На следующее утро, когда я проснулась, матрас рядом оказался пустым и холодным. Одеяло было аккуратно сложено на краю, а ботинки и куртка Лютера пропали. Я спустилась позавтракать и увидела на кухне маму.
– Доброе утро, а Лютер уже ушел? – спросила я, беря чашку, чтобы налить себе кофе.
– Да, ему нужно было успеть на поезд. Он не хотел тебя будить.
– А Лиам?
– Он остался ночевать у друзей.
Я кивнула и села за стол. Мама, как всегда занятая, ушла в примыкающую к кухне кладовку, но дверь оставила открытой.
– Как отпраздновали вчера? – спросила она наконец.
Я пожала плечами, хотя она меня и не видела.
– Хорошо. Я не знала, что он приедет, но все равно все прошло отлично.
– Я поняла, что ты не знала, когда тебя увидела.
– А иначе я бы не привела его домой. Или, по крайней мере, предупредила бы тебя, хотя бы ради тети Лауры.
Мама продолжала перебирать вещи в кладовке.
– За свою тетю не волнуйся. Сейчас, когда дела обстоят таким образом, друзей нужно иметь везде.
Я поставил чашку на стол и повернулась к маме, но та по-прежнему стояла ко мне спиной.
– Мам, ты это брось!
Наконец она вышла из кладовки и присела рядом со мной.
– О чем ты говоришь? О ситуации на границе?
– Меня больше беспокоит то, что может произойти в Оветте, – ответила она.
– Из-за Войны Двух Ночей?
Она кивнула и бросила взгляд на закрытую дверь.
– Тогда все начиналось так же, – сказала она, понизив голос. – Люди призывали правительство к более активным действиям, оправдывая использование темной магии для защиты себя… Если история повторится, я хочу, чтобы ты была в безопасности.
– Я? А что будет с вами?
– Твой отец – мэр, а я покинула свою семью, чтобы переехать в Олмос. На данный момент мы не можем выдавать себя за сторонников таких дел.
– А я что, могу? Ты говоришь так, как будто я могу просто… взять и притвориться Тибо.
– Видимо, не так уж плохо у тебя получается, раз, даже несмотря на твою южную брошку, Лютер Мур появился на Фестивале урожая.
От этих слов я почувствовала тугой узел в животе.
Она вздохнула:
– Милая, это хорошо. И я не говорю тебе притворяться кем-то, кем ты не являешься, просто тебе не помешало бы иметь влиятельных друзей на случай, если все пойдет наперекосяк.
– Но это не так просто. Мне трудно поддерживать все как есть, – сказала я. – Я даже не обсуждаю с Лютером политику, чтобы избежать споров, и ты не представляешь, как мне плохо каждый раз, когда я что-то замалчиваю.
– Не забывай, что альтернатива здесь – говорить все, что приходит на ум, – ответила она, вставая и заканчивая разговор, – а я не думаю, что ты хочешь превратиться в Клавдию.
8
Спустя всего несколько часов после возвращения в Роуэн поездка в Олмос уже казалась далеким воспоминанием. Границу с Дайандой вновь атаковали, и люди жаловались, что двух Бригад безопасности недостаточно. Сара рассказала мне, что, вопреки дипломатическим усилиям Совета, эмиссар Сагры решила покинуть дворец до тех пор, пока все не прояснится, пытаясь оградить свою страну от происходящего.
Кроме того, Лютер прислал мне письмо, в котором сообщил, что не сможет провести несколько следующих занятий, потому что у него появились личные дела, которые нужно решить.
Я не успела даже распаковать чемодан, как в наши комнаты ворвались Ной и Итан, таща за собой Лиама.
– Вы узнали что-то новое? – спросила я, пряча письмо Лютера в карман.
– Да.
– Нет.
Мы уставились на них, ожидая, когда они договорятся.
– Не совсем.
– Ну почти.
– Итан? – спросила я.
– Я слышал еще одну передачу в нерабочее время, но в тот момент как раз заходил в комнату и не успел ее записать, – объяснил он мне.
– Но у нас возникла идея, – продолжил Ной.
Сара вскочила с дивана.
– Спасибо Саре, – добавил он, – которая показала нам свои карты замка.
– Я обнаружила, что телеграфный кабель проходит через небольшую комнату, пустующую уже много лет. Она слишком изолирована, чтобы служить в качестве удобного склада, а поскольку в ней нет окон, никто не берется использовать ее для других нужд, – объясняла моя подруга. – Поэтому мы решили задействовать эту комнату для наших целей.
– Она примыкает к телеграфной? – спросил Лиам.
– Нет, нет, она в противоположном крыле замка. Все идеально, никто ничего не заподозрит.
– Я не понимаю, – сказала я.
– Мы подключились к телеграфному кабелю.
Мы с Лиамом подавили возгласы удивления.
– Это незаконно, – возразила я. – За такое тебя не просто выгонят со двора, тебя могут посадить в тюрьму.
– Они не смогут нас поймать, – с непоколебимой уверенностью ответил Итан. – Я починил старый ретранслятор, поэтому все сообщения, приходящие на телеграф, передаются дальше. Единственная проблема: я один не могу дежурить все время. Нужен кто-то, кто сможет перехватывать сообщения вне оговоренных часов.
– И ты хочешь, чтобы мы тебе помогли? – спросил Лиам, все еще ошеломленный.
Сделав глубокий вздох, Итан поправил жилет:
– Я понимаю, что это опасно…
– Нет, что ты. Мы тебе поможем, – быстро прервал его мой двоюродный брат. – Просто… эта новость застала меня врасплох.
– Айлин? – спросил Ной.
Все повернулись и посмотрели на меня. Такого продуманного плана я могла ожидать от Ноя, даже от Лиама, но вот от Итана? В его взгляде читался почти лихорадочный блеск.
– Конечно, я вам помогу, – ответила я.
– Отлично.
Ной достал несколько листов и раздал каждому из нас по одному.
– Изначально нам пришлось бы копировать код, точки и тире, но Итан написал, какие символы какой букве соответствуют, чтобы мы могли расшифровать их сами.
– Все, что от нас требуется, – дежурить в те часы, когда никто не пользуется телеграфом, – сказал Итан.
– Я составила предварительное расписание, – вмешалась Сара. – У вас оно тоже есть.
Я села рядом с ней, просматривая бумаги и пытаясь осмыслить все, что они делали в наше отсутствие.
– Никогда бы не подумала, что ты ввяжешься в нечто подобное, – тихо сказала я ей.
– Политикой занимаются не только в кабинетах, – ответила Сара. – Кроме того, кто-то ведь должен заботиться о моих друзьях, не так ли?
Первым, кто перехватил сообщение во время дежурства в нашей комнатке, был Лиам. Оно застало его врасплох и в полудреме, поэтому он не успел распознать первые буквы, и в итоге после расшифровки сообщение выглядело так: «ННИКИ ЛИДЕР ПРАВЛЕНИЯ ИЗМЕНЕНЫ». Мы решили, что неполное слово – это «охранники», хотя не понимали, почему смена охраны в Роуэне, даже если речь шла о людях Лоудена, должна оставаться в тайне. Разве только это было связано с его недоверием к окружению, что могло привести к недопонимаю в правительстве в момент, когда всем нужно договориться о действиях в ситуации с Дайандой.
Что касается Лютера, то следующие несколько дней я видела его только издалека и всегда в сопровождении людей. Один раз мы поприветствовали друг друга на расстоянии, но, поскольку он больше не контактировал со мной, я ничего ему не сказала.
Прошло почти две недели с моего возвращения из Олмоса, когда кто-то постучал в дверь нашей маленькой гостиной, и я со странным чувством в животе пошла открывать.
– Мактавиш.
Он поднял брови:
– Я мог ожидать такого разочарования от сеньориты Блейз, но от тебя…
Я улыбнулась:
– Прости, просто я не думала, что ты придешь. Не хочешь зайти?
– В этом нет необходимости. Я просто хотел узнать, не желаешь ли ты попить со мной чайку в общих комнатах. Я не видел тебя в замке в последнее время…
– Сейчас?
Мактавиш пожал плечами.
– Давай. Но Сары нет, – добавила я.
– Твой намек меня оскорбляет, – ответил он, когда я закрыла за собой дверь. – Так вот знай же, что я решил изменить стратегию. Сначала я завоюю ее лучшую подругу.
Он предложил мне руку, и я, смеясь, приняла ее.
– Меня ты уже завоевал – на случай, если не знал.
– Я говорил не о тебе, я имел в виду Клавдию.
Я снова рассмеялась, толкнув его локтем:
– Ты просто идиот.
Мы вошли в маленькую комнату с несколькими диванами и журнальными столиками. Мактавиш направился к одному из длинных столов у стены и взял заранее приготовленный поднос с чайным сервизом. Я сидела, пока он легким прикосновением руки разогревал наполненный водой чайник. Мактавиш заметил выражение моего лица, хотя я и пыталась скрыть свою реакцию.
– Извини, – сказал он мне.
– Ничего, успокойся, у каждого свои обычаи.
Он налил мне чаю, и я взяла чашку, не зная, что сказать. На самом деле я хорошо знала, что ему сказать, вернее, о чем спросить, но не хотела – а это совсем другое дело. Возможно, я просто боялась услышать ответ, который мог бы меня расстроить.
– Как прошел Фестиваль урожая? – спросил он, доставая фляжку и подливая себе в чай немного виски.
– Хорошо. Как и всегда.
Мактавиш поднес чашку к губам и сделал глоток. Он наверняка знал о приезде Лютера, но я не собиралась поднимать эту тему.
– Я видел, что сеньорита Блейз осталась здесь, – отметил он.
– Да. Однажды она ездила со мной, но ей не слишком понравилось. Она предпочитает отмечать день Зимнего солнцестояния, – объяснила я.
– Ну, не все привыкают к изменениям с одинаковой скоростью. Некоторым нужно больше времени, чтобы принять что-то новое.
Мактавиш приподнял бровь и сделал еще один глоток. Я прикусила нижнюю губу, подозревая, что речь шла не только о Саре.
– Полагаю, дело еще и в… – начала я, с трудом подбирая слова, – в интересе к… чему-то новому.
– Джеймс!
Я вздрогнула, расплескав свой напиток, когда к нам подошла очень красивая женщина. Высокая, с распущенными, от природы вьющимися волосами и очень темной кожей. На незнакомке была элегантная одежда для верховой езды с причудливой вышивкой золотой нитью.