– Например, как тратить растения на красители для тканей? – спросила Клавдия, глядя на мою пастельно-желтую юбку.
– Еще чаю? – спросила Сара у Лиама, стараясь любой ценой избежать споров, особенно на тему политики.
Лиам кивнул, поднося фарфоровую чашку поближе к Саре.
– Не любое использование красителей является расточительством, – возразила я. – В жизни не все черное или белое, Север или Юг. Ты приехала в Роуэн совсем недавно, но скоро сама в этом убедишься.
У Клавдии хватило благоразумия промолчать, и, как только мы допили чай, они с Лиамом ушли. Сара молча посмотрела на меня, все еще держа свою чашку в руках. Я встала и начала убирать со стола, хотя игнорировать ее взгляд, прожигающий дыру в моей спине, было довольно непросто. Наконец я повернулась к ней:
– Ну что?
Сара пожала плечами.
– Да нет, ничего. Похоже, твоему двоюродному брату она понравилась, – сказала Сара с легкой улыбкой.
– По крайней мере он больше не будет самым южным человеком во всем дворце, – ответила я. – Но я надеюсь, что вскоре Клавдия научится вести себя сдержаннее, потому что с таким отношением… вряд ли она заведет в Роуэне много друзей.
Я нахмурилась, уставившись на чайник, и у меня появилось странное чувство, что я уже слышала эти слова раньше.
Сара ушла в главный зал, когда я еще приводила себя в порядок. На самом деле мне необязательно было идти на бал, но, во-первых, я хотела поддержать Сару, а во-вторых, приемы в честь открытия сезона всегда были довольно интересными. Все обсуждали, когда кто приехал в Роуэн и на сколько, кто с кем был знаком и прочее и прочее. Все это занимало меня меньше, чем моих друзей, но, по крайней мере, на приеме подавали вкусную еду.
Я вошла в огромный главный зал, не обращая особого внимания на людей вокруг. Я знала, что Сара подойдет ко мне, как только закончит свои дела в Социальном комитете, поэтому сразу отправилась на поиски напитка, чтобы немного скоротать время.
Осторожно пробираясь сквозь толпу, я пыталась не наступить на пышные платья северянок. Я сама надевала такие на официальные приемы, но для многолюдного бала выбрала скромное платье в южном стиле, длиной ниже колена.
Может быть, именно поэтому мне было странно ощутить чье-то прикосновение к спине. Казалось, будто кто-то липкими руками провел по моей коже. Однако, когда я резко обернулась, рядом никого не было. Несколько мгновений я стояла неподвижно, пока кто-то не потребовал, чтобы я отошла в сторону. Неуверенно ступая, я, сама не зная почему, направилась к огромным окнам. Но на полпути остановилась, услышав странные шаги, гулом отдающиеся у меня в голове. Оглянувшись, я заметила человека, стоящего ко мне спиной, которому как будто принадлежали эти шаги. Я попыталась пробраться к нему сквозь толпу, но в этот момент ко мне подошла Сара.
– Айлин! Я уже закончила.
Я почувствовала, как она положила руку в перчатке на мое предплечье, а затем обнаружила в собственной руке бокал с вином, взявшийся из ниоткуда. Сделав шаг назад, я попыталась успокоиться.
– Что это мне подсунули? – наконец спросила я Сару, поднимая бокал, чтобы понюхать его содержимое.
– Что случилось? Тебе кажется, в вино что-то подмешали? – спросила она, отнимая у меня бокал, чтобы попробовать жидкость.
– Нет… я не знаю, у меня такое чувство… такое странное чувство…
Я повернулась к мужчине, к которому шла до этого, и обнаружила, что он стоит на том же месте, спиной ко мне.
– Мне кажется, это сделал он. Какое-то заклинание или что-то типа того… Кто это?
В этот момент незнакомец повернулся, оглядываясь по сторонам. Когда его холодные голубые глаза встретились с моими, он посмотрел на меня не мигая, и эта пара секунд казалась мне вечностью. Затем он моргнул, окинул меня взглядом с ног до головы, нахмурился и повернулся к своим спутникам.
Я с подозрением подняла брови.
– Кто этот придурок? – шепотом спросила я Сару.
– Лютер Мур. Его только что назначили.
– Мур? Из рода Муров из Луана? – спросила я, разглядывая его.
На нем был элегантный костюм с длинным пиджаком и атласным жилетом, и его окружали другие северяне. Он повернулся, чтобы поговорить с одним из них, и я смогла лучше рассмотреть его лицо, обратив внимание на прямой нос и выступающую челюсть. Светлые волосы были коротко подстрижены по бокам, а длинные пряди посередине зачесаны назад.
Сара фыркнула и оглядела людей вокруг, хотя из-за стоящего в зале гула нас все равно никто не мог услышать.
– Его выгнали, когда началась война, – тихо сказала она мне. – А сейчас Совет помиловал его первым.
Я снова посмотрела на него краем глаза, на этот раз с большим презрением. На вид ему было около тридцати лет – значит, к началу Войны Двух Ночей ему едва исполнилось двадцать. Может быть, именно поэтому его только выгнали из дворца, а не отправили в ссылку, как остальных. Или, может, все дело в том, что он принадлежал к одному из богатейших родов Оветты.
– Что ж, думаю, он воспользуется этим шансом. Пойдем найдем Лиама.
Мы нашли моего двоюродного брата с Клавдией и несколькими его друзьями из Политического подкомитета. Как и многие из присутствующих на приеме, они спорили о помилованиях.
– Айлин, пожалуйста, поддержи меня, – взмолил Лиам, когда увидел, что мы приближаемся.
Ну что такое! Со дня нашего возвращения во дворец мы уже несколько раз затрагивали эту тему.
– На каком этапе обсуждения вы сейчас находитесь? Уже дошли до той части, когда за одну ночь погибли тысячи людей…
– …Не имея возможности ни защитить себя, ни сдаться, – Итан и Ной хором продолжили мою фразу.
– Ну, тогда я не знаю, какие еще аргументы вам нужны.
– Если вы намерены повторять одно и то же снова и снова, мне нужно еще вина, – объявила Сара, отходя в сторону.
– Неважно, сколько раз мы это повторим, прошло уже пятнадцать лет, – сказал Ной.
Итан кивнул, но ничего не добавил.
– И эти люди сейчас менее мертвы, чем пятнадцать лет назад? – запротестовала Сара.
– Помилованных там даже не было! Кроме того, большинство из них не собираются сейчас возвращаться в столицу: у них уже давно есть своя жизнь за ее пределами, и они не хотят вновь участвовать в политических играх!
– Конечно, потому что помилования были дарованы вовсе не из политических интересов, – настаивала Клавдия.
– Просто пришло время восстановить равновесие, – откликнулся Ной.
Я тяжело вздохнула и поднесла бокал к губам, но вино давно нагрелось. Внезапно у меня пропало желание в сотый раз повторять один и тот же постулат о том, что Север должен вернуть себе хоть какую-то власть и что Юг воспользовался событием пятнадцатилетней давности, чтобы навязать свои убеждения всей стране… Мне стало тоскливо, поэтому я извинилась и отошла. Я посмотрела на Сару, стоявшую у одного из столиков с напитками.
– Не понимаю, почему тут не наливают пиво, – пожаловалась я.
Мгновение я колебалась с бокалом в руке, но в конце концов предпочла охладить вино одним движением пальцев, а не брать новый напиток. Сара притворилась, будто не заметила, как я использовала магические силы для столь обыденного дела, и стала наблюдать через плечо за нашими друзьями.
– Они не устали препираться?
Я сделала большой глоток вина и фыркнула.
– Нет. С Клавдией вообще невозможно закончить спор: у нее всегда найдется что сказать.
Сара мгновение смотрела на меня, прикусив нижнюю губу.
– Она мне кое-кого напоминает, – наконец сказала она.
Я драматично поднесла руку ко лбу:
– Я такой никогда не была.
– Да, ты всегда умела сдерживаться, но раньше была намного более политически ангажированной, – хмыкнула она.
Я поняла, что она имеет в виду, и повертела бокал в руках, обдумывая ее слова. Неужели я действительно так сильно изменилась с тех пор, как приехала в столицу? Верно, мне пришлось адаптироваться к жизни в Роуэне, где было столько разных людей, но это не значит, что я стала другой, правда?
Сара, должно быть, угадала мои мысли, потому что тут же положила руку мне на плечо.
– Я не говорю, что это плохо! – успокоила она меня. – Просто раньше ты гораздо больше говорила о подобных вещах и все время ругала меня за то, что я слишком часто использую магические силы в обычной жизни, а теперь одеваешься как хочешь и занимаешься чем хочешь…
– У Клавдии было такое же выражение лица, когда она поняла, что я использую магию, чтобы вырастить растения дома.
Сара поджала губы:
– Какая разница, что говорит Клавдия.
Я покачала головой:
– Дело не в том, что мне важно ее мнение, просто… я не могу перестать думать обо всем этом, понимаешь? И я даже не владею полной информацией обо всех этих помилованиях.
– Но в этом нет твоей вины. Ты же не можешь быть в курсе всего и вместе с тем продолжать учебу и работать в теплицах…
– Я уже не работаю в теплицах, – отмахнулась я.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, и я почувствовала, что Сара боится сказать лишнее.
– Ты не знаешь, когда следующее собрание Политического подкомитета? – наконец спросила я.
Сара вздохнула:
– Полагаю, послезавтра днем.
Я кивнула, и мы снова замолчали. Не знаю, было ли это из-за гула вокруг или из-за нашего разговора, но мое беспокойство только усиливалось, поэтому я решила попрощаться с Сарой и отправиться в свою комнату.
Однако и там чувство тревоги не исчезло. Возможно, оно возникло из-за неопределенности грядущих перемен. А может, все было из-за вина или из-за того странного северянина и его чар.
В конце концов я решила зажечь пару успокаивающих свечей, и через некоторое время мне удалось уснуть.
В одиннадцать часов утра раздался стук в дверь. Я знала, что Лиам не станет стучать и просто войдет, а других гостей я не ждала, поэтому не потрудилась поднять глаза от своих записей.
– Сара! Дверь! – крикнула я.
Я услышала, как она вышла из спальни и пересекла гостиную.