– Лютер, – поприветствовала она его, протянув руку.
– Алисия. Все прошло без проблем?
– Да, всё в порядке.
Лютер кивнул, и, прежде чем я успела спросить, что мы тут делаем и давно ли они перешли на «ты», он сказал:
– Пойду поищу воду для лошадей. Я скоро вернусь.
Мама подождала, пока Лютер с животными скроется за деревьями.
– Как ты?
– Хорошо. Что ты здесь делаешь? Почему ты не приехала в Роуэн?
– Ты уверена, что хорошо? Лютер тебя не обижает?
Я почувствовала, что краснею, и явно не от холода. Мама подняла брови, как обычно угадав мои мысли:
– Айлин?
– Ой, прекрати, все хорошо.
– Насколько хорошо? – не отступала она.
Я не могла не рассмеяться, и в какой-то момент у меня странно закружилась голова. После всего произошедшего за время нашей долгой разлуки первым делом мы решили поговорить именно об этом.
– Мам, все нормально. Что ты здесь делаешь?
Я видела, что она хотела узнать подробности, но в конце концов не стала настаивать.
– Приехала повидаться с тобой, – ответила она, мягко сжав мои руки в своих.
– Но почему ты не приехала в Роуэн?
Мама вздохнула и отпустила меня:
– Пока лучше, чтобы меня никто не видел.
– Почему? А записка, которую ты мне отправила…
– Я отправила ее через друга. Я бы хотела, чтобы никто не знал, где я нахожусь. Меня не ищут, ничего такого, – и тут же добавила: – но, если что-то пойдет не так, как мы ожидаем, лучше иметь возможность все отрицать.
– Отрицать что?
– Все, что я делала. В основном путешествовала, общалась с людьми. Рассказывала им правду.
Я кивнула:
– Мы делали то же самое.
– Я знаю.
Лютер вернулся с лошадьми. Я предположила, что он уходил, чтобы дать нам возможность поговорить наедине, но промолчала.
– У нас не так много времени, – сказала мама, когда подошел Лютер. – Как продвигаются дела здесь?
– Все хуже и хуже, – ответил он. – Микке нетерпелива и вспыльчива, а расплачиваются за это люди. Мы не знаем, когда решим действовать, но это должно произойти скоро.
Мама кивнула:
– На Севере ее последователей не так уж и много, хотя и их хватает. Каков план?
Они оба повернулись ко мне, и я прочистила горло.
– Идея заключается в том, что мы координируем наши действия со всеми провинциями и, что бы мы ни предприняли, это будет происходить во всех местах одновременно, когда мы достанем свидетелей.
– Сейчас важно найти подходящих людей, которые будут готовы действовать, когда придет время, – сказал Лютер. Он достал из внутреннего кармана пальто листок бумаги и передал его моей маме. – Я не знаю, все ли захотят помочь, но по крайней мере они нас не предадут.
Мама взяла листок и не глядя спрятала его. Вероятно, это был список имен. Тех, кого пытали по приказу Лютера и Микке за несогласие с ней…
– Я постараюсь опросить как можно больше людей и дам вам знать, на кого мы можем рассчитывать.
– Каким образом? – спросила я.
– Я об этом позабочусь, – ответил Лютер.
– Почему?
– Потому что чем меньше людей будет знать, как мы это делаем, тем безопаснее будет и для нас, и для тебя.
Я понимала, что спорить бесполезно, поэтому даже не стала возражать.
– В таком случае я пойду, – объявила мама.
– Уже?
– Я хочу переночевать в Нирване, а завтра уехать.
Ничего не говоря, Лютер снова отошел к лошадям.
– Будь осторожна, – сказали мы с мамой одновременно.
И расхохотались, хотя мои глаза снова наполнились слезами. Я крепко обняла ее.
– Люблю тебя, жизнь моя.
– И я тебя.
Мы снова оседлали лошадей и подождали, когда моя мама полностью скроется за деревьями.
– Ты в порядке? – спросил Лютер.
Улыбнувшись, я кивнула, и мы отправились обратно в замок. Когда эмоции улеглись, меня охватила радость от того, что я увидела маму после долгой разлуки, после всех испытаний. Покинув конюшни, я взяла Лютера за руку и переплела наши пальцы.
Мы молча преодолели путь до наших комнат, и, войдя внутрь, я с улыбкой, не сходившей с моих губ, стянула с себя шапку и шарф. Лютер снял свои кожаные перчатки, не сводя с меня глаз.
– Что такое? – спросила я его наконец.
– Мне нравится видеть, как ты улыбаешься.
Я засмеялась и отвела взгляд, смущенная его словами и той искренностью, с которой он их произнес. Я никак не могла привыкнуть к этой стороне его личности.
Схватив мою руку, Лютер потянул меня к себе и обнял за талию. Я подняла на него взгляд и отдалась его поцелую.
В тот же вечер Лютер и Джеймс уехали в Олмос – якобы допрашивать нескольких несогласных. На самом деле они хотели использовать эту возможность, чтобы поговорить с Лиамом и попытаться убедить некоторых надежных людей помочь нам. Также мы рассчитывали на помощь Клавдии, которая жила далеко на Юге, но с ней должен был связаться Лиам.
Ной, Итан, Сара и я продолжали тренироваться, и на следующий день, когда мы закончили занятия, я пригласила Сару зайти в наши с Лютером комнаты, чтобы немного посидеть вместе после ужина. Я налила нам хорошего виски, припасенного у Лютера, и мы долго пили в тишине, погруженные в свои мысли.
– Так странно видеть тебя с собранными волосами, – сказала Сара, когда я пошла за вторым стаканом.
– И ты только сейчас это поняла?
– Нет, мне каждый день странно видеть тебя такой. Одежда, макияж, волосы… Как будто передо мной кто-то другой.
Что-то в ее словах натолкнуло меня на мысль, что она имеет в виду не только внешний вид, и улыбка спала с моего лица.
– Я не хочу сказать, что это плохо, – добавила она. – С приходом Микке к власти нам всем пришлось измениться…
Я пожала плечами и снова подлила себе виски. На улице начался сильный ливень.
– Позволишь мне расчесать твои волосы? – спросила Сара.
– Да, конечно.
Взяв стаканы, мы направились в комнату. Я села перед туалетным столиком, и Сара начала распускать мою прическу.
– Иногда… – Я теребила в руках заколку, стараясь не смотреть в зеркало. – иногда я задаюсь вопросом: сдалась ли я вовремя или слишком быстро?
– Ты сделала то, что должна была, – ответила Сара, берясь за щетку. – И в любом случае это не имеет значения. Все это ненастоящее. Когда все закончится, ты снова станешь прежней, какой и была.
– Но есть вещи, которые… Некоторые из них вполне настоящие. Например, связанное с Лютером, с тем, что он делал… – Я вертела в руках стакан виски, подбирая слова. – Не думаю, что с этим я бы смирилась, однако, что бы произошло, если бы Лютер не встал на нашу сторону, я тоже не знаю. Правда, Сара, не знаю.
– И не нужно. Лютер решил помочь нам, и точка. Как бы то ни было, мы все поступили правильно; думать о том, что могло бы произойти в теории, бессмысленно.
Пока Сара раскладывала мои волосы по плечам, я отодвинула стакан и посмотрела на нее в зеркало.
– Позволь мне распустить твои волосы.
Она хотела было возразить, но, похоже, подумала, что так будет лучше.
– Ладно, давай.
С улыбкой я поднялась с табурета:
– Подожди, я схожу за виски. А пока принеси мне стул, который стоит рядом с камином.
Я сходила в гостиную за полупустой бутылкой и помогла Саре дотащить тяжелый стул к туалетному столику.
– Садись.
Я расположилась позади Сары и несколько секунд разглядывала ее татуировку в виде ключа, затем с осторожностью принялась искать шпильки.
– Мне надо тебе кое-что сказать, – пробормотала я, воспользовавшись тем, что она не могла меня видеть.
Сара попыталась повернуться, но я удержала ее за плечи.
– А я знала, что так будет.
Я засмеялась:
– Почему?
– Потому что ты пригласила меня, когда мальчиков не было, специально, чтобы они не накинулись на тебя после услышанного. Ну и потому, что я тебя знаю.
На секунду я взглянула на ее отражение в зеркале и увидела еле сдерживаемую улыбку. Она знала. Я снова рассмеялась.
– Ладно, давай, расскажи мне, что там у тебя случилось.
Это прозвучало скорее как приглашение, нежели вопрос.
– Ну…
Я взяла стакан и сделала глоток, случайно уронив на пол шпильки.
– Оставь, – приказала Сара.
Я снова рассмеялась и глубоко вздохнула:
– Что, если на самом деле это ерунда, а? Не жди чего-то… Не знаю.
Сара ничего не ответила, просто продолжала наблюдать за мной через зеркало. Я откашлялась.
– Лютер и я… Не знаю. В общем, прошлой ночью мы поцеловались. Когда он решил нам помочь. А после…
Я не знала, как продолжить, как объяснить ей, что я чувствую, что возникло между нами. Я даже с ним об этом не говорила.
После минутного молчания Сара издала долгий пронзительный крик. Я ударила ее расческой по руке:
– Прекрати, ты меня пугаешь.
Она рассмеялась:
– Больше всего меня пугаешь ты, мне страшно видеть тебя такой глупой.
– Эй!
– Ты слегка поглупела, признай. Когда это произошло на балу, ты вела себя совсем по-другому, и ты это знаешь.
Я мгновенно нахмурилась.
– Нет, конечно нет. Бал – это другое дело, и, кроме того, там виной всему была магия.
– А теперь?
– А теперь все иначе.
Я посмотрела в зеркало, ее лицо в отражении сияло улыбкой. Как же приятно было снова видеть свою лучшую подругу, а не ту равнодушную и холодную Сару, какой она была в последние несколько недель.
– И ты счастлива?
Я закусила губу.
– Да. Это сложно, но… не знаю. Да.
– Еще один северянин, Айлин!
Я снова ударила Сару расческой, и она тут же вырвала ее у меня из рук.
– Ну, знаешь что? На самом деле… – Я замолчала, пытаясь подобрать слова. – Некоторые вещи трудно отделить друг от друга. Все, что произошло между нами, магию, Микке, все это вранье… Но были некоторые моменты, ну ты понимаешь?
Я вспомнила наш совместный вечер в Агуадеро, как мы, едва знакомые друг с другом, пили и делились историями из жизни. Наш первый бал, когда я оделась как северянка, а Лютер пригласил меня на танец. Фестиваль урожая и ту ночь, что мы провели вместе, лежа под звездным небом. Деревянный ящик компоста – его примирительный подарок после нашей ссоры. Ободок из роз, который он так бережно снял с моих волос, не сломав при этом.