– Что случилось? – спросил он, опустившись передо мной на колени и сжав мои ладони.
Я поморщилась от боли, и, увидев, что мое запястье перевязано, Лиам быстро отпустил меня.
– Я в порядке, поняли? – начала я. – Я в порядке, и ничего страшного не произошло. Но неделю назад на меня напали.
– Люди Микке? – шепотом спросил Итан, присаживаясь на диван.
– Нет, не они. Люди… с Севера. Наемники.
– Я не понимаю, – сказала Сара, – если это не было нападение Микке…
Я вздохнула и поправила повязку на запястье, избегая взглядов друзей.
– На тебя напали, потому что ты с Юга, – наконец произнес Ной. – Люди, которые поддерживают Микке, думают, что это Дайанда нас атакует.
– Но почему? Что произошло?
– Ничего. Просто на мне была странная одежда и брошь. Они шли за мной от трактира. – И прежде, чем ребята продолжили расспрашивать меня о деталях, я сказала: – Это как раз то, чего хочет Микке: чтобы Север и Юг столкнулись, чтобы люди испугались и попросили ее вернуться.
– Где это произошло? В Нирване? Моя семья ничего мне не говорила, – возразила Сара.
– Нет, по дороге в Роуэн. Об этом почти никто не знает. Только Ностра и Лютер, потому что они заботились обо мне.
– Лютер Мур? – недоверчиво спросил Лиам.
– Трактирщик заподозрил неладное, поэтому последовал за нами. Полагаю, Бригады предупредили, и Мактавиш сообщил Лютеру.
– А мне не рассказал? – спросили Сара и Лиам одновременно.
Я пожала плечами:
– Я с ним еще не говорила. И в любом случае я сама попросила никому не сообщать, пока лично не увижусь с вами. Теперь я здесь и рассказываю вам об этом. И вы ничего не можете сделать, как не сделали бы тогда, только беспокоились бы, узнай вы об этом раньше.
Я видела по их лицам, что они хотели вступить со мной в спор, но сдерживались.
– Айлин… – начал Итан спустя мгновение. – Ты хочешь сказать, что это произошло неделю назад?..
Я кивнула, нахмурившись.
– И твои раны до сих пор не зажили?
Я почувствовала на себя пристальные взгляды друзей.
– Напоминаю вам, что я в полном порядке, – снова сказала я, осторожно снимая куртку.
Я вытащила блузку из-за пояса юбки и немного приподняла ее, показывая бок и спину. Услышав приглушенные восклицания при виде моих шрамов я опустила блузку.
– Темная магия, – процедил Лиам сквозь зубы.
Я снова натянула куртку, хотя в гостиной было тепло.
– Ностра ведь лечит тебя от этого, правда? – спросила Сара.
– Ностра уже сделал все возможное, – ответила я, скрестив руки. – Шрамы никуда не денутся.
Глаза Сары наполнились слезами, и я не сдержалась:
– Это глупости. Все могло быть куда хуже.
Итан и Сара не выглядели убежденными, но Ной и Лиам, как я заметила, поняли мои слова. Они видели последствия и осознавали, как близко я была к смерти. Я просто не хотела говорить им – насколько.
В тот же вечер вернулся Джеймс Мактавиш. Он направился прямо в мою комнату, в пальто и с кожаной сумкой через плечо.
– Айлин, – поприветствовал он меня, разглядывая отметины на моем лице. – Я только приехал.
– Проходи.
Закрыв дверь, я проследовала за ним. Возможно, потому, что я знала о его ране или, может быть, сама старалась меньше хромать, я заметила, что Мактавиш пытается не опираться на левую ногу. Он бросил сумку рядом с диваном и повернулся ко мне. Его щеки горели от холода.
– Садись. Хочешь чего-нибудь?
– У тебя есть виски?
Я понимала, что он спрашивает серьезно, поэтому просто покачала головой, оставив шутки на потом.
– Тогда ничего, благодарю.
Я опустилась в кресло, и мы долго молчали. Мактавиш принялся грызть ноготь на большом пальце, и я заметила, что они все у него обкусаны. Я не знала, хороший это знак или нет, но спросить не решалась, поэтому некоторое время мне пришлось подождать, пока он не заговорил сам.
– Я не нашел их, – сказал он, уставившись на огонь в камине.
Я с облегчением вздохнула. До этого момента я не знала, чего хочу, но, как только он произнес эти слова, я поняла, что все к лучшему.
– Прости, – добавил он, перестав наконец грызть ноготь.
– Нет, не извиняйся.
Он повернулся ко мне, все еще избегая моего взгляда.
– Трактирщик говорит, что это были неместные, он их не знал. Они разделились и пошли в разные стороны. Я потерял их след.
Я промолчала.
– Возможно, мы могли бы… Если бы я мог сам увидеть, как они выглядели…
Я нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Взглянуть на твои воспоминания.
По мне пробежал ощутимый холодок.
– Нет.
– Но, Айлин…
– Я сказала «нет»!
Я скрестила руки на груди, не в силах даже представить, что позволю кому-то еще увидеть произошедшее той ночью. Кроме того… такой шаг означал бы, что эти моменты навсегда запечатлеются в моей памяти, подобно тому как у Микке осталась ночь расправы над солдатами Сагры. Как и у Лоудена, который при этом даже не присутствовал.
– Просто взглянуть на них в таверне…
– Нет, я не хочу их вспоминать. Думаю… думаю я даже не хочу, чтобы ты их нашел.
Мактавиш посмотрел на меня с недоумением:
– Почему?
– Что бы ты сделал, если бы нашел их?
Он покрутил кулаками.
– Не знаю. Заставил бы их заплатить за то, что они с тобой сделали.
– Как?
При помощи темной магии, это точно. Стал бы он их пытать? Остановил бы? Хватило бы у него на это сил? Я предпочитала оставаться в неведении.
– Я не хочу, чтобы это было на моей совести, Мактавиш.
Он фыркнул, проведя рукой по рыжей бороде.
– Мактавиш, – повторил он, выделяя каждый слог. – У меня вообще-то имя есть, знаешь ли.
Я улыбнулась, чувствуя, как немного спадает напряжение между нами.
– Мне больше нравится Мактавиш. Чтобы ты держал дистанцию.
Он рассмеялся, откидываясь на спинку дивана и крепко сжимая свое раненое бедро. Должно быть, он опять провел в седле много часов. Точнее, дней.
– Я пыталась защищаться, – пробормотала я. – Наверное, мне следовало больше практиковаться.
Мактавиш вздохнул и снова погрустнел:
– Я не очень хорошо защищаю людей, правда?
Я поймала между пальцами кусочек повязки, наложенной на мое запястье, и принялась с ним играть. Ткань уже изрядно истрепалась.
– Я думала о тебе и о том, чему ты меня учил, когда… когда это произошло. Это немного придало мне смелости.
На самом деле я не знала, так это или нет, не помнила, но все равно сказала. Он повернулся ко мне – на его лице читалось разочарование.
– Никто не мог предвидеть подобное, – продолжила я, стараясь утешить его.
– Микке предвидела, – ответил он.
Я почувствовала, как мое сердце пропустило удар, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он говорит образно.
– Именно этого она хочет. Люди теряют терпение, Север и Юг нападают друг на друга, и, в конце концов, единственный путь – попросить ее вернуться и навести порядок.
– До этого не дойдет, – возразила я, пытаясь убедить не только его, но и себя. – Дайанда продолжает все отрицать, и правительство в конечном итоге поймет, что происходит. Или Микке проколется раньше. Нам нужно только подождать.
Мактавиш, похоже, не был слишком убежден, но и возражать не стал. Мы снова надолго замолчали.
– О чем задумался? – тихо спросила я.
– В ту ночь, когда на тебя напали…
– Не думай об этом, – запротестовала я.
Он продолжал смотреть в пустоту.
– Ты знала, что умираешь? – спросил он меня. – Знала? У тебя было предчувствие?
Я снова крепко скрестила руки на груди, часто моргая, чтобы на глазах не навернулись слезы. Что это за вопрос такой? Я сурово смотрела на него, пока он не опомнился:
– Извини. Я не хотел, не знаю, что на меня нашло. Мне лучше уйти, я устал.
Я кивнула, поднимаясь на ноги. Мактавиш тоже встал, взяв свою сумку. Я проводила его до двери и, прежде чем он ушел, взяла его за руку:
– Спасибо, что пришел.
Он кивнул, все еще смущенный.
– И не грызи ногти.
Шли дни, и моя магия восстанавливалась, раны заживали гораздо быстрее. Синяки и шрамы исчезли, и единственной отметиной на коже остались змееподобные черные полосы. Я привыкла переодеваться спиной к зеркалу, не желая видеть их дольше необходимого. Я надеялась когда-нибудь к ним привыкнуть, хотя и не думала, что это произойдет скоро.
Но у Сары, возлежащей на моей кровати, пока я переодевалась к вечеру, похоже, такой проблемы не было.
– Знаешь, что мне это напоминает? – неожиданно спросила она меня.
– Молнию?
– Нет. Хотя, кстати, похоже. Нет, это напоминает мне ветви дерева, которые вы используете.
Я нахмурилась и промолчала. Мне они напоминали только о темной магии, которой наполнили мое тело, о том, как против меня использовали силу природы. Даже воспоминание о боли не возмущало так, как этот факт.
– Ты дашь мне свою фиолетовую ленточку? – спросила я, подвязывая юбку. – Не знаю, куда делась моя.
– Конечно, возьми у меня на комоде, – ответила Сара, не вставая с моей кровати.
Я пересекла гостиную и вошла в ее спальню, находившуюся в полном беспорядке после сборов на сегодняшнее шоу. Прибытие во дворец стольких северян предполагало, что они привезут новые представления, и Сара убедила нас пойти на одно из них. Мы не так тщательно наряжались, как на торжественный бал, хотя она потратила столько же времени на подготовку.
Я подошла к комоду и порылась среди лежавших на нем украшений, лент и бантиков. Наконец я нашла фиолетовую ленту, погребенную под пачкой писем, но, только взяв их в руки, я поняла, чем они были.
– Не знала, что ты гадаешь на картах, – сказала я Саре, вернувшись в свою комнату.
Та села на кровати, посерьезнев. Она собиралась что-то сказать, но, похоже, не находила слов.
– Все хорошо, – тут же сказала я. – Просто я не знала, что ты ими пользуешься, вот и все.