– А кто этот прибывший наемник?
– Мактавиш. Джеймс Мактавиш. Он из Луана, хотя и работал по всему Северу.
– И он такой пьяница, – добавил Итан.
– При таком использовании темной магии было бы странно, если бы он им не был, – сказал Ной. – Но он весьма колоритная личность. Мой брат его знает, он не раз бывал у нас дома. С ним очень весело.
Я попыталась продолжить завтрак, но аппетит как рукой сняло. Со вчерашнего занятия и до сегодняшнего утра я подозревала, что Мактавиш использует темную магию, но теперь эти подозрения не только подтвердились – оказалось, что он еще и зарабатывает этим на жизнь…
В этот момент часы пробили девять, и Ной одним прыжком поднялся со своего места.
– Пойду схожу за «Новостями».
Через несколько минут он вернулся с несколькими экземплярами «Новостей» – информационного листка с новостями страны, который правительство выпускает раз в неделю.
– Ну, что я вам говорил? – ликующе воскликнул он, вручая нам газеты.
Я взяла свою и быстро пробежалась глазами. Там не говорилось о создании Бригад безопасности, которых не было со времен войны, но сообщалось о нападении в приграничном городе. Пять человек из одной семьи подверглись атаке с применением темной магии, но выжили. Подозревали, что это эксперименты людей Дайанды.
– Говорят, что была буря, – пробормотал Итан. – Что они использовали электричество.
Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок. Микке использовала энергию молний для своего заклинания. Она нарушила одно из главных табу нашего общества: обратила силы природы во вред.
Я сложила листок и спрятала его в карман. Подняв взгляд, я увидела приближающегося ко мне Лютера.
– Айлин, есть минутка?
– Конечно.
Я встала и отошла с ним на несколько шагов, ощущая на себе любопытные взгляды друзей. Особенно Клавдии.
– Как там Мактавиш? – тихо спросила я.
Лютер неловко откашлялся:
– Он в полном порядке, не беспокойся. Мне жаль, что… ты оказалась втянутой в…
– Ничего страшного, – перебила я. – Правда.
Он кивнул.
– Послезавтра мы поедем кататься верхом, – сказал он. – Встретимся у главного выхода в девять.
– Хорошо.
Лютер отрывисто кивнул и ушел в противоположный конец столовой. Я вернулась на свое место за столом.
– Кто это? – спросила Клавдия, едва я села.
– Лютер Мур, – ответила я.
– И он называет тебя просто Айлин? – вмешался Итан.
Я почувствовала, как краснею, поняв, что меня загнали в угол.
– Когда я учился, преподаватели и ученики не обращались друг к другу на «ты», должно быть, что-то поменялось, – сказал Ной, пытаясь меня задеть.
– Конечно, меня по имени никто не называет, – добавила Клавдия.
– Он не мой преподаватель, – наконец ответила я, взяв в руки чайник. – Он скорее… помощник.
Ной медленно покачал головой, улыбаясь:
– Айлин Данн тренируется с Лютером Муром. Вы только посмотрите.
Мой двоюродный брат, предатель, продолжал молчать и даже не пытался меня защитить, лишь складывал и разворачивал газетный лист.
– Образование должно быть вне политики, – возразила я через мгновение.
– Ну-ну, конечно.
– Что ж, я лучше пойду напишу отцу. Нападение было совершено в Ката и подпадает под юрисдикцию Олмоса.
Ничего больше не сказав, я встала и вышла из столовой, игнорируя взгляды друзей.
Остаток утра я посвятила написанию писем бабушке с дедушкой и родителям. Я рассказала не только о том, что произошло в Ката, но и о последних событиях, пытаясь как можно нейтральнее описать свои занятия с Лютером Муром. Моим родителям нравилось, что я занимаюсь исследованиями в области образования, но именно бабушка и дедушка оплачивали мое пребывание при дворе. И я не знала, что их раздражало больше: то, что я перед ними в долгу, или то, что я живу вдали от дома, в окружении северян. Сомневаюсь, что они обрадуются, узнав, что Лютер Мур стал моим помощником.
5
Спустя два дня я в костюме для верховой езды вышла к парадным дверям. Хотя лето еще не закончилось, всю ночь шел дождь, поэтому я выбрала северные брюки с тонким свитером. Удобный и непринужденный наряд. В отличие от Лютера, который щеголял в хорошей одежде: кожаных сапогах и свитере с высоким воротом, украшенным золотой нитью. Я нахмурилась, увидев его показную роскошь, но промолчала, как и он ничего не сказал о моем внешнем виде.
– Приветствую, готова?
Я кивнула, и он открыл тяжелые двери, ожидая, пока я выйду первая. Было непривычно гулять с Лютером по саду, и люди не могли скрыть своего любопытства, когда мы проходили мимо. В конце концов, он был Муром, а я – дочерью южного мэра. Как бы мне ни хотелось верить в обратное, все вокруг знали, кто мы, и всем казалось странным видеть нас вместе.
Подойдя к конюшням, я по-братски поздоровалась с Ионой. Он тоже был из Олмоса и всегда давал мне южных лошадей: крепких и низкорослых, непохожих на огромных северных скакунов с их крошечными седлами, на которые я не могла взобраться без посторонней помощи. У Лютера, конечно, была своя лошадь – высокая и стройная.
Я ждала возле своей кобылы, пока на нее аккуратно надевали принесенное со склада седло.
– Айлин, ты становишься все старше и старше, – сказал мне Иона, поправляя поводья моей лошади. – Сколько тебе уже лет?
Я откинула прядь волос с лица, несколько смущенная таким заявлением.
– Этим летом исполнилось двадцать, – ответила я.
– Как летит время, – сказал он, проводя рукой по своей седой бороде. – Кажется, только вчера вы с кузеном бегали среди виноградников, не давая никому собирать урожай.
К счастью, лошади уже были готовы, и Лютер ловко вскочил на свою, плавным движением, словно ничуть не напрягся. Я с трудом вскарабкалась в седло и проследовала за ним к выходу.
– Куда мы едем? – спросила я, как только мы отъехали от конюшен.
– Никуда конкретно, – ответил мне Лютер. – Я хочу, чтобы сегодня ты попробовала использовать свою магию на животных, так что пару часов мы просто будем ехать не спеша.
Я крепче сжала поводья.
– Мне никогда не нравилось использовать магию на животных, – пробормотала я, когда мы направились в лес.
– Между прочим, это южане использовали их в битвах, а не мы, – сказал Лютер.
– Это было очень давно, – возразила я.
– Насколько я понимаю, на Юге все еще применяют магию, чтобы помогать рабочим животным.
– Я знаю, – перебила я его. – Но мне это не нравится.
Лютер повернулся ко мне, нахмурившись, и на мгновение я подумала, что его разозлил мой тон. Но это было не так.
– Почему? – спросил он меня удивленно. – Ведь это не причиняет им вреда. Наоборот, помогает.
Я набрала воздуха, жалея, что вообще что-то сказала.
– Забудь, это неважно, – ответила я.
– Важно, если тебя это тревожит.
Я снова сжала и ослабила поводья в своих руках:
– Это напоминает мне магию разума.
Лютер поднял брови.
– Я понимаю, что она тут ни при чем, – тут же смущенно добавила я. – Но… Не знаю. Раньше все использовали магию разума как ни в чем не бывало, а теперь мы знаем или… Ну, я полагаю, раньше эти последствия тоже были известны, но ими пренебрегали. И я чувствую, что… мы всё так же…
Лютер подождал несколько секунд, но я не знала, как продолжить.
– Ты думаешь, что мы, возможно, манипулируем разумом животных, сами того не осознавая, – мягко сказал он.
Я пожала плечами, чувствуя себя невероятно глупой. На Юге никогда не говорили ни о темной магии, ни о магии разума; единственное, что я поняла, находясь при дворе, запутавшись и пребывая в неведении, – это то, что между ними нет ничего общего.
– Мы можем передавать эмоции животным при помощи магии. Использовать известные им сигналы и усиливать их. Но при этом мы не способны управлять их волей, потому что их разум работает иначе, чем наш, – объяснял он мне под цокот лошадиных копыт. – Магия разума позволяет получить доступ к сознанию другого человека и управлять им. Можно изменить его воспоминания или заставить захотеть что-то сделать, но только потому, что мы понимаем, как он мыслит.
– И это не действует на животных?
– Нет, только на людей.
Я кивнула.
– Есть ли еще что-нибудь, в чем ты сомневаешься? – спросил меня Лютер.
Я прикусила губу, подыскивая подходящие слова.
– Я знаю, что к магии разума применяется тот же закон, что и к темной магии. Иными словами, запрещено использовать ее во вред, точно так же, как запрещено… травить кого-либо или нападать на другого человека с оружием. Тем не менее темная магия все еще применяется, а вот об использовании магии разума я слышала лишь однажды, когда… – я заставила себя закончить фразу: – когда это сделала Микке.
Лютер набрал воздуха, и я поняла, как он удивлен, что я затронула эту тему.
– Это Микке настояла на ее использовании. Она хотел показать Совету свои воспоминания, чтобы они сами увидели, что произошло той ночью. Ты знаешь, что случается, когда ты делишься воспоминаниями?
Я покачала головой.
– Они остаются запечатленными навсегда. На них не влияет течение времени, они не меняются, не теряют деталей. Ты всю оставшуюся жизнь вспоминаешь событие так, будто оно только что произошло. Это как… шрам в твоем разуме. И в разуме тех, кто видит это воспоминание.
Долгое время мы ехали в молчании.
– Лоуден был тогда в Совете, верно?
Лютер кивнул, и я почувствовала, как по телу пробежал озноб.
– Я никогда не использовала магию на животных, – сказала я, меняя тему. – Как она действует?
– Ты уверена, что хочешь попробовать? Мы можем отложить это.
– Нет, все нормально.
– Хорошо. Сконцентрируйся на своей магии.
Я закрыла глаза, стараясь очистить разум. Сосредоточилась на запахе влажной земли, на пении птиц, щебетавших на деревьях.
– Ты впервые едешь на этой лошади? – спросил меня Лютер.
Я покачала головой, не теряя концентрации.
– Хорошо. Чем лучше ты знаешь животное, чем легче передать ему свои эмоции. Положи руку ей на шею.