– Прости, – пробормотала она.
– За что? – спросила я, придвигая стул к кровати.
Я села рядом, а Сара лишь пожала плечами:
– Я знаю, что южанам не нравятся такие вещи.
Я хотела ответить, что я не какая-то южанка, что я всегда непредвзято относилась к ее обычаям и идеям, но в глубине души я понимала: как бы мне ни хотелось, это не совсем так.
– Извини, – просто сказала я. – Извини, что заставила тебя думать, будто… ты должна это скрывать или что-то в этом духе.
Сара прикусила губу, невольно слизнув помаду.
– Не сказать, что я это скрывала. Скорее, я… боялась, что мы поссоримся из-за этого.
Я кивнула, глядя на свои руки:
– Я все еще продолжаю познавать Север после стольких лет. Во время нашей поездки с Мактавишем я была на уроке гадания.
Смерть. Снова и снова, перевернутая. Я ничего не сказала.
– Тебе не показалось это неправильным?
Я заставила себя пожать плечами:
– Там все совсем по-другому. Количество магии, которую они используют на уроках, и, кажется, все знают гораздо больше о темной магии… Например, как ты справилась с Мактавишем в ту первую ночь.
Сара покраснела.
– Один из моих дядей…
– Тебе не нужно объяснять, – прервала я ее. – Меня не волнует, что ты знаешь эти вещи, меня волнует, что… не знаю… что ты не смогла рассказать мне об этом до сих пор. Что есть стороны твоей жизни, о которых я не имею ни малейшего представления.
– Но это нормально, – ответила Сара, беря меня за руки. – У тебя тоже есть вещи, которое мы не обсуждаем, и это не значит, что ты не моя лучшая подруга. Просто… иногда мы не готовы говорить на некоторые темы. А о чем-то нам просто не нужно рассказывать друг другу.
– Но то, что я не говорю, не означает, что ты не можешь поделиться со мной всем, чем захочешь, – возразила я. – Знаю, я не спрашивала тебя о Мактавише, ну, потому что я тоже не хотела… наверное, вмешиваться.
Сара отпустила мои руки и тяжело вздохнула:
– Я тебе ничего не рассказывала, потому что… потому что отчасти ты уже обо всем знаешь, и сейчас не лучшее время для этих разговоров, и… я не хочу придавать этому большее значение, чем есть на самом деле.
– Между вами что-то есть?
– Это было всего пару раз.
Я подняла брови, и она закатила глаза:
– Ну хорошо – три. Но это не значит, что мы собираемся быть вместе или что-то в этом духе. Мы с ним почти не разговариваем, плюс он… он наемник, Айлин. У нас нет ничего общего. Просто…
– Ты позволила себе увлечься?
– Полагаю.
– Я тебя понимаю.
– Правда? Потому что я знаю, что ты не такая, ты такая… такая… сентиментальная. У тебя другой взгляд на эти вещи.
Я намотала ленту на пальцы, стараясь не смотреть на Сару.
– На самом деле… некоторое время назад… – начала я, но не знала, как продолжить.
– Не строй из себя загадку, – пошутила Сара, – я знаю, что в Луане у вас ничего не было.
– Я не об этом, дурочка.
Пальцы продолжали нервно крутить ленту.
– Мы с Лютером поцеловались в ночь Зимнего солнцестояния.
Я подняла взгляд и увидела, что Сара смотрит на меня абсолютно невозмутимо.
– Это не было… это ничего не значило. Мы выпили, и все, что произошло в тот день… – пыталась объяснить я.
– Вы говорили об этом?
Я резко покачала головой:
– Нет, нет, конечно нет, я же говорю, это ничего не значило.
Сара закивала, глядя на кулон, который даже после всего случившегося все еще висел на моей блузке.
– А ты сама хотела бы, чтобы это что-то значило? – тихо спросила она.
Я вздохнула:
– Нет, думаю, так будет лучше. Понимаешь, мне трудно… понять, что я на самом деле чувствую или что могу почувствовать. И, кроме того, с Лютером все так…
– …сложно?
– Невозможно, я бы сказала. Единственное, что его интересует во мне, – это мое положение на Севере. И, похоже, все, чего он сейчас хочет, – это чтобы вернулась Микке и его жизнь стала проще.
– Тогда не накручивай себя. И заканчивай прихорашиваться, мы все равно опоздали.
Я снова протянула ей руку и, поднявшись, подошла к зеркалу, чтобы завязать волосы лентой.
Хотя Лютер и говорил, что будет держаться от меня подальше, если я не изменю свои взгляды, он этого не делал, совсем. Вскоре мне начали приходить от него посылки – без каких-либо записок, но с небольшими подарками. Странные северные семена, лекарственные растения, разнообразные свечи… Я бросала их копиться в углу своей комнаты, а взгляды в коридоре оставляла без ответа. Возможно, если бы он не показывал, насколько хорошо меня знает, все это не раздражало бы так сильно. Однако Лютер подметил детали за время нашего общения, и я не могла простить ему такие попытки манипулировать мной, заставить забыть его слова и притвориться, будто ничего не произошло. Эти подарки лишь вновь и вновь напоминали мне о причинах, по которым я отдалилась от него.
– Айлин, ты в порядке?
Я оторвала взгляд от стакана и увидела Лиама, обеспокоенно наблюдавшего за мной. Мы находились в гостиной, и Клавдии снова не было. После смерти моего отца Лиам старался реже приглашать ее, чтобы дать мне возможность побыть с теми, кто по-настоящему мог меня понять.
– Не-а.
Лиам грустно улыбнулся. Я откинула волосы с лица и одним глотком осушила стакан виски.
– Клавдия знает? – спросила я его.
– Знает что?
Я указала на Итана и Ноя, которые играли в карты вместе с Сарой, сидя на полу со стаканами. Я налила себе еще виски, игнорируя взгляд подруги с другого конца комнаты.
– Она знает, что у нас есть секрет, хотя и не в курсе, какой именно. Плюс ей известно, что на тебя напали и это не Дайанда, но об этом знают довольно многие при дворе.
– Ты доверяешь ей настолько, чтобы рассказать?
Лиам молча смотрел на меня.
– Возможно, пора хотя бы кому-то жить без секретов, – продолжала я. – Нелегко быть с ней и не рассказывать о происходящем.
– Да, нелегко.
– И? Значит, ты ей доверяешь?
Сара и мальчики бросили играть. Лиам посмотрел на них, и Ной пожал плечами. Мой двоюродный брат кивнул.
– Тогда иди и расскажи ей.
Лиам так быстро вскочил, что споткнулся о собственную ногу и чуть было не выронил бутылку виски, но вовремя ее подхватил.
– Будешь? – спросил меня Итан, предлагая мне свои карты.
Я подошла и взяла их. Мы играли и пили еще какое-то время, пока Итан дорабатывал с помощью крошечных отверток одно из своих механических изобретений. Когда я принялась за вторую бутылку, Сара кашлянула:
– Ты не слишком много пьешь?
– Когда я пью, я не помню, – ответила я, уперев руку в бок.
– Тебе так больно? – спросил Ной.
Я вздохнула:
– Дело не только в боли… Это… я не знаю. Они все еще там.
Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Конечно, я выпила слишком много. На мгновение я подумала, что мне следует замолчать, но не сдержалась:
– Я даже не набила себе татуировку дерева, потому что боялась, что это на всю жизнь…
– Ты хотела сделать татуировку дерева?
– …а теперь у меня навсегда останется это напоминание о… о…
Слезы потекли по моим щекам, и я поставила стакан на тумбочку.
– Айлин, ты хотела сделать татуировку дерева? – повторил Ной.
Я кивнула, не переставая плакать:
– Я думала об этом, когда умер мой отец, не знаю.
– Хочешь, я сделаю ее тебе?
– Сейчас? – спросили мы с Сарой одновременно, но с совершенно разными интонациями.
В этот момент, держась за руки, вошли Лиам и Клавдия.
– Приветик, – поздоровалась она.
– Ной собирается набить мне татуировку в виде дерева.
Лиам закрыл дверь и взглянул на свои часы, как будто проверяя, как долго он отсутствовал.
– Что?
Ной осторожно встал и направился к себе в спальню:
– Итан, приготовь, пожалуйста, кофе.
Лиам и Клавдия сидели на полу рядом с нами, в то время как Ной, судя по доносившемуся из его комнаты шуму, обливал голову холодной водой. Итан тут же приготовил кофе и предложил его Ною, когда тот вернулся с мокрыми волосами, неся в руках перья и чернильницы.
– Где ты хочешь? – спросил он меня.
– Айлин, ты уверена? – спросила Сара.
Я кивнула, но не слишком резко, чтобы не закружилась голова.
– Тогда на спине, – вмешалась моя подруга.
– Садись на стол.
Ной помог мне подняться, и я уселась на кофейный столик. Пока я снимала блузу, он оседлал стул рядом. Сара провела пальцем по моей коже.
– Ты видишь это? – сказала она Ною.
– Ну… да.
– Лиам, дай мне стакан.
– Нет, Лиам, не давай. Нужно, чтобы она сидела неподвижно.
Я вздохнула и замерла, а Ной стал чернилами выводить набросок на моей коже.
– Больно? – спросил Лиам, прежде чем отпить прямо из бутылки.
– Ерунда, не так ли, Итан?
Я хотела повернуться, чтобы посмотреть реакцию Итана, но Ной щелкнул языком, и я осталась сидеть на месте.
– Держи руку вот так, – велел мне Ной, расстегивая мой бюстгальтер.
Я подчинилась, погрузившись в свои мысли, пока Ной при помощи магии наносил татуировку на мою кожу. Остальные некоторое время продолжали болтать, но вскоре замолчали, завороженно наблюдая за работой Ноя. Постепенно действие алкоголя ослабевало, но я не могла точно сказать, сколько времени прошло.
Когда Ной закончил и встал посмотреть на результат, мои друзья все еще молчали.
– У меня в комнате есть зеркало, – сказал он. – Иди взгляни на себя.
Прижимая бюстгальтер к груди, я встала и направилась в его спальню. Подойдя к зеркалу, я повернулась и ахнула. Он нарисовал невероятно детализированную татуировку, покрывавшую весь мой правый бок. Пышные ветви усыпали листья всевозможных оттенков зеленого, а магия заставляла их колыхаться на невидимом ветру. Ствол был усеян узлами и изгибами, берущими начало у корней, и эти…
В тот момент я не нашла слов, чтобы описать увиденное. Ной, не послушав Сару, соединил корни дерева с темными шрамами на моем боку, добавив к ним деталей и превратив их в часть татуировки. В часть меня.