– Андреа, – ответил он мне. – Да, мы с ней познакомились в те времена.
– Какой она была?
– Жесткая. Очень жесткая. Храбрая. Решительная. Полностью преданная своему делу, как и Микке.
Какое-то время мы ехали молча.
– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? – внезапно спросил меня Лютер. – Ты же знаешь, что она на Острове, с остальными.
– Я понимаю, просто… Не знаю, мне трудно представить, как она сейчас там, продолжает жить дальше.
– Не уверен, можно ли считать изгнание на Остров жизнью… С круглосуточной охраной, в ледяной крепости, до горизонта окруженной бесплодными землями. И это благодарность, которую им выразили за спасение всех нас, за избавление от бесчисленных лет войн и страданий.
Мне хотелось что-то сказать, но руки Лютера, обнимавшие меня, и его запах на моей коже мешали собраться с силами и возразить, поэтому я замолчала и мы закончили путь в тишине.
Я даже не спросила его, для чего он использовал темную магию и почему не смог вылечить меня. Я чувствовала себя настолько спокойно, что меня это уже едва ли волновало. Вместо разговоров я позволила себе подчиниться покачиванию лошади, пока не увидела силуэт Ионы у входа в конюшню.
– Я как раз собирался ехать искать тебя, Айлин, – сказал он, забирая у Лютера поводья, когда мы подъехали. – Твоя кобыла давно вернулась.
– Не шевелись, – приказал мне Лютер, взявшись за ручку седла, чтобы слезть с лошади.
Он перекинул ногу и легко опустился. От этого движения я ощутила холод конца лета и сильно вздрогнула. Кроме того, моя лодыжка болезненно пульсировала.
Прежде чем Лютер смог предложить мне помощь, Иона обхватил меня за талию, просунув руку под мое колено, и спустил с лошади. Я сделала странный поворот, чтобы не наступать на раненую ногу, и Иона понял, что произошло. Бросив на Лютера презрительный взгляд, он присел, и, как только положил руки мне на лодыжку, боль утихла.
– Я все равно отведу тебя к целителю, – сказал он мне, не обращая внимания на Лютера, который все еще стоял рядом с нами. – Элена позаботится о вашей лошади, сеньор Мур.
Иона обнял меня за плечи и повел к замку, не дав возможности сказать ни слова.
Лазарет занимал отдельное крыло в самой новой части замка, построенной всего несколькими годами ранее. Большие люки и мансардные окна освещали все вокруг, а толстые стекла изолировали комнаты от холода с улицы. Стены были оштукатурены и выкрашены в белый цвет; все поверхности выглядели чисто и аккуратно. И в воздухе ощущалось стойкое и неестественное отсутствие запаха. Там не пахло чистотой, не пахло лекарствами или болезнью. Там вообще ничем не пахло. Я предпочитала проводить здесь как можно меньше времени.
Целитель, огромный мужчина с густой черной бородой по имени Ностра, отвел меня вглубь главного зала, где стоял его письменный стол, и велел мне сесть на одну из кушеток. Едва взглянув на меня, он ушел искать мазь. Я осторожно сняла ботинок и расстегнула рубашку, хотя и не сняла ее. Я слышала, как Ностра роется в своих банках в соседней комнате и как кто-то бормочет с соседней кровати, окруженной балдахином. А вместе со звуком возникло странное ощущение чужой магии. Прежде чем я поняла, что делаю, я встала, прижимая рубашку к телу, и подошла посмотреть, что происходит.
На кровати, дрожа и съежившись, лежала женщина, одетая лишь в ночную рубашку, которая не скрывала покрывавших ее кожу язв. Были видны выступающие кости, а худое лицо обрамляли пряди сухих ломких волос. Я задернула балдахин и, затаив дыхание, вернулась на кушетку до того, как показался Ностра.
То, что я почувствовала, была темная магия, полностью окружившая ее. Я понимала, что происходит: порой люди умирали, используя слишком много темной магии, поскольку их тела были не способны нормально восстанавливаться. Но я думала, такое случается только на Севере, в укромных и далеких местах, а не в Роуэне.
Я провела рукой по распущенным волосам, мне нечего было скрывать.
– Ты в порядке, Айлин?
Я подняла взгляд на Ностру, стоявшего рядом со мной:
– Да.
Он кивнул и принялся залечивать порезы на моей спине, а после парой жестов стер остальные рубцы. Затем он осмотрел лодыжку и дал мне зелье на случай, если я почувствую боль в течение дня. Поблагодарив его, я вышла из лазарета и увидела, что в коридоре кто-то сидит.
Это был Лютер.
– Айлин, – сказал он, подходя ко мне. – Я хотел убедиться, что ты в порядке.
– Ничего, пустяки.
Лютер кивнул и осмотрел меня с ног до головы, как бы убеждаясь в моих словах.
– Э-э… рубашка… – начала я.
– Оставь ее себе, – прервал он меня. – Тебе идет синий.
И ушел, не дожидаясь моей реакции.
Я направилась прямиком в свою комнату, чтобы принять душ и смыть остатки грязи и крови, которые все еще покрывали мое тело. Затем я переоделась, кинув свитер в мусорное ведро, а рубашку – в корзину для белья.
Выйдя из спальни с мокрыми волосами, я увидела Сару, сидевшую в кресле, скрестив ноги.
– Тебе посылка от родителей, – сказала она, не отрывая взгляда от бумаг, которые читала.
Я села за стол и взяла пакет, ощущая всю усталость затянувшегося утра. Родители прислали мне пару новых юбок и домашние сладости вместе с письмом.
Я прочитала последние новости из жизни родственников, соседей и то немногое, что отец мог рассказать мне о своей работе в письменной форме, а затем дошла до более серьезной части:
Я уставилась на письмо, не видя слов.
– Как прошло сегодняшнее утро? – спросила меня Сара.
– Ничего, – ответила я. – Все в порядке.
Поскольку не все из нас собирались на бал, а через несколько дней мы возвращались в Олмос на Фестиваль урожая, Лиам предложил еще раз сходить в Агуадеро на выходных. Было очевидно, что он просто искал предлог, чтобы увидеться с Клавдией, но мы все равно согласились.
После ужина мы встретились в конюшне и некоторое время обсуждали, как нам добраться. Несмотря на то что на совершеннолетие Клавдии мы арендовали две кареты, обычно мы брали только одну и по очереди ею управляли; но с Клавдией, конечно, мы помещались не все. В конце концов Итан и Ной решили взять своих лошадей и ехать рядом с нами. Я хотела предложить себя в качестве кучера, но Сара крепко схватила меня за руку и заставила сесть вместе с ней.
– Даже не думай оставлять меня с ними одну, – прошептала она, усаживаясь рядом и расправляя юбку.
Затем Клавдия поднялась наверх, а Лиам устроился на подножке. Когда Ной и Итан сели на своих лошадей, мы направились в деревню.
На Клавдии были широкая юбка ниже колен, высокие сапоги и рубашка с заплатками землистых оттенков. На мне тоже была похожая юбка, только черного цвета, и в последний момент я решила надеть голубую рубашку. Сара, конечно, была самой нарядной, в длинном, но облегающем платье без нижних юбок.
– Как продвигается твоя учеба? – спросила я, нарушая неловкое молчание.
– Хорошо.
Клавдия приподняла юбку выше колен.
– На чем ты хочешь специализироваться? – добавила я спустя еще несколько мгновений.
– Теплицы. Ане – мой наставник.
Кое-как, то и дело погружаясь в тишину, мы все же поддерживали разговор, пока не добрались до Агуадеро. Когда мы оказались там, присутствие Лиама и пиво помогли разрядить обстановку, и вскоре я позволила Итану и Ною увлечь меня танцевать.
Мы прыгали и кружились с поднятыми руками, смеясь как идиоты, когда я почувствовала, как кто-то мягко обнял меня за талию.
– Мактавиш! – воскликнул Ной.
– Привет! – я обернулась к нему через плечо, не противясь его объятиям. – Что ты здесь делаешь?
– Я сказал ему, что мы должны прийти, – хрипло объяснил Ной. – На случай, если он захочет заглянуть. Я не знал, что вы знакомы.
– Я не мог допустить, чтобы осталась таверна, которую я бы не посетил, – прошептал Мактавиш мне на ухо.
И, конечно же, он пришел не один. Вскоре появился Лютер Мур, одетый в повседневную рубашку и пиджак, с аккуратно взъерошенными светлыми волосами. Я помахала ему рукой, и он, кивнув, направился к нам.
– Сюда, ребята, мы познакомим вас с остальными, – сказал Ной.
Мы последовали за ним к нашему столику, и я увидела, как изменилось выражение лица Сары, когда она узнала, кого мы привели.
– Итан, Лиам, Клавдия, Сара и Айлин – с ней вы уже знакомы, – представил он нас.
– Я также имел радость познакомиться с сеньоритой Блейз, – сказал Мактавиш, беря Сару за руку, чтобы поцеловать. – А некоторые из вас, полагаю, уже знают Лютера Мура.
Мы все расселись по-новому, и Лютер расположился рядом с Лиамом, в то время как Ной настоял на том, чтобы Мактавиш занял место возле него. Сара сжала мое колено под столом, но я ничего не могла поделать. Мы выпили, поговорили и продолжили пить. Я держала себя в руках, особенно когда увидела, что Ной и Итан стараются не отставать от Мактавиша, но остальные не слишком беспокоились о том, какое похмелье ждет их на следующий день.
Я думала, что Лютер будет чувствовать себя не в своей тарелке, однако он без проблем влился в разговор. Было невероятно странно видеть его там, в Агуадеро, одетым так непринужденно.
– И это правда! – воскликнул Ной, стукнув своей пивной кружкой о дерево. – Мактавиш, Итан не верит в магию твоих предков.
– Да, это так, – ответил Мактавиш, наслаждаясь тем, что находится в центре разговора.
Лиам потянул меня за рукав, чтобы привлечь мое внимание, и я повернулась к нему.
– Айлин, – сказал он, – ты знала, что Лютер знаком с твоей матерью?
– С моей матерью? Как это?
– Ну, я видел ее пару раз на каком-то мероприятии в Нирване, – объяснил Лютер. – Мой отец давал ей уроки, когда она была молодая.
– Я не знала, – призналась я.
Моя мать почти не рассказывала о своей жизни на Севере, хотя я знала, что после окончания школы она брала частные уроки.
Лиам продолжал о чем-то расспрашивать Лютера, в то время как Ной и Итан снова решили пойти потанцевать. Мактавишу каким-то образом удалось уговорить Сару присоединиться, а вот Лиаму потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости и пригласить Клавдию на медленный танец.