Я улыбнулась, зная, что на самом деле ей поручили готовить важнейшие мероприятия. Мы много подтрунивали над ней на эту тему, но в действительности я ею очень гордилась. Ной наклонился вперед:
– А что насчет спектаклей? В этом году представят больше постановок режиссеров с Севера?
Сара подняла брови, несколько сбитая с толку его вопросом. Итан молча оглянулся через плечо, ожидая ее ответа.
– Я не… не знаю, я не лезу в дела театра.
– Почему ты спрашиваешь об этом? – вмешалась я.
Ной откинул волосы с лица, и я увидела, что он с трудом сдерживает возбуждение.
– Речь идет о помилованиях. Твой отец вам об этом не рассказывал?
Я резко встала, поправляя юбку. Мой отец, мэр Олмоса, провел все лето разъезжая по стране и устраивая встречи с остальными мэрами и членами Совета.
– Он сказал, что все еще не точно. Они еще обсуждают этот вопрос.
– Что за помилования? – спросила Сара.
– Они хотят помиловать некоторых людей, участвовавших в Войне Двух Ночей, позволить им выйти из тюрем, – объяснил ей Ной.
Сара несколько секунд буравила меня своими ярко-зелеными глазами, а затем снова перевела взгляд на Ноя, как будто решая, какого мнения ей стоит придерживаться.
– Ладно… но прошло ведь уже много времени, разве нет?
Лиам, чья тетя погибла во время войны между Оветтой и Сагрой, нашим соседним государством, резко выдохнул. Сара сложила руки на коленях.
– Хотя… не знаю. Как это все вообще связано?
– Это символический жест, политический маневр, не более того.
Я заметила, как рука Лиама, лежавшая рядом с моей, задрожала, и молча сжала ее.
– И ты думаешь, они уже начали раздавать помилования, чтобы успеть до приема в честь начала сезона? – продолжила расспрашивать Сара.
– По крайней мере нам так сказали, – ответил Ной.
Наверное, именно поэтому на станции было многолюднее, чем обычно: стало больше северян. Но я не решилась произнести это вслух, поэтому вплоть до самой деревни мы ехали в напряженном молчании. Лиам не отпускал мою руку, барабаня кончиками пальцев по тыльной стороне ладони.
Магазины по обе стороны главной дороги были заполнены людьми, и дети, еще не приступившие к школьным занятиям, носились по улице. Когда Ной поднял руку, приветствуя знакомого, я увидела проблеск цвета на его коже.
– Ной! Это акварель? – спросила я, беря его за запястье, чтобы получше разглядеть татуировку.
Он улыбнулся и задрал рукав рубашки, позволяя мне рассмотреть рисунок.
– Нравится?
Это были яркие цветные пятна, похожие на брызги краски. Магия подсвечивала некоторые фрагменты, как будто они все еще были влажными.
– Очень. Ты же всегда хотел себе татуировку. Кто ее набил?
– Я сам.
– Серьезно? – спросил Лиам с восхищением.
Ной кивнул, проведя рукой по рисунку, несколько смущенный таким повышенным вниманием. Он мог спокойно обсуждать политические вопросы с членами Совета, но все, что касалось художественной стороны его жизни, вызывало у него странную неуверенность в себе.
– Я начал делать наброски еще в прошлом году. Когда мой учитель по рисованию завершил курс по акварелям, он предложил мне попробовать создать эскиз тату самостоятельно, и… я не знаю, мне понравилась сама идея. Что я могу сделать что-то настолько долговечное.
– Она прекрасна, – сказала Сара.
– Спасибо, – пробормотал Ной.
Лиам и Ной продолжили болтать о татуировках, пока мы бродили по докам за пределами деревни, наблюдая, как корабли загружают и разгружают палеты с товарами при помощи огромных кранов, управляемых магией. Моя мать объясняла мне, что корабли, ходящие по северным морям, в десять раз больше тех, что курсируют по рекам, но мне было трудно представить их размеры.
Точно так же мне было трудно представить, как вживую выглядит мост в Роуэне, пока я не увидела его своими глазами. Спустя столько лет я все еще чувствовала волнение, когда мы ехали по нему. Хотя я знала, что магия надежно удерживает его над рекой, я всегда испытывала странное облегчение, пересекая его.
И вот наконец посреди огромного луга мы увидели роскошный дворец. Столица Оветты была построена несколько веков назад на древней границе между Севером и Югом, подальше от набегов враждебных племен. Дворец никогда не был окружен крепостной стеной, поэтому, когда мы приблизились, я смогла увидеть главное здание, выложенное темным камнем, а также высокие башни, воздвигнутые позже, и даже самое новое крыло с огромными стеклянными окнами.
Впервые с тех пор, как я уехала учиться при дворе, у меня возникло странное чувство, что я вернулась домой.
Хотя теперь Сара работала и получала зарплату, она продолжала жить со мной. У нас была общая гостиная, но отдельные комнаты и санузлы; я любила наши вечера у камина, когда мы рассказывали друг другу о прошедшем дне, а иногда просто сидели в тишине.
Мы с Сарой познакомились на Севере. Ее семья родом из Нирваны, где жили мои бабушка и дедушка по материнской линии. Мы всегда довольно неплохо ладили, но, только попав во дворец и увидев, как сильно отличаемся от окружающих, стали по-настоящему неразлучны.
Тем не менее возвращение к нашим обычным будням было немного странным. Ной и Итан работали в Политическом подкомитете, а Сара занималась подготовкой приема в честь начала сезона. Мне же, привыкшей трудиться в теплицах, чтобы жить в Роуэне, было сложно освоиться с роскошью свободного времени, которое я теперь могла посвящать учебе.
Я решила немного передохнуть от зубрежки, поэтому встала, чтобы полить и подрезать растения. В этот момент в дверь моей комнаты постучал Лиам. Я поняла, что это он, по характерному постукиванию костяшек пальцев, поэтому даже не обернулась.
– Заходи, – бросила я ему.
Лиам приоткрыл дверь и заглянул в проем:
– Ты одета? Я тут не один.
– Да, расслабься, – закатила я глаза.
Лиам распахнул дверь, и я увидела рядом с ним девушку. Она выглядела немного младше моего двоюродного брата. Вероятно, ей было лет пятнадцать. На ней была коричневая юбка с зеленым узором, ее волосы обхватывала оранжевая лента с цветами, конец которой спадал на спину. Я улыбнулась, почувствовав, что в комнате будто запахло садами Юга. Когда я в последний раз надевала ленту с цветами? Я уже и не помнила.
– Привет, меня зовут Айлин.
– Клавдия.
– Клавдия только что прибыла во дворец, – объяснил мне Лиам, проводя рукой по своим светлым, как всегда растрепанным волосам. – Она будет работать со мной в теплицах. Клавдия также хотела бы участвовать в работе Политического подкомитета, но перед этим ей в любом случае придется пройти вводное обучение.
Я сдержала улыбку и поставила лейку рядом с огромным цветочным горшком.
– Она ведь может сама все рассказать?
Лиам покраснел и посмотрел на Клавдию.
– Прости, пожалуйста, я совсем заболтался…
– Да ничего страшного, – проговорила Клавдия с мягкой улыбкой.
– Хотите чайку?
– Да, конечно, я поставлю чайник, – пробормотал Лиам и спешно ретировался из моей комнаты.
– Да у тебя тут целая оранжерея. – Клавдия оглядела мою комнату.
Она подошла к стене, увитой зелеными лианами. У меня не было растений с цветками, поскольку из-за плохой вентиляции воздух стал бы слишком спертым от их аромата; но мне нравилось сидеть у этой стены, лицом к окну. Так мне казалось, что я в собственном саду.
– Они не вянут зимой?
– Их согревает тепло камина.
– Ясно.
Я немного нахмурилась, поняв, что она хочет сказать что-то еще, но как будто не решается.
– Что такое? Ты считаешь, что их не стоит держать взаперти?
– Нет, нет… просто… я не знаю, я не разбираюсь в лечебных травах или в чем-то подобном, я просто думала, что ты будешь использовать свою магию в теплицах, для общественных нужд…
Меня уже давно не обвиняли в пустой трате магических сил, поэтому я не знала, как реагировать на ее слова. К счастью, Лиам позвал меня из гостиной, и я с облегчением оставила этот разговор. Хорошо еще, что она не видела мою коллекцию негаснущих свечей. Что бы она, интересно, сказала о ней?
Пока Лиам расставлял чашки на столе, Клавдия осматривала наше жилище. Гостиную обставляла Сара, и она контрастировала с моей минималистичной спальней: здесь стоял стол с резными ножками, а стулья были обиты синей тканью в тон диванам.
– Я позову Сару, – сказала я, проигнорировав гримасу Клавдии.
Сара, которая, должно быть, слышала голоса, открыла, едва я постучала в ее дверь.
– Чайку не желаешь? – спросила я с насмешливой улыбкой.
– Я как раз собиралась заварить себе чаю! – воскликнула она, выходя из комнаты. – Ой, у нас гости.
Сара и Клавдия буравили друг друга взглядами, пока Лиам их представлял. Было несложно догадаться, что они невысокого мнения друг о друге.
– Лиам говорил, что твой отец – мэр Данн из Олмоса, – сказала Клавдия, помешивая чай.
– Да, уже шесть лет, он на посту второй срок подряд.
– Ага. Но ты не в Политическом подкомитете?
Я попробовала поймать взгляд Лиама, но тот не сводил глаз с Клавдии.
– Нет.
– Я много раз пыталась заставить ее вступить в Социальный комитет, – сказала Сара. – Но все без толку.
Клавдия выдавила из себя подобие улыбки:
– Не уверена, что эти комитеты можно сравнивать.
Я не могла понять, намеренно ли Клавдия ведет себя грубо или это простое невежество. Не все осознавали значимость Социального комитета и его влияние на политику Оветты, поэтому я решила вмешаться, прежде чем Сара успела бы обидеться.
– Мне нравятся оба этих комитета, – солгала я. – Но у меня нет времени участвовать в их работе.
– Айлин пишет диссертацию на тему «Системы образования», – объяснил ей Лиам.
– Ты хочешь стать преподавателем?
– Нет, – ответила я. – Я не столько изучаю дисциплины сами по себе, скорее… исследую, как разные предметы преподаются в разных местах. Я с Юга и училась в школе в Олмосе, но приехала во дворец, чтобы продолжить обучение, так как моя мать с Севера и я хотела изучить те же вещи, что и она.