– Похоже на то.
– Ну можно было поискать и другой способ отвлечь людей. Организовать все это за такой короткий срок невозможно.
– Не расстраивайся, через два дня ты увидишь, что у тебя всё под контролем.
Оставив Сару заниматься своими делами, я ушла к себе в комнату.
Убрав в шкаф чистую одежду и собрав бумаги со стола, я села читать рядом с растениями. Но не могла сосредоточиться на словах, которые видела перед собой. Мысли постоянно возвращались к занятию с Лютером, к тому, как здорово иметь возможность создавать жизнь собственными руками при помощи магии. Я хотела попробовать еще раз, но знала, что это будет пустой тратой времени: мои растения в прекрасном состоянии и я только что занималась. Не имело смысла практиковаться, когда я еще помнила щекотание магии на своей коже.
Весь день я пыталась отвлечься и думать о других вещах, но в полночь все же встала с постели, убежденная советом Лютера заниматься самостоятельно. В конце концов, все шло на благо учебы, так что нельзя было назвать это пустой тратой магии, не так ли?
Не давая себе времени снова передумать, я вытащила из коробки несколько семян и посадила их в горшок. Тщательно полила землю и, когда она была готова, села перед ней. Одной рукой держа горшок, а другую положив себе на талию, я сконцентрировалась на магии. Без голоса и присутствия Лютера было сложнее заставить ее течь, но я справилась.
Я исследовала почву, пока не обнаружила семена, и начала понемногу наполнять их водой. Однако вскоре поняла, что этого недостаточно. Я направила больше магии, чувствуя, как она разрушает мои естественные барьеры, но едва ли заметила какие-либо изменения в семенах. Полная решимости не сдаваться, я продолжала вливать в землю больше магии и наконец ощутила, как они распадаются, давая выход росткам.
Я была настолько сосредоточена, что не заметила, как ноги подвели меня, и упала на колени, не в силах даже ухватиться за стол. Сердце забилось чаще, я не могла ни пошевелить руками, ни сесть. Немедленно перекрыв поток магии, я почувствовала, как силы постепенно возвращаются в мое тело.
Я прислонилась к стене, переводя дыхание. Лютер предупреждал несколько раз, чтобы я не увлекалась, но на его занятиях я даже не уставала. Как такое могло произойти? Как я могла так потерять контроль?
Когда комната перестала кружиться, я встала; меня знобило, и я чувствовала себя больной. Я забралась в постель, укрылась одеялом и мгновенно уснула.
На следующее утро я поднялась в темноте и раздвинула занавески, опасаясь даже мысли о том, чтобы снова воспользоваться магией и зажечь свечи. Затем я направилась прямо к цветочному горшку, с которым экспериментировала прошлой ночью.
Он был пуст.
Ни растения, ни ростков – ничего. Только земля. С замиранием сердца я сунула в нее руку и принялась ворошить внутри, пока не обнаружила семя. Я вытащила его и поднесла ближе к окну, чтобы лучше рассмотреть. В нем был маленький росток, совсем крошечный. Я осторожно вернула семя в горшок и накрыла крышкой.
Пытаясь собраться с мыслями, я опустилась в кресло. Я много лет проработала в теплице и знала, что некоторые люди более одарены в определенных задачах: Ане удалось заставить яблоню плодоносить круглый год, а Лиам добился того, чтобы ни один росток не потерял силу, пока растет. Но у каждого были свои пределы. У магии есть пределы. «Как ты двигаешь гору при помощи своей магии? – учили нас в школе. – Камень за камнем».
Как мне могло показаться нормальным, что я одна вырастила незабудки всего за несколько мгновений? Это противоречило всему, что я знала о действии магии. Единственным возможным объяснением было то, что это темная магия. Мне всегда говорили, она идет против природы: сломать кость и разделить ее осколки, вместо того чтобы сложить их вместе; разжечь пламя там, где нет кислорода; высосать воду из растения, лишив его жизни.
Возможно, здесь было то же самое. Возможно, как бы ни доказывали обратное, прямой доступ к магии не являлся естественным. И Лютер Мур, конечно же, не упустил возможности заставить меня почувствовать отравляющую и порождающую зависимость силу темной магии.
Тысячи раз я слышала одни и те же истории. Я знала, что она вызывает все большее и большее привыкание, пока твоя собственная магия не восстает против твоего тела и в конечном итоге не уничтожает тебя. В то время как северяне продолжали утверждать, что все зависит от человека, а не от используемой магии.
Но Лютеру Муру было плевать на мои убеждения, не так ли? Я фыркнула, все еще не веря в произошедшее и возмущенная тем, что доверилась ему.
Я оделась и вышла из комнаты, даже не причесавшись. Где его покои, я понятия не имела, но направилась в новую часть западного крыла, где обычно останавливались самые состоятельные северяне, и вскоре нашла его – он как раз пересекал гостиную по пути в столовую.
– Лютер!
Он удивленно обернулся и, должно быть, заметил что-то на моем лице, потому что нахмурился.
– Что случилось?
– Это я хочу знать, – сказала я, направляясь к нему.
Я вошла в пустой зал и закрыла за собой дверь.
– Ты думаешь это детские шалости? – накинулась я на него, как только оказалась рядом.
– Что, прости? – спросил он, выделяя каждый слог и сохраняя спокойствие.
– Я о вчерашнем. Это была темная магия, верно?
Лютер плотно сжал губы, и нежный румянец покрыл его бледные щеки.
– Думаешь, я буду обучать тебя темной магии, не сказав об этом? – произнес он, полный негодования.
– Как же ты объяснишь вчерашнее занятие? Растение, которое я создала из ничего, а семена, закопанные в горшке у меня в комнате?
Тогда Лютер сделал нечто ужасное, непростительное. Он поднял брови, посмотрел на меня сверху вниз и рассмеялся.
– Потому что я тоже использовал свою магию! Я не ожидал, что ты сделаешь что-то подобное сама, – ответил он. – Ты ведь всего лишь…
– Кто? – спросила я, делая еще один шаг к нему, чувствуя, как стыд и ярость охватывают меня. – Кто я такая?
Лютер хотел было ответить, но я так и не узнала, намеревался ли он назвать меня полукровкой, потому что в тот момент открылась другая дверь и в гостиную вошел президент Лоуден.
Сила привычки заставила меня среагировать, и я сразу же опустилась на одно колено. Лютер, стоявший рядом, искоса посмотрел на меня.
– Сеньор Мур, сеньорита Данн, – поприветствовал нас Лоуден. – Извините, что помешал.
– Вовсе нет, – проговорила я, не поднимаясь с колена. – Мы уже закончили.
Лютер молчал.
– Я все равно оставлю вас, – сказал Лоуден, пересекая гостиную.
Как только он отвернулся от нас, я встала и, не поворачиваясь к Лютеру, ушла.
4
После ссоры с Лютером я вернулась в спальню, где просидела взаперти остаток дня. Я чувствовала себя обманутой и униженной и не хотела никому ничего объяснять, поэтому сказала Саре, что не очень хорошо себя чувствую, чтобы она меня не беспокоила. Лиам заходил за мной днем, но я даже не открыла ему дверь, сообщив, что не хочу никого видеть.
На следующее утро я все еще пряталась среди простыней, когда Сара осторожно постучала в мою комнату.
– Айлин, тебе принесли посылку.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы решиться встать с постели и пойти посмотреть, что там пришло. Должно быть, это какое-то послание от моих бабушки и дедушки, которые обычно отправляли мне северную одежду и подарки в надежде, что я откажусь от своего стиля полукровки. Однако пакет, ожидавший меня на столе, был не от них. Это была деревянная шкатулка, украшенная барельефами, с грубо вырезанными листьями по бокам. Бабушка и дедушка никогда бы не купили мне нечто подобное.
– Возьми письмо, – сказала Сара, сев в кресло.
Сеньорите Айлин Данн – было выведено элегантным почерком. Я перевернула конверт и нахмурилась, заметив на печати герб Муров.
– Ты откроешь? – нетерпеливо спросила подруга.
Должно быть, ее мучило любопытство и, увидев отправителя, она решила не покидать гостиную, пока я не вскрою посылку. Со вздохом я распечатала письмо.
Я свернула письмо и положила его на стол, гадая, каким подарком он надеялся купить мое прощение. Но когда я открыла коробку и увидела, что внутри, улыбка расплылась на моем лице. Сара, подошла поближе в надежде посплетничать, но быстро отвернулась, почуяв запах.
– Это компост, – объяснила я с улыбкой. – Для моих растений.
Он не мог заставить мое растение вырасти мгновенно, однако все равно предложил необходимую для этого помощь. Он не только извинился передо мной, но и сделал это самым южным из всех возможных способов.
– Значит, все это время ты была обижена, – сказала Сара, увидев, как я изменилась в лице.
Я пожала плечами.
– И в этом был виноват Лютер Мур?
Я снова пожала плечами:
– Но он извинился передо мной.
Выражение лица Сары ясно говорило, что́ она думает о его манере просить прощения.
– Мур извиняется за что-то… – пробормотала она, потрясенная. – И ты собираешься простить его?
Я барабанила пальцами по коробке, будто не знала ответа с того момента, как открыла ее.
– Наверное, – ответила я наконец.
– Ну, тогда убери это отсюда, пока вся гостиная не провоняла.
– Как у тебя дела с организацией бала? – спросила я, ставя коробку рядом со своими растениями.
– Тьфу, не напоминай мне о нем. Я уже три дня работаю без перерыва и, кажется, скоро взорвусь.
– Тогда почему бы нам не заняться чем-нибудь другим? Ненадолго, просто чтобы ты отдохнула, а потом снова вернешься к своей работе.
Сара прикусила нижнюю губу, явно заинтересовавшись этим предложением..
– Мы могли бы пойти в музыкальную комнату… – пробормотала она. – И ты могла бы захватить одну из своих успокаивающих свечей…
Я быстро кивнула, и мы направились в музыкальную комнату, которая оказалась пуста.
Сара села за пианино и сыграла несколько нот, проверяя, настроен ли инструмент. Я поставила пару свечей на маленький столик и зажгла их. Зат